Александр Аввакумов - Банда

– Максимову. Он говорят, видел этих бандитов и я хотел, чтобы он взглянул на него. Вдруг опознает?

– Да, брось ты, все это. Тоже придумал, какой из Корнилова бандит.

Он выписал Василию штраф и, сунув ему в руки квитанцию, махнул ему рукой.

– Давай, вали отсюда. Не забудь оплатить штраф! Следующий раз за подобное – посажу.

Корнилов шел по улице, еще не веря в удачу. Стресс, пережитый им полчаса назад, давал о себе знать. Заметив пивной ларек, он направился прямо к нему. Купив две кружки пива, он сел на небольшой столик и с жадностью выпил кружку пива. Это несколько успокоило его и, он, достав из кармана, купленную им пачку «Беломорканала», закурил.

– Корнилов! Неужели ты? – услышал он знакомый голос. – Привет, кореш.

Василий обернулся и увидел своего хорошего знакомого, с которым отбывал срок заключения. Корнилов улыбнулся и махнул ему рукой.

– Привет, проходимец! – поздоровался с ним невысокий мужчина лет сорока и присел на свободный стул. – Давно откинулся, Вася? Как живешь на воле?

– Откинулся два года назад, – ответил Корнилов. – Как сам? Давно с «кичи»?

Мужчина промолчал, словно не услышал вопроса.

– Кто это тебя так? – спросил Василий, рассматривая изуродованное шрамами лицо приятеля.

– «Суки» порезали, – ответил мужчина и с жадностью посмотрел на кружку с пивом. – Может, поделишься?

Корнилов перехватил его взгляд и пододвинул к нему полную кружку пива.

– Пей, Рашпиль. Я еще сейчас возьму с прицепом и закуской, – произнес Василий, поднимаясь с места. – Я сейчас…

Через минуту другую, Корнилов снова присел к столу. Толстая с красным лицом буфетчица поставила перед мужчинами пиво, бутылку водки и бутерброды с салом и рыбой.

– Спасибо, Клава, – поблагодарил ее Корнилов.

– Давай, Рашпиль, ешь, не стесняйся, – произнес Василий, доливая в кружки с пивом, водку.

– Я смотрю, ты «при делах» Корнил? – спросил его товарищ. – Водка, пиво, сало, «хрусты».

– Не жалуюсь, Рашпиль, есть, что выпить и чем закусить. Сейчас жизнь такая – хочешь жить, умей вертеться. А я смотрю, ты совсем на мели. Ты мне в свое время рассказывал, что сумел припрятать золотишко перед посадкой…., но глядя на тебя, выглядишь ты….

Он не договорил, так как в глазах Рашпиля мелькнули недобрые искры.

– Заткнись, Корнил! Ты забыл, кто тебе помог, когда ты залетел в камере в карты? – произнес Рашпиль и недобро улыбнулся. – Если бы не я, то мог и «запетушиться». Сейчас не сидел бы здесь с честным вором, а «кукарекал»…

Он отодвинул от себя кружку с пивом.

– Не думал я, что ты меня укоришь….. Ты забыл, что от тюрьмы, и от сумы. Ты знаешь, Вася, у меня сейчас огромное желание порезать тебя. Да не просто порезать, а порезать на ленточки. Ты знаешь, я это делаю очень аккуратно и больно.

Он вытащил из-за голенища сапога нож и посмотрел на побелевшее лицо Корнилова.

– Что молчишь, Корнил? Язык проглотил?

– Прости меня, Рашпиль. Я не хотел тебя обидеть…

– Вот и я об этом. «Рамсы» путаешь, Корнил. Забыл кто я и кто ты. Ладно, не дергайся, просто фильтруй базар в следующий раз.

Он сунул нож за голенище сапога и похлопал Василия по плечу.

– Что, «обмочился», «босота?! Живи, так и быть.

«Надо валить, – подумал Корнилов. – Да, да – валить и чем быстрее, тем лучше».

