Валерия Вербинина - Ласточкино гнездо [litres]

Андрей вздохнул.

– Послушайте, я не хотел вас подводить… Но Нюра вбила себе в голову черт знает что. Она боится, что со мной что-то случится… что я могу погибнуть, и наша свадьба не состоится… Я не могу, – беспомощно закончил он.

– Хорошо, – оборвал его Борис, багровея. – Я сам исполню этот чертов трюк!

Тася, которая находилась в номере и слышала весь разговор, замерла от ужаса.

– Боря…

– Ты слышала, что я сказал! – выпалил Винтер в бешенстве. – Свободен! – крикнул он актеру.

Еремин поглядел на жену режиссера, едва заметно пожал плечами и вышел.

На следующее утро Вася позвонил в номер Бориса и доложил, что день обещает быть совершенно ясным, то есть никаких препятствий для натурной съемки не предвидится.

Кеша подогнал к входу «Изотту Фраскини», и, наскоро позавтракав, режиссер, оператор и ассистент укатили на место – наблюдать за подготовительными работами к трюку.

Милиция выставила оцепление и отогнала зевак, после чего пожарные начали манипуляции с канатом, который надо было протянуть между крышами так, чтобы он не отвязался и не оборвался, и вдобавок так, чтобы не лишать Нольде самого выгодного для съемки ракурса.

Оператор то и дело чертыхался и жаловался на то, как ему неудобно без помощника. Меж тем прибыли остальные члены съемочной группы, а с ними – улыбчивый парень в серых штанах, клетчатой рубашке и светлой кепке. Он излучал обаяние и с ходу засыпал всех словами.

– Я Ваня, – представлялся он каждому, кто обращал на него внимание, – из газеты «Красный Крым». Очень приятно! Я вообще впервые на съемках, а раньше я все о международном положении писал. У вас тут очень интересно!

– Это, Ваня, еще что, ты подожди, когда настанет полдень, – ехидно заметил фотограф, поглядывая на небо. – Тогда тут станет совсем интересно…

– А это та штука, которой снимают, да? – Репортер указал на камеру, с которой возился Нольде.

– Это съемочный аппарат, – строго заметил Пирожков. – А если вы будете называть его штукой, Эдмунд Адамович съест вас без соли.

– Кто такой Эдмунд Адамович? – наивно спросил Ваня.

Гример понял, что над новичком придется взять шефство, и принялся терпеливо растолковывать ему, кто есть кто на съемочной площадке.

Сергей, усмехнувшись, отошел к худой коротко стриженной девушке, которая отчаянно дымила, зажав в зубах папиросу.

– А это актриса? – перебил Пирожкова Опалин, указывая на нее.

– Нет, это Валя Дружиловская, костюмерша. Хорошая девушка, но…

Ваня с любопытством посмотрел на старого гримера, ожидая продолжения.

– Хорошая девушка, – повторил Пирожков.

Беляев шепнул что-то Вале, она в ответ только фыркнула и отвернулась.

– Не везет нашему фотографу, – не удержался гример. – Он к ней неравнодушен, а Валечка… По-моему, она влюблена в Володю. Видите?

Володя Голлербах о чем-то заговорил с режиссером, и девушка непроизвольно повернулась в ту сторону.

– И что тут плохого? – спросил Опалин.

– Ничего, – ответил Пирожков в высшей степени загадочным тоном. Но хранить тайну – или то, что таковым казалось, – было выше его сил, и гример быстро продолжил: – Кажется, у Володи в Москве невеста. Не знаю, насколько там все серьезно. Вообще, актеры – народ увлекающийся, вы это учтите. Писать в газету, конечно, об этом не надо…

Вокруг режиссера меж тем уже собрались несколько членов съемочной группы, и Пирожков, учуяв, что происходит что-то важное, поспешил туда, забыв об Опалине. Последний, впрочем, последовал за ним.

– Я исполню трюк, – объявил Володя. – И все будут довольны. Идет?

Он лучезарно улыбнулся, однако Иван, который уже кое-что слышал о предстоящем трюке, невольно подумал, что актер либо слишком самоуверен, либо хочет покрасоваться перед кем-то из присутствующих. Но в глаза ему бросилось только выражение лица рано поблекшей, некрасивой женщины в линялом платье, которая смотрела на Голлербаха, как на избавителя.

– Послушай… – начал Борис, испытывая неловкость.

– Нет, послушай ты. Кто будет командовать съемкой? Эдмунд Адамович? Ты нужен на площадке как режиссер. А за меня не беспокойся. Мне и раньше приходилось выполнять такие трюки…

– Тебя Тася попросила? – буркнул Борис, не сдержавшись.

– Нет. Я сам решил, что так будет лучше.

Режиссер поглядел на Володю, на лица членов съемочной группы, которые ждали его решения, на умоляющие глаза жены и махнул рукой.

– Фома Лукич! Съемка издалека, так что грим попроще… – Пирожков кивнул. – Валя! Костюм Еремина сюда… – Поскольку Володя выступал как дублер Андрея, он должен был сниматься в той же одежде, что и актер.

С костюмом возникла заминка, потому что для съемок Валя приготовила похожую, но другую одежду для Бориса, который был крупнее Еремина.

Кеша вместе с девушкой поехал за костюмом, а режиссер отправился на крышу – лично проверить, что канат натянут как следует и нигде не оборвется.

– Брезент принесли? – спросил он у начальника пожарной команды, которая сопровождала съемки опасного трюка. – Когда начнем снимать, пусть ваши люди на всякий случай растянут внизу брезент… А то мало ли что…

Опалин впервые присутствовал на съемке, и то, как неспешно все происходило, озадачило его.

Как и многие зрители, он был склонен смешивать время просмотра фильма с временем его производства. Ему казалось, что кино делают за несколько часов, быть может, за пару дней. А тут – все ходят туда-сюда, перебрасываются не имеющими отношения к делу замечаниями, и ничего не происходит.

– Учтите, если вам захочется нарзану, к примеру, я за ним бегать не буду, – воинственно объявил Опалину Вася, хотя «репортер» даже не заикался о нарзане.

– А у вас часто снимают такие трюки? – спросил Иван.

Вася задрал нос.

– Не часто, но бывает, – ответил он с достоинством, хотя столь сложный трюк был в первый раз.

– А-а, – протянул Иван и подумал, что бы еще спросить. – А барышня в полосатой юбке тоже актриса?

Харитонов обернулся, поглядел на Нюру, которая стояла возле Еремина, дергая его за рукав, чтобы обратить его внимание, и усмехнулся.

– Нет, она не актриса… Она с нашим актером приехала. Невеста его… Актрисы у нас Ольга Скирда, тьфу, Ольга Аден. Ну и еще Нина Гриневская есть, – добавил он небрежно.

– Гриневская – как нарком? – с умным видом заметил Опалин.

– Нарком ее муж, – просветил «репортера» Вася, но тут его терпение кончилось. – Слушай, откуда ты взялся, раз таких простых вещей не знаешь?

– Я раньше о международном положении писал… – пробормотал Опалин, теряясь от высокомерия, с которым разговаривал собеседник, по сути, ничего собой не представлявший.