Людмила Немова - Любимые всегда рядом

Лидка стащила с Клавы шубку и схватила с ее шеи медный крестик на тесёмочке. Ребята равнодушно наблюдали за всем этим. У многих из них были с собой такие же, припрятанные, крестики – каждая мать верила, что он оградит ребёнка от беды. Хотя были и те, кто громко поддержал эту расправу. В стенгазете, явно не детской рукой, были нарисована группа ребят, с испуганным и рабским выражением лиц державшие в руках ветки вербы, и комичный поп, с радостной улыбкой поливавший их святой водой из ковша.

Клава сумела вырвать крестик из рук Лидки, но та бросилась в драку. Их остановила старая учительница, Эльза Иогановна. Выяснив в чём дело, она взяла из рук Клавы крестик и всех отправила в класс. После уроков она остановила девочку, погладила её по голове, вернула то, что взяла, и попросила приехать в школу ее отца.

Эльза Иогановна ещё до революции учила и родителей нынешних учеников немецкому языку, а кто пожелает, музыке, пению и танцам. Её муж, уже не молодой, но очень хороший врач, приехал в Россию из Германии, чтобы лечить от туберкулёза своего друга, местного помещика, да так и остался здесь жить. Вскоре к нему приехала жена, очень молоденькая симпатичная женщина. Это была её заслуга, что несколько мужиков и парней научились играть на гармошках, балалайках – самых доступных инструментах. Многие смогли свободно говорить на немецком языке. Среди жителей деревень эта немецкая пара стала пользоваться большим уважением.

В голодные двадцатые муж Эльзы Иогановны погиб при не выясненных обстоятельствах. Напрасно жена ждала его зимними холодными вечерами домой. Поняв, что никогда больше не увидит его живым, она мечтала найти хотя бы его тело, чтобы похоронить, да так и не нашла. Ходили слухи, что врача убили два брата, которые ездили по деревням и собирали с крестьян продовольственный налог. Один охотник встретил доктора, который ехал верхом на коне, к себе домой (они были соседями). До их деревни оставалось ещё километров пять. Сойдя с коня, доктор немного прошёлся рядом с соседом. Они немного поговорили о больной, которую доктор навещал – она шла на поправку. В хорошем настроении, пожелав мужику удачной охоты, врач поскакал дальше.

Когда охотник, проверив силки, направился к дороге, он заметил, что со стороны их деревни едут три подводы. Две первые были нагружены мешками и ящиками, третья везла связки лука, наваленного в беспорядке на рогожу. С неё на дорогу накапали капли крови. Убийцы проехали мимо, не заметив его. Видно, были довольны, что собрали хорошую дань. Старший сидел на коне вороной масти, том самом, на котором совсем недавно проезжал врач. Охотник сразу понял, что случилось несчастье.

Всё это позже он рассказал своим односельчанам, когда все стали искать пропавшего доктора. Умолчал он лишь о том, что не удержался и, зарядив ружье единственной пулей, выстрелил в голову тому, что был на подводе. Этот седок был лучшей мишенью, потому что сидел неподвижно. Пуля лишь скользнула по его черепу, лишив сознания. Охотник поспешил скрыться в рядом стоящем ельнике, но его никто не собирался преследовать – второй ездок быстро соскочил с лошади и зарылся в снег. Он долго лежал в нём, крутя головой во все стороны. Когда первый очнулся и со стоном сел, второй, всё ещё озираясь, перевязал его, и они тронулись дальше.

На пятый день войны, через двадцать пять лет после того случая, жену доктора Эльзу Иогановну арестовали – только за то, что она немка. От кого-то поступил донос, что на уроках немецкого языка учительница кричала на нерадивых учеников. Она говорила им, что вот скоро сюда придут немцы, а ученики даже не смогут понять их… Всего этого никто не мог вспомнить. Все решили, что учительницу оговорили намеренно.

В школе было немного учителей, но каждый был уникален, со своими странностями преподавания своего предмета. Клава с улыбкой вспоминала старенького учителя географии. Он всегда вешал карту мира вверх ногами. Ученик должен был указкой показывать города, реки, долины, неизменности, горы… При этом он читал вслух их названия в стихотворной форме. Например, называя горы, ученик приговаривал:

– Урал, Кавказ, Карпаты, Альпы, Пиренеи, Крымские, Апеннины и Балканы, Пиндар, По, Канарские.

Такие же стихи сопровождали название рек, озёр, столиц мира и т.д.

Учителя истории, Силантия Елизаровича Зорина, забрали в тридцать седьмом году, в возрасте семидесяти шести лет, как врага народа. Он преподавал, не раболепствуя перед переписанной заново историей Советов, рассказывая детям и о царе, и о несправедливости власти, которые замечал. Поплатился.

И в комсомол Клаву не приняли тоже из-за Лидки. Та припомнила случай в церкви и ехидно спросила на собрании во всеуслышание:

– Ты, Званцева, все ещё в бога веришь?

Клава, немного подумав, честно призналась, что верит. Лидка была секретарём комсомольской организации школы, поэтому указала Клаве на дверь, и то, что Иван Данилович, ее отец, уже давно имел партийный билет, ей тогда не помогло. В техникуме все удивлялись, что она не комсомолка, а Клава твердила одно – будто не достойна этого высокого звания. В общественной жизни Клава участие принимала охотно, разные поручения и нагрузки исправно выполняла, поэтому от неё отстали – мало ли какие странности у каждого.

Вот Клава и прибыла в это страшное место, в колонию. Невиновная, но с таким тяжелым приговором, она твердо решила для себя выдержать любое испытание и выйти на свободу. Угнетало одно – нет известий о муже. Писем заключённым не приносили – не положено. Матвей даже и не знает, что с ней случилось. Пишет, наверное, на адрес тёти. Слёзы снова затуманили глаза. Больше никогда не обнимет её тетя Маша, не проснётся она от её ранней утренней молитвы. Тетя, думая, что они спят, каждый раз тихо молила бога за близких ей людей. Сейчас уже никогда не посидят рядом, не выпьют чайку, она не будет рассказывать о своей жизни, про которую, кажется, уже все знаешь, но всегда выплывет что-то новое и необычное.

Например, как-то раз она проговорилась, что в семнадцатом году, сразу после революции, она пила чай с самой Марией Ульяновой – родной сестрой Ленина! Тёте она очень понравилась, показалась простой и милой женщиной. Всё называла её тёзкой, говорили о жизни, отвечала на вопросы соседок, которые, узнав про гостью, набежали со всего дома.

Ульянова была в их городке проездом, навещала свою старую институтскую подругу. Та жила с мужем в этом же доме, на верхнем этаже. Ночевать в её двух маленьких комнатках было негде – старший сын с семьёй тоже жил здесь. Мария пригласила гостью заночевать у неё. Ее муж Сима был в отъезде, и им никто не мешал. Ульяновой понравилась чистая, с простенькой, но удобной мебелью квартирка. Утром она поехала дальше, тезке же подарила гребешок, который и остался напоминанием об этом случае.