– Слушай, Рашпиль! Я спешу домой, так что, бывай….

– Погоди, Корнил. Есть тема, нужно ее перетереть.

– Говори, я слушаю.

– «Волына» нужна чистая, сможешь достать? Сейчас без нее, сам понимаешь….

– Могу, – тихо ответил Корнилов. – Завтра в полдень на этом месте.

Он пожал руку «Рашпилю» и направился в сторону дома.

Максимов и Тамара вышли из кинозала клуба казанского льнокомбината. Она взяла Павла под руку и они, не торопясь, направились в сторону общежития, в котором проживала Тамара.

– Я вот смотрю этот фильм уже третий раз, и все время восхищаюсь игрой Бабочкина. Какой артист! Как хорошо он играет Чапаева…

Тамара, молча, взглянула на Павла и промолчала, так как тот жил еще сюжетом фильма.

– Ты что молчишь, Тамара? – спросил он ее. – Как тебе кино?

– Чапаева жалко. Мог бы еще пожить…

– Вот и я об этом. Вот что значит, нарушить дисциплину и заснуть на посту – сами погибли и Чапаева погубили.

Павел внезапно остановился и посмотрел на Тамару.

– Что-то случилось? Ты почему так смотришь на меня?

– Как смотрю?

Максимов обнял ее за плечи и крепко прижал ее к себе.

– Тамара! Переезжай жить ко мне, – неожиданно произнес Павел. – Как-то нехорошо получается, я в одном месте, ты в другом.

– Это что предложение? – спросила она Павла. – А что скажут люди? Да и кто я тебе – жена, любовница?

– Ты же знаешь, как я к тебе отношусь…. Да мне за тебя отдать жить не жалко! Хочешь, давай распишемся!

Тамара улыбнулась.

– Вот я смотрю на тебя, Максимов, ты даже нормально сделать предложение не можешь. Все у тебя как-то не так, как то по милицейски, наскоком. Да, ты на меня не обижайся, Павел, это я шучу. Все это как-то неожиданно для меня…. Мне нужно подумать.

С лица Максимова медленно сползла улыбка. Он сейчас просто не знал, как расценивать эти слова: как согласие или отказ. В какой-то момент ему стало жалко себя.

«Может, не стоило вот так, сразу, – подумал он. – Наверное, она права, ничего я не могу».

Заметив резкое изменение его настроения, Тамара взяла его под руку.

– Обиделся, я так и думала, что ты обидишься на меня. Не нужно дуться, Павел, я ведь не сказала тебе – нет. Мне и вправду, необходимо подумать над твоим предложением, проверить мои чувства к тебе. Не требуй у меня моментального ответа, я просто оказалась не готовой к этому разговору.

– И как долго ты будешь проверять свои чувства? – спросил он ее. – Сколько мне еще ждать: месяц, два, год? Встречаемся мы с тобой уже около года, а ты все еще не разобралась в своих чувствах.

– Ты знаешь, Павел, я просто боюсь ошибиться в тебе. Ты – хороший человек, но это не главное во взаимоотношениях между мужчиной и женщиной. Ты знаешь, я иногда пугаюсь тебя, когда ты мне рассказываешь о себе. В тебе одновременно живут два человека – добрый и беспощадный. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я говорю?

– Что ты этим хочешь сказать? – спросил ее Корнилов, хорошо понимая, что начинает медленно «заводиться».

Он несколько раз глубоко вздохнул, чтобы немного привести себя в порядок. Тамара шла, молча, что-то разглядывая у себя под ногами.

– Павел! Как воспримет твой сын мое появление в вашем доме? Одно дело – просто зайти, а другое – жить. Он ведь у тебя взрослый, не осудит ли он тебя и меня, ведь он еще так хорошо помнить покойную мать?

– Если тебя только это беспокоит, то волноваться не стоит. Я с ним поговорю, думаю, что он нас поймет.