Олег Мушинский - Кронштадтский детектив

Дон Ортуньо, опираясь на дочь, осторожно присел на край мраморной плиты.

— Спасибо, Бланка. Я понимаю, дорогой мой дон Рамиро, уже сами вы решили эту жуткую задачку. Той ночью, когда я якобы погиб, действительно стоял я на краю могилы. Злодей в мой дом проник, и только случай мне спасением стал. Как он проник — ума не приложу…

— Ключи похитил у отца Сергия, дон Ортуньо, — вежливо заметил Клеменсо, — которого злодейски отравил. Ведь мертвому не надобны ключи.

— Вот негодяй, — дон Ортуньо сокрушенно покачал головой. — А ведь они казались мне друзьями и образумить дочку младшую мою пытались вместе…

— Вот это-то меня и удивило, — заметил Клеменсо. — Вот этот Педро… Давайте так его пока мы будем называть… на штрафы не скупился, индульгенции без меры продавал, а если осуждал кого, имущество всегда изъято было. О жадности его по городу легенды ходят. Конечно, с виду все доходы в казну святого Ордена текли, но мы же понимаем — немалое число дублонов как будто затерялось по пути. И вдруг, как будто без причины, он проникается заботою глубокой о нравственности донны Бланки, приключения которой довольно-таки безобидны были, зато не мало поспособствовали его обогащению.

Дон Ортуньо кивнул.

— Да уж, немало уплатил я за безобидные те выходки ее.

— И тут этот прохвост зарезал курицу, что золотые яйца приносила! — воскликнул дон Рамиро. — Простите, дон Ортуньо, это не про вас.

— Да нет, уж будьте по-солдатски прямы. Я воспитанием ее пренебрегал, и вот — финал.

Донна Бланка гневно зыркнула на Поющего Идальго, давая понять, что этот разговор ей не по нраву, но дон Рамиро — не виконт. Он только улыбнулся в ответ. А Клеменсо тем временем развивал свою мысль.

— Вот тут, сеньоры, стал я думать. Сменял он деньги на возможность постоянно быть рядом с отцом Сергием. С чего бы это? Мне видится всего одна причина. Он крупную повел игру, и то, что раньше деньги приносило, его уже не удовлетворило. Возможно, он узнал о камне. Но как? Заметьте же, сеньоры, беседы их всегда велись наедине и за стаканчиком вина.

— Не это преступление, дорогой Клеменсо, — улыбнулся дон Ортуньо.

— Сеньор, вы правы, но кто знает, что этот Педро мог в вино подсыпать? Чернокнижники слывут людьми, весьма сведущими во всяких ядах или зельях… Решившись на злодейство, он отравил отца Сергия, который, быть может, даже заподозрил что-то, и умыкнул ключи. В беседах с ним заранее вызнал, где комнаты какие, да какой у графа распорядок дня… Не изменили вы, сеньор, в ту ночь своим привычкам…

Дон Ортуньо кивнул.

— Как будто рядом были вы. И не пойму, что на меня нашло? Все ведь уже определил, да вдруг засела в голову мысль, что по ошибке камень Иоланте я вместо Бланки отписал. Бумаги разложил, вдруг дверь открылась. Подумал я, что Ибрахим пришел, позвал его. В ответ лишь тишина… Я шпагу достаю и к двери. Вот тут он и напал! И хорошо же он фехтует, черт возьми! Попался я на финт, кинжал в бок получил. Ну, думаю — конец. Ан нет, стук в дверь. Так этот сразу шасть в окно, в дверях уж Ибрахим. Он жизнь мою и спас. Какой-то дрянью раны мои смазал. Воняет гадостно, но боль и кровь унялись быстро. И вот, как только Ибрахим за дверь, так снова мой знакомец объявился, хватает со стола кинжал и к тайнику, что за картиной. Да только камень на столе тогда лежал, бумагами едва прикрытый. Так этот снова прыг в окно! Ну, думаю, нечистый. Вернулся Ибрахим, и я его подбил сказать, что умер граф. Так заодно взгляну, как родственники о покойном мне печалиться и убиваться станут, да и убийца не придет за мертвецом. — Дон Ортуньо покачал головой. — Ан нет, пожаловал он ночью. Спел чего-то, а потом вдруг требует, мерзавец, чтобы дух мой указал, где спрятал я рубин. А днями раньше Бланка слух мне рассказала, что город потихоньку будоражил, о том, что чернокнижник объявился. Смекнул тогда я, кто таков мой недруг. Жаль, в маске был, лица не видно…

— И вы примерили роль призрака? — полуутвердительно спросил Клеменсо.

— А что мне оставалось? На свежий воздух прогулялся, на куст какой-то указал, и возвернулся. Пусть, думаю, копает. Нет, затаился. Но опоздал хитрец, мы с Ибрахимом свою игру затеяли, на вас, мой друг, и милость провидения положившись… Я восхищен, как быстро вы клубок сей размотали.

— Тут случай нам помог, — с улыбкой сообщил Клеменсо. — Поверив Ибрахиму, мы допустили, что сказал он правду. Но если он тревогу поднял, как получилось так, что инквизитор его опередил? Или за домом он следил, иль в этом деле наследил. Причем сам лично. Можете представить, что главный инквизитор лежит в канаве, в засаде затаившись?

Присутствующие дружно покачали головами.

— Тогда немного остается, — продолжил Клеменсо. — Он в доме был. И рвение его тогда не столько службой объяснялось, сколь опасением, что случаем воспользовался кто-то из домашних. Себе присвоив то, что он украсть наметил. Решили мы узнать о нем чуть больше — да незадача: никто как следует не знал его. Приехал Педро прямиком из Рима, с бумагами, конечно, честь по чести, но вот в лицо не знал его никто. Так он ли это? Справки навели мы и выяснили, где сыскать того, кто может нам помочь. А дальше слышали — судьба сама вела его навстречу. Примчались мы обратно, в дом его тайком ввели и инквизитора в окошке указали. Вот тут-то и открылся весь секрет. Осталось лишь при всех изобличить злодея, в чем вы нам преизрядно помогли.

— Воистину, нет равных вам!

Дон Рамиро самодовольно усмехнулся.

— А где же спрятал ты рубин, отец? — осведомилась донна Бланка.

— У Ибрахима. Ему доверил камень скрыть и даже мне, пока напасть нас не минует, секрета ни за что не открывать. Где Ибрахим?

— Ушел со стражниками вместе, — сообщил Карлос. — Прикажете позвать?

— Будь так любезен.

СПУСТЯ ЧАС, КОГДА знатная компания переместилась в кабинет графа, туда поднялся Карлос и с сожалением сообщил, что Ибрахима так и не нашли. Видимо, и не найдут, потому как кто-то из стражников видел, как мориск спешно покинул дом. Поскольку дон Ортуньо оказался жив, настоящий злодей — схвачен, а охрана снимается, никому и в голову не пришло задержать самого верного слугу графа.

— Ничего не понимаю, — удивленно пробормотал дон Ортуньо. — Куда он так спешит?

— Я думаю, сеньор, увозит он кровавый камень на Восток, — задумчиво молвил Клеменсо.

— Что?!

— Я же говорил, что камень он стянул, — сказал дон Рамиро. — Ну что, по коням и ловить мерзавца?

— Простите, сеньор, но так ли это уж необходимо? — спросил Клеменсо. — С вашего позволения, пока вы в ратушу ходили, я книжников ученых расспросил.

— И что?!

— Легенду эту в Испании не хуже мавров знают. Проклятый камень здесь оставил след. Все, кто им обладали — погибали, и вовсе не благородной смертью на дуэли.