Валерия Вербинина - Ласточкино гнездо [litres]

– Я считаю, это вполне разумно, – сказал Володя. – Тем более что у нас даже не одна фильма, а целых три. То, что произошло с Ниной Фердинандовной, ужасно, но… Мы все прекрасно знаем, что именно такие трагедии привлекают публику.

Матвей Семенович держал паузу. Он снял очки и принялся медленно их протирать.

Мысли уполномоченного были странны и печальны. Он думал о том, что жена наркома еще не похоронена, а ей уже нашли замену; о том, как Нине Фердинандовне все угождали при жизни и как быстро смирились с тем, что она исчезла. И еще он поймал себя на том, что стал малость побаиваться этих интеллигентных, творческих, увлеченных людей, которых заботило только одно – чтобы работа была закончена и фильм выпущен.

– Сколько времени вам нужно на переделку сценария? – спросил наконец Матвей Семенович, надевая очки.

– Три дня, – уверенно ответил Мельников.

– Больше, – вырвалось у Бориса.

– Нет. Заодно выбросим все лишнее и допишем эпизоды для Лёки. Придется изменить ее линию с Эндрю.

– Послушайте, а вы не хотите использовать кадры крушения? – неожиданно спросил Володя. – Помните, когда поезд сминает машину… По сценарию героиня Нины Фердинандовны спаслась, ну а если нет? Тогда и гибель ее объяснять не надо…

Завязалось оживленное обсуждение.

Все, кроме Кауфмана, выдвигали свои соображения, но большинство было согласно с тем, что смерть героини в аварии – отличная идея.

– Хорошо бы эти кадры переместить в конец второй серии, – сказал Нольде. – После такого третью серию зрители точно не пропустят…

– У нас в конце второй серии действие уже в Москве, – напомнил режиссер. – А приезд Гриневской в Москву мы не сняли…

– Ну и что? Она опоздала на поезд, например… или Тундер Тронк устроил очередные козни. Вообще что тут думать? Он у нас злодей, так пусть убивает без всяких причин…

Пока в номере Винтера шло совещание, на набережной недалеко от гостиницы «Россия» гример Пирожков в очередной раз описывал изнывающим от любопытства слушателям детали случившегося. Фотограф, Валя, парикмахер Фрезе, ассистент Светляков и другие присутствующие перебивали вопросами и выдвигали свои версии.

– Сдала бы клад государству, как полагается, и никто бы ее не тронул, – объявила Валя.

– Вот увидите, в газетах напишут, что ее белые убили, – усмехнулся Светляков.

– Вполне может быть, – сказал Беляев. – В газетах чего только не пишут!

– Ах, ну что вы говорите такое! – вырвалось у парикмахера.

Он оглянулся и увидел, что к ним подходит Опалин, засунув руки в карманы.

– А, Ваня! – воскликнул гример, заметив нового слушателя. – Вы уже слышали, что с Ниной Фердинандовной произошло?

– Так, слышал кое-что, но не поверил, – ответил Опалин, подпуская в голос сомнений, чтобы раззадорить собеседника. – Так это правда? Ее убили?

К его удивлению, Пирожков довольно точно описал детали случившейся драмы. Он знал и о зарезанных собаках, и о том, что охранник Гриневской прятался за дверью, но считал, что того ранили бандиты. Так же Опалин узнал, что в городе считают крайне подозрительным отъезд секретаря Гриневской накануне нападения на дом.

– По-моему, он уехал, потому что нарком его вызвал в Москву, – заметил Иван.

– Да, но смотрите, как интересно получается: он уезжает, и хозяйку сразу же убивают. Я никого не обвиняю, упаси бог, но все-таки – странно, вы не находите?

– Не сразу же, а через несколько дней, – напомнил Светляков.

– Ну конечно, если бы ее убили сразу же, то сразу же и возникли бы вопросы к секретарю. Но я бы на месте товарищей, которые ведут дело, постарался все проверить. Мало ли что…

– А из чего ее убили? – неожиданно спросил Митя Абрикосов, и все с удивлением повернулись к молодому реквизитору.

– Тебе-то что за печаль? – фыркнула Валя.

– Так, просто интересно.

– И что ж у тебя за интерес такой? – спросил фотограф, прищурившись.

– Ну… – Митя потупился. – Да неважно. Я просто узнать хотел…

Он явно нервничал, и Опалин насторожился.

«Эге… да он что-то знает… Или подозревает… Почему он спросил про оружие? Надо будет Парамонову сказать…»

– Фома Лукич! – К ним стремительным шагом приблизилась Лёка. – Вы, случаем, не знаете, куда Андрей пропал? В номере его нет…

– Запил гражданин Еремин, – усмехнулась костюмерша.

– Ну что вы, Валечка, – укоризненно промолвил Пирожков. – У человека же горе. – Он обернулся к актрисе, которая с нетерпением смотрела на него. – Андрей Павлович с Леонидом Сергеевичем и этим… писателем, забыл фамилию, пошли в «Красную Ривьеру».

– Макар Косой, – подсказал Фрезе фамилию писателя.

Вот ведь как любопытно, мелькнуло в голове у Опалина: человек вроде не любит сплетен, а такие мелочи помнит.

– Спасибо, Фома Лукич, – сказала Лёка и, как была, на каблучках побежала к «Красной Ривьере».

Пирожков внимательно посмотрел ей вслед и покачал головой.

– Кажется, кое-кому скоро дадут отставку…

– Это было ясно с самого начала, – заметил фотограф. – Она с Еремина глаз не сводила. А теперь он свободен.

– Кстати, Фома Лукич, а вы не знаете, где Кеша? – спросил Опалин самым что ни на есть естественным тоном.

– На дне морском, – хмыкнул фотограф, и его светлые глаза сверкнули.

– Вы шутите? – Иван растерялся.

– Хм, ну только там он может спрятаться от гнева Татьяны Андреевны. Он же машину испортил.

– Да чинят машину, чинят, – вмешался Пирожков, вытирая лоб платком. – А Татьяне Андреевне, конечно, не следовало на него вчера так кричать.

– Да что вы от нее хотите, ей-богу, – засмеялась Валя. – Таська просто старая страшная баба, которую не любит муж, а она его шантажирует больным ребенком. Если бы Борис Иваныч был поумнее – и не такой порядочный, – давно бы ее бросил. – Окружающие смущенно запротестовали. – Нет, ну любому другому уже давно надоело бы глядеть на ее рожу и линялые тряпки, в которых она ходит…

Случайно оглянувшись, Опалин увидел, что жена режиссера стоит в нескольких шагах от них.

Судя по выражению ее худого лица, Тася прекрасно все расслышала. Ее тонкие губы недобро кривились, редкие светлые ресницы подрагивали, и мысленно Иван приготовился к худшему.

Первым нашелся Митя Абрикосов.

– Простите, мне надо идти, – пискнул он и сбежал – то есть удалился настолько быстрым шагом, насколько позволяли обстоятельства.

По правде говоря, оставшиеся в глубине души могли только жалеть, что не могут повторить его маневр.

Тася сглотнула, вынудила себя изобразить улыбку и проговорила:

– Я хотела вам сообщить, что съемки прерываются как минимум на три дня. Сценарий будут переписывать… Очень хорошо, что вы здесь и что мне не пришлось… – Она не договорила, махнула рукой и зашагала обратно к гостинице.