Ирина Лобусова - Лугару

Превращение происходит от очень страшного душевного и физического потрясения и всегда очень неожиданно, внезапно. В лугару человек может превратиться во время солнечного затмения, парада планет, смертельной опасности, жуткого страха, невыносимой физической боли или при других экстремальных обстоятельствах. Но если дар вырвался наружу, вернуть его обратно невозможно. Человек будет и дальше жить таким, постепенно становясь изгоем. Это страшное проклятие.

— Значит, если убить лугару, им не станешь? — уточнила Зинаида.

— Нет, — Жанетт покачала головой, — я пыталась им объяснить, но они были глупы. А между тем, я изучала достаточно много французских рыцарских родов.

— Рыцарских родов? — Виктор и Зинаида спросили одновременно.

— По легенде, многие древние семьи, особенно рыцарские фамилии, из которых выходили крестоносцы, имели в своем роду дар и проклятие лугару. Именно поэтому многие из них были такими жестокими и непобедимыми воинами. Есть множество рассказов и свидетельств, когда один крестоносец бросался на целый полк сарацинов и буквально разрывал их голыми руками. Церковь утверждала, что такую силу и мощь дает вера в Христа ради победы над неверными. Но это было неправдой. Только сила волка могла сделать человека таким воином. Под железными доспехами, скрытый плотным забралом, такой воин вполне мог превратиться в волка по своему собственному желанию и разорвать столько врагов, сколько мог. Оружие его не брало. Если бы сарацинам удалось сбросить с этого воина шлем, их ждал бы ужасный сюрприз…

— Но крестоносцы — это было давно, — задумалась Зинаида, — неужели этот дар мог сохраниться и до нашего времени?

— Это всего лишь легенда, — улыбнулась Жанетт, — но по легенде — дар лугару бессмертен. Только вот этот дар равен проклятию, между ними можно ставить знак равенства. Впрочем, так происходит в жизни со всяким любым талантом и даром. Дар — это одновременно проклятие.

— Кажется, в детстве я уже слушал нечто подобное! — хмыкнул Виктор. — Помнится, мы даже наряжались крестоносцами и дрались, как волки.

— Да, твой брат очень любил слушать мои рассказы, они производили на него очень серьезное впечатление, — печально вздохнула Жанетт. — В отличие от тебя, скептика, он был очень восприимчивым ребенком.

— Он и сейчас остался таким… наш лугару, — сказал Леонид, — с той только разницей, что лугару были благородны, а наш — палач и убийца.

— Они не были благородны! — возмутилась Жанетт. — Лугару — всегда зло, они всегда проливают кровь. В мифах лугару — это самые жуткие и злые существа. Они намного опаснее обычных оборотней ругару, поскольку в теле зверя сохраняют остроту человеческой изобретательности и мысли. И все это умножено на силу и реакцию волка! Превращение значительно повышает физические способности существа, а заодно дарит ему и безумное бешенство, с которым он будет атаковать и пытаться убить любого, пресекающего его путь.

В отличие от вампиров, нежити, упырей, лугару совсем не страдает от потери своей человеческой сущности. Наоборот, гордится своим новым обликом.

— Но, наверное, все-таки есть способ сбросить проклятие? — задумалась Зина.

— Есть много разных версий. По одной легенде, если укушенному не дать пролить человеческую кровь, то превращение не состоится. По другой — верят, что проклятие можно сбросить, если пролить кровь укусившего лугару в момент завершения фазы трансформации. Но это очень опасный подвиг. Человек, проливший кровь лугару, обречен умереть год спустя.

— Значит, члены клуба, пролившие кровь лугару, умерли бы через год, все, до единого? — улыбнулась Зина.

— Без исключения! — в тон ей ответила Жанетт. — Но они были слишком глупы, чтобы это понимать.

— Смотри — дед сейчас взбесится! — тихонько шепнул ей на ухо Виктор.

И действительно: лицо Леонида Барга стало очень напряженным, Зине даже показалось, что под столом он сжал кулаки.

— Ну все, хватит! Страшных рассказов на сегодня достаточно! — скомандовал Леонид Барг. — Смотри, ты совсем утомила нашу гостью! Она почти ничего не ест. Предлагаю прекратить немедленно все эти кровавые россказни об оборотнях, крестоносцах и упырях и перейти к нашему коронному блюду — утке с яблоками! Уверяю вас, дорогая Зинаида, такую утку не подадут вам и при дворе французских королей!

— Ой, что это я… Разговорилась, как глупо! — всплеснула руками Жанетт. — Вы уж простите болтливую старуху! Но вы такая благодарная слушательница — я просто не удержалась!

Жанетт пошла на кухню и вскоре вернулась с блюдом, на котором возвышалась огромная утка в обрамлении золотистых яблок. От роскошного аромата у Зинаиды едва не закружилась голова. И до конца вечера об оборотнях действительно не было сказано ни слова. Вечер прошел весело, замечательно и хорошо. Зина испытывала легкость и счастье, от которых ей не хотелось уходить.

Было уже одиннадцать ночи, когда Виктор Барг проводил ее по пустынным улицам домой.

— Ты останешься? — крепко сжала она его руку.

— Извини, сегодня не могу. Завтра у меня встреча с важным клиентом, нужно его впечатлить. Хотел сегодня еще немного поработать.

— Твои родственники просто замечательные! Это был один из лучших вечеров в моей жизни! — с чувством сказала Зинаида.

— Я рад, что они тебе понравились. Вообще-то они странные. Дед скряга. Помешан на накопительстве. А у бабули с возрастом совсем крыша поехала на всей этой французской чертовщине с волками. Даже стыдно…

— Не говори так! Она очень умная и эрудированная. Мне было очень интересно. А ты сам не веришь в лугару?

— Нет, конечно. Сейчас 1937 год! Как можно верить во всю эту чертовщину? Это же древняя бредятина! Никаких оборотней не существует. Разве только… Следователи с погонами НКВД. Смею тебя уверить, это гораздо страшнее любого мифологического лугару!

— Я тебе верю, — рассмеялась Зина. — Но неужели все эти легенды созданы просто на пустом месте?

— Людям нужны страшные сказки, — улыбнулся Виктор. — Когда я был маленький, мы с пацанами вызывали Пиковую даму в темной комнате в полночь! Знаешь, как было страшно?

— И я вызывала Пиковую даму… — расчувствовалась она, от этого воспоминания словно поцеловав его своей душой, которая с каждым днем расцветала все больше и больше от одного присутствия Виктора.

На следующее утро Крестовская была на работе почти за час до нужного времени. В ординаторскую заглянул один из новых врачей.

— Зинаида, вы не знаете, где Борис Рафаилович? Он со вчерашнего дня на работу не приходил.

— Что? — она не поверила своим ушам. — Как это — не приходил? Заболел, что ли?

— Не знаю… — врач пожал плечами. — Но уже сутки его нет… Что делать будем?