Ирина Лобусова - Лугару

Проклятие медицина не рассматривает. Укус действительно является способом заражения. Но в случае укуса синдромы проявляются через месяц, отсюда и взялся мистический 31 день.

А вот ликантропия, полученная по наследству, является очень тяжелым случаем. Полученная по наследству болезнь проявляется не сразу. Долгие годы человек может спокойно жить и даже не подозревать, что он ликантроп.

Но стоит случиться какому-то экстраординарному событию, выходящему за общие рамки, и ликантропия проявляется во всей красе.

Происходит это всегда внезапно. Приступ может вызвать солнечное затмение, чувство смертельной опасности, жуткий страх, невыносимая боль. Тогда человек вдруг «превращается» в волка — изменяется его физическая сила, появляется невероятная сила, мощь. И он нападает на окружающих.

Интересно то, что ликантропы не подвержены старению. Их раны заживают буквально на глазах. И у них очень низкий порог болевой чувствительности. Удар, который причинил бы другому человеку невыносимую боль, ликантроп может даже не почувствовать.

Но ликантропы не бессмертны. Их можно убить, как и всякое живое существо. Главное правило в таком убийстве — вызвать кислородное голодание мозга. Только это может убить ликантропа. Больной ликантропией никогда не может умереть от болевого шока.

То, что ликантропы боятся серебра, и их можно убить только серебряной пулей — просто легенда. Они прекрасно переносят и серебро, и чеснок.

Но даже в обычном облике больного есть некоторые симптомы, по которым можно отличить ликантропа. У них слабое зрение, бледная кожа и полное отсутствие слюны и слез. Больной ликантропией не может плакать. У них всегда повышенная жажда — они пьют воды больше, чем все обычные люди. Кроме того, они испытывают боль в нижних конечностях, из-за чего ходят хромая, и тягу к кладбищам и луне — ликантропы очень любят ходить на кладбище по ночам.

Приступ происходит следующим образом. Внешность человека, больного ликантропией, начинает изменяться очень быстро. В начале приступа больной испытывает легкий озноб, постепенно переходящий в лихорадку. Повышается температура тела. Возникает сильнейшая головная боль и неутомимая жажда — сколько ни пьет, напиться никак не может.

Дыхание становится затрудненным. Проступает испарина. Руки удлиняются и заметно опухают. Кожные покровы на лице и конечностях расплываются и грубеют. Пальцы на ногах сильно искривляются, становясь похожими на когти.

Меняется сознание: появляется страх перед закрытыми помещениями. Ликантроп старается выбраться из дома на улицу и все время находиться на открытом пространстве.

Появляется тошнота, начинаются спазмы желудка, сильное жжение в грудной клетке. Речь становится невнятной, из горла вырывается гортанное бормотание. Ликантроп освобождается от одежды — она тоже вызывает боль, как и обувь.

Кожные покровы темнеют, покрываются матовой шерстью, на голове и лице вырастает грубая шерсть.

Просыпается жажда крови. И, не в силах ее преодолеть, ликантроп начинает искать жертву. Подошвы ног твердеют настолько, что он может бегать даже по острым камням, не причиняя своей коже ни малейшего вреда.

Ликантроп нападает на первого попавшегося человека, острыми зубами прокусывает артерию в области шеи. Затем разрывает горло. Потом теряет силы, падает на землю и спит до утра.

На рассвете он опять становится человеком. Превращение происходит очень быстро. Скорость опасного превращения не позволяет принять специальных мер. Ликантроп всегда убийца. Нет случая, чтобы произошел приступ, и ликантроп не пролил кровь. Этим и опасно это заболевание, это состояние.

Значит, именно это и пытался выделить в секретной лаборатории Евгений — вирус ликантропии, этого жуткого заболевания, который пока не удалось найти никому на земле. И вряд ли его найдут, ведь, когда ловят ликантропа, его сразу судят за убийства. Часто приговаривают к смертной казни или к вечному заточению в застенках. Его никто не исследует и не изучает. Просто убивают, не пытаясь понять.

Зина задумалась. Мелькающие картинки в ее сознании менялись почти со скоростью света, сменяя одну другой. Захлопнув книгу, уставившись в пространство, она воссоздавала картины недавнего прошлого. Постепенно все стало на свои места. Она вернула книги, поблагодарила библиотекаршу и, полная решимости, вышла из библиотеки.

Было около трех часов дня. Идти предстояло недалеко — ноги сами несли ее на улицу Пастера. Судя по часам, Виктора Барга в это время дома быть не должно.

План Зины был прост. Она намеревалась влезть в квартиру Виктора по пожарной лестнице и еще раз все осмотреть.

В этот день удача сопутствовала ей. Окно ванной Виктора выходило во двор. Сколько она помнила из своего присутствия в квартире, это окно почти всегда было открыто. Рядом с ним проходила пожарная лестница.

Риск был большой — кто-то из соседей мог увидеть Зину и вызвать милицию. Но другого выхода у нее не было. Она не сомневалась ни капли, что Виктор Барг связан с убийствами, что он скрывает какую-то жуткую тайну, и потому должна была получить ответы на свои вопросы. Любой ценой.

Наверное, ее хранила какая-то особая сила, потому что пролет пожарной лестницы она преодолела с такой скоростью, которой сама не ждала от себя.

Вот и окно. Всунув руку в щель, Зина отодвинула щеколду и спрыгнула на каменный пол.

Замерла. В квартире не раздавалось ни звука. Не слышалось и звонков в дверь — впрочем, вряд ли милиция приехала бы так быстро. Поэтому оставалось действовать.

В этой квартире Зина по-прежнему сразу же ощутила какой-то чудовищный, липкий страх. Все ее тело покрыла ледяная испарина, словно изморозь выступила на коже.

В этот раз здесь стояла мертвая тишина. Только было слышно, как пробили часы в гостиной. Эти размеренные удары словно отбивали какой-то отчаянный ритм.

Зина зашла в кухню — ничего подозрительного. В раковине было полно грязной посуды. На плите — кастрюля с компотом. На столе — тарелка с остатками недоеденной курицы. Ничего такого, что могло бы показаться странным, броситься в глаза.

Она медленно пошла по коридору. И вдруг застыла. Дверь запертой комнаты была приоткрыта! Это было самой настоящей удачей! Зина распахнула ее… Первое, что она почувствовала, был страшный запах. Затем в воздух поднялись жирные навозные мухи. На полу в луже крови лежала огромная собака — та самая, которую показывал ей Виктор. Шея ее была разорвана.

Преодолевая тошноту, Зина подошла ближе. Характер повреждений на шее собаки не вызывал у нее никаких сомнений. Судя по запаху, она была мертва уже несколько часов, да и кровь уже начала густеть.