Карен Мейтленд - Исчезающая ведьма

Ян снова наполнил кубок и тут же опять осушил, словно собираясь с силами для ответа.

— Тут речь не об одном лодочнике. Такие случаи происходят с разными людьми, разными лодками. Мы не можем арестовать всех, на реке не хватит людей для работы. Кроме того, доказать, что они крадут тюки, а не теряют, будет непросто. — Бросив взгляд на разъярённое лицо Роберта, он поспешно добавил: — Мне кажется, за этим кто-то стоит, платит им за работу. Вот этого человека нам и нужно искать. Но я найду его, отец, свяжу и передам шерифу Томасу. Обещаю.

Томас кивнул в знак одобрения.

— Парень прав, Роберт. Они, должно быть, продают кому-то товар, и как только этот человек попадёт в подземелье замка, я немедля заставлю его говорить. Покажу ему виселицу, и он живо выдаст всех сообщников. Мы их выведем на чистую воду, Роберт, не сомневайся. Я разошлю своих информаторов, чтобы прислушивались к разговорам в тавернах и на рыночных площадях. Рано или поздно они обязательно что-то разнюхают.

— Меня беспокоит, что это может случиться поздно, — ответил Роберт. — Я не могу позволить себе терять товары, пока твои шпионы рассиживаются в пивных и пропивают деньги города, надеясь что-нибудь услышать. Из-за этого воровства и королевских налогов деньги из моих сундуков утекают как песок в часах, а поскольку во Фландрии ткачи подняли бунт, компенсировать утечки непросто.

Он хлопнул кубком о стол.

— Сегодня вечером я решил вот что. Арендную плату в моих владениях надо повысить. И на этот раз, Ян, тебе меня не отговорить. Это твоё будущее, так же, как и моё, и твоей матери. Я не буду просто смотреть, как разоряют мою семью.

— Но я уже говорил, отец, они и так еле справляются. Я каждый год проверяю дома твоих арендаторов и вижу, что у большинства дела идут всё хуже.

— Поскольку лодочники, которые меня обкрадывают, и есть мои арендаторы, пусть пеняют на себя, — сказал Роберт. — Воры другого и не заслуживают.

— Но, если они перестанут платить, твоя казна полнее не станет, — возразил Ян. — Из пересохшей реки воды не набрать.

— Они могут платить. Когда крадут груз, за доставку которого я плачу, они зарабатывают вдвое. Тебя слишком легко одурачить, парень. Да, Томас? Они знают, когда ты придёшь, и перепрятывают половину своего добра и припасов, чтобы выглядеть бедняками, а после твоего ухода тащат обратно. Годами ведут такую игру.

Лица отца и сына одинаково омрачало упрямство. Если бы они не были так похожи, то и ссорились бы куда реже. Роберт выиграет спор, как всегда, но Ян был прав — пострадают лишь жители домишек на реке.

Октябрь

Если молодой октябрьский месяц народится рожками вверх, то октябрь будет сухим, если рожками вниз — дождливым.

Глава 4

Женщина шла с маленьким мальчиком на руках, жующим яблоко. Повстречавшийся им по дороге сосед откусил яблоко и вернул его обратно ребёнку. С этого дня крепкий и здоровый мальчуган начал чахнуть и вскоре умер.

Гритуэлл

Мастер Роберт думал, что у него проблемы, впрочем, вы бы тоже так считали, если бы вам было что терять. Да любой человек, посвятивший всю жизнь торговле шерстью, приумножавший своё стояние, бережно складывая тюк за тюком, будет не в восторге от перспектив в один прекрасный день всего этого лишиться, не успев передать по наследству сыновьям. Но подобные страхи присущи не только богатым. Бедняки тоже боятся потерять то немногое, что имеют, хотя их невзгод хватило бы кошке на все её девять жизней, а радостей у них — с кошачий ус.

Гюнтер был как раз из тех, кто прозябал в Линкольне, а точнее, в захудалой деревушке в его предместьях под названием Гритуэлл. Впрочем, Гюнтер, не нюхавший лучшей доли, считал это место домом.

Солнце уже клонилось к закату, когда он выгружал из плоскодонки тяжёлые куски торфа. Он выбрасывал их на берег, чтобы его дочь Рози и её брат Ханкин перенесли их под навес у дома. Это позволит им поддерживать огонь в очаге в течение долгих зимних месяцев. Как обычно, Рози затеяла с братом соревнование, и они складывали торф под тростниковый навес с такой поспешностью, что Гюнтер попросил их быть поаккуратнее.

— Положите криво стэдл {12} 12 Стэдл Слово из линкольнширского диалекта, обозначает основание, на которое укладывали мешки с зерном, пласты торфа или поленья. Было важно укладывать штабель на надёжное основание, чтобы он не развалился. Кроме того, про человека с фигурой в виде груши — с широким задом, короткими и толстыми ногами — говорили, что у него шикарный стэдл. , обрушите весь штабель.

Но похоже, его слова были брошены на ветер. Рози, которой едва исполнилось четырнадцать, была упрямой худощавой девчушкой. Женские формы уже начали проступать под её платьем, но по характеру она, скорее, напоминала парня, чем девушку. Никогда не шла шагом, если можно было бежать, и не могла усидеть на месте, если ничто не сковывало её движений.

Ханкин, примерно на год моложе, вымахал уже ростом с сестру, вытянувшись, словно молодое деревце, и такой же субтильный. Едва ступив на свои маленькие ножки, он уже был полон решимости превзойти сестру в силе и ловкости, но та не собиралась давать ему фору.

Гюнтер дышал на ладони, пытаясь согреть окоченевшие руки. Денёк выдался промозглый, с сырым пронизывающим ветром, земля раскисла от дождей. Гюнтер только радовался надвигающимся морозам. Сырость пробирала до костей. Огромные лужи разлились по полям, подтопленным рекой.

Река, наконец, отступила, но земля ещё долго будет избавляться от лишней влаги. Зловонная речная вода почти неделю хлюпала под ногами, даже дома, прежде чем пойти на убыль, но они успели привыкнуть и к этому. Так повторялось уже многие годы, и Гюнтер успел изучить реку как свои пять пальцев. Он знал, когда надо перенести бочонки и прочие ёмкости на чердак, чтобы избежать потерь.

Выгрузив последний кусок торфа, он вылез из плоскодонки и побрёл вниз по грязной дорожке, стремясь порадовать желудок горячей пищей.

Он был невысоким коренастым мужчиной с толстыми канатами мышц на руках и ногах, натруженных за долгие годы плаваний. Несмотря на холод, одет он был лишь в домотканую коричневую рубаху без рукавов, едва доходящую до бёдер, и короткие штаны, настолько выцветшие и грязные, что трудно было определить их первоначальный цвет.

Он шёл странной походкой, описывая левой ногой замысловатую дугу, прежде чем поставить её перед собой. Стоя в лодке, он мало чем отличался от других, но на земле его нога сразу же приковывала к себе любопытные взгляды.

За годы он перепробовал много разных вариантов деревянной ноги, коротая за этим делом зимние вечера, всякий раз, когда ему приходила в голову свежая идея, а в руки попадался подходящий кусок древесины. Но, наконец, остановился на этой форме, удобной, чтобы, полусогнувшись балансировать в плоскодонке и сохранять равновесие, ковыляя по раскисшей земле до дома.