Наталья Павлищева - Черная башня

Но до знакомства с человеком, ради которого Джованни де Медичи сделал вид, что рискует, у Козимо оставалось еще немало времени. Этого человека звали Бальтазар Косса, в истории папства он известен как антипапа Иоанн XXIII, а многим современникам — как удачливый пират и ужасный растлитель женской части Италии.

С утра отец неожиданно объявил:

— Козимо, сегодня ты не пойдешь в школу. Ты нужен мне по очень важному делу.

Джованни сообщил новость почти торжественно, что позволило Лоренцо немедленно сунуть любопытный нос:

— А что за дело?

Отец не рассердился, а со смехом поинтересовался у младшего сына:

— Я хоть слово сказал о тебе? Ты пойдешь в школу, как положено.

Лоренцо не обиделся, но ухитрился шепнуть старшему брату:

— Наверное, тебя женят…

— Что?!

Подозрения Лоренцо подтвердил приказ отца надеть лучшую одежду.

— Я же тебе говорил, — насмешливо хмыкнул младший брат.

Козимо совсем пал духом. Да, конечно, во Флоренции бывали случаи, когда тринадцатилетних юношей женили даже на взрослых девушках или вдовах, но неужели отец столь безжалостен?! Несчастный подросток посмотрел на мать, уж она-то должна знать о замыслах отца? Наннина Медичи выглядела вполне довольной жизнью и была безмятежна.

Когда Козимо вышел к отцу, переодевшись, тот критически оглядел наследника, чуть поморщился, но махнул рукой:

— Хорошо. Пойдем.

— А куда?

— К нотариусу мессиру Нофри.

Сердце несчастного подростка упало окончательно. Зачем люди ходят к нотариусам? Заверять разные сделки, но в его возрасте сделка возможна только одна — обручение. С кем?! Почему молчит мать?

У нотариуса их ждал Микеле Бальдо, суконщик, чью дочь, рослую толстую Джованну, Козимо видел не раз. Неужели она невеста?! Но самой Джованны не видно, хотя ее присутствие необязательно.

Козимо удалось взять себя в руки и не сбежать. Но он едва не пропустил главное — отец представил его Микеле Бальдо как… партнера! Бальдо хохотнул:

— Сработаемся!

Это было немыслимо, невиданно, неслыханно — Джованни де Медичи внес три тысячи флоринов против тысячи Бальдо на покупку суконной мануфактуры в пользу своего тринадцатилетнего сына Козимо!

— Отец, но я ничего не смыслю в суконном деле… я никогда не думал становиться суконщиком…

Козимо возбужденно шептал это отцу, стараясь, чтобы не услышали остальные. Неужели Джованни де Медичи внял заверениям старшего сына, что банковское дело не для него, что он хотел бы заняться чем-то иным? Но не производством сукна же?! Это даже ужасней женитьбы на конопатой Джованне Бальдо!

Джованни де Медичи рассмеялся:

— Никто не заставляет тебя вставать к чану с краской или раскатывать сукно для нанесения рисунка, но как производят ткань и чем приносит доход мастерская, ты знать должен. Управлять всем будет синьор Бальдо, но ты владелец трех четвертей мануфактуры, и будь добр находить время заниматься своим владением.

Потом они подписывали договор у нотариуса, и взрослые мужчины с легкой усмешкой поздравляли юного совладельца мануфактуры:

— Теперь ты будешь членом Калималы — гильдии суконщиков.

Когда отец и сын Медичи вышли из дома нотариуса, чтобы отправиться на саму мануфактуру, Козимо почти с отчаяньем поинтересовался:

— Отец, но зачем мне становиться суконщиком?! Вы же хотели, чтобы я был банкиром.

— А ты хочешь быть банкиром?

— Лучше уж им, чем…

— Козимо, повторяю, никто не заставляет тебя самого заниматься производством сукна, просто нельзя складывать все яйца в одну корзину. Теперь у тебя есть мануфактура, которая будет давать прибыль, а прибыль еще никому не мешала. Когда Лоренцо исполнится тринадцать, я сделаю нечто подобное и для него. Теперь ты взрослый, должен быть серьезным и ответственным.

Услышавший последние слова Микеле Бальдо усмехнулся: куда уж серьезней! Старший сын синьора Медичи и без того выглядит взрослей своих лет. Он щуплый и невысокий, как отец, а глаза умные-умные… Эх, такого мужа бы Джованне… Но Микеле Бальдо так высоко не замахивался, понимая, что банкир Медичи, уверенно шагающий вверх к богатству, выберет другую невесту для своего наследника. Каждому свое.

Серьезный и ответственный тринадцатилетний совладелец мануфактуры Козимо де Медичи до самого вечера постигал секреты производства сукна в своей новой мастерской. Джованни де Медичи не стал вникать в разные тонкости, поручив сына его партнеру Микеле Бальдо, который с удовольствием объяснял подростку суть производства. Это оказалось интересно! Немного погодя Козимо забыл о своем нежелании заниматься суконным производством, во всяком случае, он постарался хорошенько разобраться в разных хитростях и запомнить названия красок…

Когда Козимо наконец отправился домой, его одежда мало напоминала парадную, столько пыли на нее попало, в носу свербело от ворса и едких запахов, в ушах грохотало и скрежетало, а перед глазами плыли полотнища разных цветов.

Ночью Козимо снились чаны с краской, развешенные на стойках полотнища тканей и он сам, пытающийся наносить рисунок. Но едва трафарет в его руке касался поверхности ткани, как на месте прикосновения расплывалось огромное грязное пятно. Козимо проснулся в ужасе и с самого утра попросил разрешения отправиться на фабрику вместо школы.

Отец с изумлением вскинул на него глаза:

— Ты все же решил стать ремесленником?

Пришлось признаться, что процесс нанесения рисунка трафаретом остался непонятным, это мучает и даже приснилось ночью.

— А то, чему сегодня будут учить в школе, я легко догоню, отец. — И поспешил добавить, чтобы отец не счел сказанное бахвальством: — Отец Микеле намеревался читать главы «Божественной комедии», но те, которые я знаю на память.

Джованни кивнул:

— Хорошо, но не злоупотребляй этим.

У Козимо получилось, оказалось, что полотнище просто должно быть сильно натянуто, краска достаточно густой, а само прикосновение трафарета недолгим. Но главное — ткань должна быть достаточно влажной, но ни в коем случае не мокрой. Именно из-за влажности и плохого натяжения и расплывались пятна у неумех. Это портило весь кусок, поскольку хорошая краска потом из ткани не вымывалась.

Нет, Козимо не собирался становиться суконщиком или ткачом, он всего лишь разложил весь процесс по полочкам и… через неделю пришел к отцу с предложением, как его, нет, не улучшить, но сделать более доходным.

— Отец, не лучше ли вот здесь и здесь переместить? Не придется далеко носить отрезы, они смогут быстрее сохнуть, но главное, это позволит работать над куском сразу двум мастерам.

Джованни прекрасно понял, о чем говорит сын, в конце концов, он был не только главой гильдии менял и банкиров Флоренции, но и членом гильдии суконщиков и ткачей. Поразился толковости придумки Козимо и ее простоте, верно говорят, что все гениальное просто. А сам Козимо попытался добавить: