Антон Чиж - Мертв только дважды

— Не может быть… — произнес Польфи, не в силах справиться с волнением.

— Сам не поверил бы, если бы не увидел своими глазами.

— Не может быть… Этого просто не может быть…

— Будет проще, если поверите.

— Но как это возможно! — князь вскинул руки. — Как вы поняли, что это скрижаль?

— Прочел текст…

— Да-да… Но вы же сказали, что там осколки?

— Я соединил их.

— И что получили?

Ференц улыбнулся:

— То, что я вам описал…

— Да-да, конечно… — князь не находил себе места. — Где нашли?

— Детали сообщу только после продажи. Могу заверить: вещь не краденая. Я сам ее выкопал.

Князь отчего-то сразу поверил. Этот человек совсем не походил на жуликов, которые порой всплывали на горизонте и исчезали после неминуемого разоблачения. В его словах была правда.

— Я должен взглянуть… — взмолился князь. — Подержать в руках… Хоть один осколок!

— Такую возможность предоставлю позже… Ждите звонка.

Ференц кивнул и слишком быстро исчез среди гуляющих туристов. Князь остался один на один с пиццей. То, что он услышал, было настолько невероятным, что захотелось поверить. Неужели в его коллекции появится немыслимая реликвия? Прежде чем купить, надо будет все тщательно проверить. Только тут князь понял, что загадочный Ференц может больше никогда не позвонить.

Что будет равносильно катастрофе.

10 мая, вторник

Будапешт, площадь Вёрёшмарти

9.30 (GMT+1)

Неприятности меньше всего были нужны охраннику Москаленко. Этническим венграм с украинской фамилией работу давали неохотно. Хотя шурин уверял в обратном: стоит купить заграничный паспорт с местом рождения в Закарпатье, как работу можно выбирать. Москаленко паспорт купил, в Венгрию приехал, а работу нашел с трудом. Тем более языком не владел. За должность держался как мог. Всегда приходил в отглаженной рубашке и костюме. Под которым виднелись накачанные мышцы.

Этот человек в сером комбинезоне с чемоданчиком что-то быстро говорил ему. Москаленко разбирал слова «плохо» и «надо». Пропустить постороннего до открытия бизнес-центра нельзя. Венгр так строго лопотал, как будто имел право, что Москаленко растерялся. Наконец он понял, что этому человеку нужно проверить лифт. Он подумал, что сделает важное и нужное дело, если лифт не надо будет останавливать в рабочее время.

Мастера он проводил до последнего этажа. Тот покрутился возле шахты лифта, знаками показал, что ему надо на крышу. Москаленко знал, где висят ключи. Он спустился и поднялся бегом, тяжело дыша, но выход наверх открыл. Мастер сказал ему «Спасибо» и помахал, чтобы охранник не шел за ним. Москаленко подумал, что на крыше ему действительно делать нечего.

Солнце припекало. Вместо того чтобы проверять исправность лифтового оборудования, мастер смотрел на площадь. И медленно двигался вдоль крыши, пока не уперся в большой куб. Он обошел загораживающие щиты. Подпрыгнуть на верх куба невозможно. Приставной лестницы поблизости нет. Открыв чемоданчик, он достал альпинистскую веревку с крюком, раскрутил и забросил наверх. Крюк уцепился за край куба. Натянув веревку, он вскарабкался так быстро, будто всю жизнь лазил по горам.

Крыша куба была прямой и ровной. Мастер подошел к краю. Отсюда площадь и кафе просматривались не целиком, мешали деревья, слева мертвая зона. Но большинство столиков «Жербо» попадали в сектор прицела. Как он и рассчитал. Выстрел не самый простой, но с точным расчетом и сноровкой должен получиться. Главное — хорошая оптика. Так, чтобы срезать головку у цветка, ножку бокала и подбросить чайную ложку. Про висок несчастного официанта говорить нечего. Его можно было уложить когда угодно. И любого, кто оказажется на прицеле.

За свою жизнь Карлос повстречал несколько человек, обладавших таким талантом стрелка. Талантом незаурядным. Он посмотрел под ноги, не осталось ли других следов. В каменной крошке что-то лежало. Карлос присел.

У самого края куба, где могла располагаться снайперская винтовка, лежали стреляные гильзы. Их было четыре. Калибр 7.62×51. Они лежали не так, как должны были после выстрелов. Они лежали в строгом порядке. В виде большой и четкой буквы «М». Острия буквы указывали на площадь. Чтобы не спутать с «W» и чтобы не осталось никаких сомнений.

Собранные гильзы Карлос сжал в кулаке. Ему передали послание. Слишком важное, чтобы оставить оное без внимания. От него, вероятно, ждали ответ. Что ж, ответ будет. Простой и прямой.

10 мая, вторник

Будапешт, улица Ваци

11.50 (GMT+1)

Он придумал сложную игру. Профессор прислал сообщение, что будет ждать у входа в торговый центр на улице Ваци. Когда Карлос за двадцать минут до встречи сделал неизменный обход, тот уже был на месте. Заметив консультанта по антиквариату, Дьёрдь стал отчаянно корчить гримасы, которые должны означать, что он сильно испуган и просит следовать за ним. Отказать в такой малости было трудно…

Дьёрдь был давним клиентом. Пожалуй, одним из первых, когда только начинался бизнес. В общении он старательно использовал формы старинной вежливости, был чрезвычайно мил и располагал к себе любого, независимо от пола и возраста. Его обожали студенты, коллеги относились с почтением, женщины таяли от его обхождения. Классический тип ученого, который живет в мире искусства и красивых вещей. Далеком от денег и материальной выгоды.

Профессора приглашали на конференции и научные симпозиумы по всей Европе, на которых его доклады заканчивались овациями. Мало кто мог вспомнить, что нового открыл Дьёрдь в искусствоведении, какой вклад внес в науку и вообще что сделал как ученый. У него выходили монографии по искусству Средних веков тиражом в сотню экземпляров в издательстве Университета. Их хвалили, но, кажется, никто не читал. Какая разница, что написано, если человек такой приятный. В научном мире были уверены, что Дьёрдь серьезный, авторитетный ученый, к слову которого следует прислушиваться. Профессор старательно поддерживал репутацию. Никогда и никого не ругал, а только говорил комплименты. Хвалил так, будто его коллега по меньшей мере Рёскин. Лестью и добрым словом Дьёрдь добился в науке значительно большего, чем открытиями. Кого интересуют открытия, если знаменитый ученый хвалит так, что дух захватывает.

Маска доброго гения так прилипла к нему, что помогала Дьёрдю не только в неспешной жизни ученого. Мало кто в научных кругах знал, что Дьёрдь занимается серьезным бизнесом. Несложным, но требующим особых личных качеств. Познакомившись с богатым бизнесменом, он заводил разговор о том, что инвестиции в искусство самые выгодные — цены только растут. Кстати, у него на примете, совершенно случайно, есть интересная вещица. И немедленно получал заказ. Постепенно Дьёрдь оброс знакомствами в мире коллекционеров и антикваров. Так, что мог считаться одним из самых влиятельных посредников. В серой зоне антиквариата.