Людмила Немова - Любимые всегда рядом

Приезжала Степанида, и всегда не с пустыми руками. Она отсыпалась почти сутки, зато потом не отходила от ребенка. В один из её приездов Клава решила сходить навестить тётю Еню. Стеша отговаривала её, но бесполезно, Клава считала это своим долгом. Оставив для кормления ребенка грудного молока, запас пелёнок, вскипячённой воды, Клава сказала, что уходит всего на час.

Через пятнадцать минут она уже стояла у дверей тётки. Дверь была почему-то открыта, за ней слышались женские голоса. Кто-то, не стесняясь в выражениях, бранился. Клава быстро вошла в квартиру. Большой коридор был абсолютно пуст, никаких завалов, как раньше, но грязи и пыли прибавилось. Из большой комнаты слышался громкий плач тети, она с надрывом кричала:

– Вы у меня уже всё забрали, обещаете всегда продукты принести, а сами только все забираете! У меня даже водички нет попить, принесите хоть водицы! Всё ваше семейство – одни бандиты, все вы воры и убийцы. Васю моего подбили на чёрное дело, силой отец ваш его повёл на убийство. Бедный мой Васенька, он такой смирный и доверчивый!

Клава быстро зашла в комнату, где увидела тётку, лежащую на кушетке, а рядом сестры Мыльниковы складывали в мешок какие-то вещи. Увидав Клаву, они замерли, а та не повышая голоса, спросила:

– Что происходит? Зачем вы забираете тётины вещи?

Женщины испуганно стали пробираться к дверям, делая попытку сбежать, но Клава преградила им дорогу. С немым вопросом посмотрела на тётку. Та запричитала:

– Глашенька, сам бог тебя ко мне послал! Спаси меня от этих злыдней! Смотри, до чего они меня довели, я уже и ходить не могу. Не помню, когда ела последний раз. Вася пропал, я одна осталась. Римма и Инна приходят, берут, что хотят, уже всё забрали. За что мне такая жизнь, чем я провинилась? Все меня ненавидят, смерти моей хотят!

Клава выпроводила обнаглевших соседок. Она споро сварила из принесённых с собой продуктов овощной супчик, принесла из колонки воды, заварила чай. Накормив тетку, она смогла немного прибрать в её комнате. Ей нужно было уходить, дома ждал ребёнок, а Степаниде нужно было ехать на работу. Еды старой женщине хватит дня на два.

Она уже немного ожила и передвигалась по комнате уверенно. Клава велела тетке Ене не открывать дверь посторонним и обещала навестить снова.

На душе после встречи у Клавы был неприятный осадок. Взять к себе тётю с её тяжелым капризным характером она не могла. Денег – нанять кого-то ухаживать за ней – не было. Ещё Клава думала над услышанными обвинениями тети сёстрам Мыльниковым. И действительно, куда подевался её муж Василий? Все знали, что один из убийц Тихона Митрофановича – Павел Мыльников. О втором ходили разные догадки. Но точно сказать никто не мог, его не узнали. Значит, тётя знает, что это её Вася! Клава посчитала правильным сходить в милицию.

Стеша встретила её, уже готовая уйти, скоро должна была проехать машина, забиравшая служащих до лагеря. Дочка была голодна и тихонько попискивала. Клава взяла ребёнка на руки и забыла обо всём. Она не переставала удивляться, как дочка становится похожей на Матвея: такой же разрез глаз и изгиб губ, и самое удивительное, на левом плечике круглое родимое пятно, как у отца. Клава всегда целовала мужа в это место. На глаза навернулись слёзы. Неизвестность была мучительней всего – где он сейчас? Может быть он ранен… Муж не может погибнуть, он должен чувствовать, как она любит и ждёт его!

Прижавшись к тёплому животику своей спящей доченьки, Клава вскоре уснула и сама.

Утро принесло приятную встречу, к ней приехала сестра Зинаида. Клава проснулась от стука в дверь. Когда открыла, сразу и не признала сестру. Стройная красавица с короной на голове из уложенной толстой косы стояла и радостно улыбалась. Клава ахнула! Весь день слушала новости о родных и близких. Как давно она не была в дорогой стороне! Собиралась много раз поехать, да так и не собралась. Зина восхищалась племянницей, которой шёл уже третий месяц. Сестра сказала, что приехала на неделю, в деревне сейчас очень голодно. Мамушка с Валентином уже три раза ходили просить милостыню, но ничего не собрали, никто не подаёт. Валька больше не желает побираться, отказывается. Мать рассказала, как они зашли в один дом к дальним родственникам. Их посадили за стол выпить чая. Старушка-хозяйка разлила чай в кружки и стала насыпать чайной ложечкой сахарный песок. Первому положила Валентину, сначала одну ложку, а когда решила добавить ещё одну, то муж, хмурый, недовольный их присутствием старик, толкнул жену в бок и проворчал:

– Будет сыпать-то, не для них припасено!

Валька сразу встал и ушел от стола. Он дождался мать на улице, шёл и молчал до самого дома.

– Он у нас очень гордый, всегда отличит хорошего человека от плохого, лживого и никогда с ним не будет общаться. А как мамушку любит! Во всём ей помогает. Она болеет очень, говорит, что внутри всё очень сильно болит, тебя ждёт, вот меня послала о тебе узнать. Письма теперь по деревням разносить некому, если только кто случайно через Пышак поедет, на почту заезжает и забирает.

Клава спросила, не знает ли она, получала ли мать Матвея письма. Зина с удивлением посмотрела на сестру:

– Ты что, Глаша, разве не знаешь, что ещё в конце сентября на Матвея похоронка пришла? Ой, Глашенька, что с тобой? Ты и правда ничего не знала? Я думала, тебе тятенька написал. Сначала старшего брата расстреляли, а после Матюша погиб, сбили его самолёт. Мать их вскоре сама умерла, есть перестала, ноги отнялись. Нина, сестра Матвея, совсем одна осталась.

Клава не слышала слов утешения, сердце как будто было зажато со всех сторон, хотелось кричать, куда-то бежать, но она не могла сдвинуться с места. Зинаида поняла, как сестре плохо. Почему родители не предупредили её, что именно ей придется сообщить Клаве печальную новость… Она не знала, что делать и как помочь сестре.

Вдруг стукнула входная дверь и в комнату быстро зашла женщина. Зина догадалась, что это Степанида, о которой Клава им писала.

Когда прибывшая так вовремя подруга узнала о новом несчастье, она взяла в руки маленькую Любочку, уже давно ждавшую кормления, и положила на колени матери.

– Клава, очнись! Да, снова большое горе, но у тебя на руках ребёнок и ты должна думать о нём! Без тебя ей не выжить, ты ей сейчас очень нужна. После горевать будешь, думаешь, ты одна такая? В каждой семье убитые, бывает, что и не по одному! Возьми себя в руки. Давай корми дочь.

Клава дала грудь девочке и смотрела, как она сладко причмокивает губками и смотрит на нее доверчивым беззащитным взглядом. Из глаз Клавы хлынули слёзы. Вскоре она взяла себя в руки. Да, кругом много горя, и мало семей, кого оно не коснулось, но она будет жить, и растить свою девочку, единственную кровиночку её любимого. Это подарок от него на всю жизнь.