Грэм Барнет - Его кровавый проект

Потом фактор махнул рукой в сторону двери, отпуская нас.

Но я вдруг почувствовал, что, раз уж отец нас сюда привел, нет смысла уходить, не рассказав должным образом о наших обидах.

— Если позволите вернуться к бедам, о которых говорил мой отец, — сказал я. — На самом деле он имел в виду, что, следя за выполнением правил, Лаклан Брод повел против нашей семьи кампанию запугивания.

Фактор недоверчиво посмотрел на меня.

— «Кампанию запугивания»? — повторил он, явно весьма довольный этими словами. Он сделал несколько шагов назад и прислонился к столу. — Это крайне серьезное заявление, молодой человек, воистину очень серьезное. Нельзя разрешать злоупотреблять своим положением тем, у кого есть власть, не так ли? Конечно, нельзя и разрешать отдельным личностям бездоказательно обвинять свое начальство. Поэтому лучше вам рассказать, в чем же заключается «кампания запугивания».

Слова фактора ободрили меня, и, кажется, я невольно сделал шаг к столу. Потом изложил — довольно подробно, — как Лаклан Брод при первой же возможности уменьшил размер нашего земельного надела, как позже запретил собирать водоросли для удобрения наших посевов, которые теперь чахли, а после наложил на нас штраф за плохое состояние участка.

Фактор слушал внимательно, не сводя с меня глаз.

— Что-нибудь еще? — спросил он.

Я хотел рассказать и об общей атмосфере подавленности, в которой мы живем, но не смог придумать, как это выразить. И не счел благоразумным описывать увиденный мной случай с сестрой, хотя бы потому, что он оставался секретом для нашего отца.

Фактор, казалось, испытал разочарование, что мне больше нечего добавить.

— И вы описываете это как «кампанию запугивания»? — спросил он.

— Да, сэр, — ответил я.

— Итак, истинная цель вашего прихода сюда — оклеветать по каким-то личным мотивам официальное лицо, которое, судя по вашему описанию, всего лишь добросовестно исполняет свой долг. Я непременно запишу то, что вы сказали, и когда в следующий раз встречусь с мистером Маккензи, поздравлю его с тем, как он себя ведет.

Я почувствовал ужасную пустоту в животе, но не видел смысла протестовать.

Потом фактор обратился к отцу:

— Надеюсь, вы не сочтете нужным наносить мне еще один подобный визит. Я напоминаю, что на усмотрение лорда Миддлтона остается, будете ли вы и дальше арендовать землю. И на усмотрение его представителя.

Он покачал головой и махнул рукой, веля нам выйти из кабинета.

Всю дорогу до дома отец молчал, и по его лицу нельзя было прочесть, о чем он думает. Дождь прекратился.

Тем вечером я остался дома, ожидая появления Лаклана Брода, но он не появился. Не пришел он и в последующие дни, из чего я сделал вывод, что констебль решил заставить нас беспокоиться по поводу кары, которую обрушит на нас. Несколько дней спустя я работал в канавах рядом с дорогой на Ард-Даб, когда мимо прошел Лаклан Брод. Он остановился, несколько минут понаблюдал, как я работаю, но ничего не сказал и отправился дальше своим путем.

После разговора с фактором я воображал, что тот при первой же возможности доложит о случившемся констеблю, но поскольку этого явно не произошло, я понял, что для таких важных персон наши дела просто не имеют значения.

Несколько дней спустя, после ужина, я вышел из дома по одной-единственной причине: чтобы спастись от царившей там гнетущей атмосферы. Настроение отца в то время было настолько мрачным, что это кидало тень на весь наш дом. Я уже много дней и недель не видел, чтобы Джетта улыбалась, и с каждым днем она как будто все больше съеживалась, так что держалась, как старая карга. Если малыши вообще играли, то очень тихо и так, что никто, кроме них, не мог догадаться, что они играют. Когда Джетта к ним обращалась, она делала это шепотом, чтобы не напоминать отцу об их существовании. Сам я, страстно желая увидеться с Флорой Брод, работал под покровом уныния, что только усиливало общее подавленное настроение.

Но, выйдя из дома, я тут же просиял. Флора сидела на ограде у перекрестка дороги на Тоскейг.

У меня было искушение пуститься бегом, но вместо этого я в порыве осторожности покинул деревенскую улицу и прошел по ригу в поле, а после перебрался через ограду и очутился на дороге в двух-трех сотнях ярдов от того места, где сидела Флора. Если кто-нибудь за мной наблюдает, он решит, что я просто брожу туда-сюда без определенной цели. Поэтому, как мне представлялось, наша встреча с Флорой покажется чисто случайной.

Когда я пошел к Флоре, она ни разу не подняла глаз, будто поглощенная чем-то у себя на коленях. Подойдя ближе, я поразился утонченности ее черт. Ветер играл завитками ее волос, но она этого не замечала. Я остановился в нескольких шагах от нее, однако Флора была полностью поглощена — или притворялась, что поглощена, — методическим уничтожением одуванчика, желтые лепестки которого усеивали ее юбку.

Я поздоровался с ней, и она, оторвав взгляд от цветка, ответила:

— Привет, Родди.

Не в силах вилять, я сказал:

— Я искал тебя все последние дни. И жалел, что тебя нигде не было видно.

— Вот как? — спросила она.

Слабая улыбка играла на ее губах; Флора опустила глаза на лепестки на своей юбке, словно мои слова доставили ей удовольствие.

— Я работала в Большом Доме, — сказала она.

Я обрадовался, что Флора решила объяснить свое отсутствие, кивнул и шагнул ближе.

— Куда ты идешь? — спросила она.

— Да никуда, — ответил я.

— Тогда удачно, что ты случайно пошел в эту сторону, когда я тут сижу.

— Да, — согласился я. — Очень удачно.

— Может, я пошла бы с тобой в это «никуда», — сказала Флора и спрыгнула с ограды, смахнув лепестки со своей одежды.

Некоторое время мы шли молча и, не сговариваясь, свернули к Ард-Дабу. Я обрадовался, что у нас, похоже, уже есть традиция, будто мы давно женатая пара.

Ветер стих, вода в Саунде была совершенно неподвижной. Мы шли так близко друг от друга, что могли говорить даже шепотом, и у меня было чувство, что мы шествуем через мир, который на мгновение отложил свои инструменты, чтобы сделать передышку. Если б некие магические силы внезапно перенесли меня к дому, оказалось бы, что Джетта и отец застыли посреди работы и игры малышей замерли.

Спустя некоторое время я спросил Флору, чем она занималась в Большом Доме. Она рассказала, что из-за большой охотничьей компании понадобились лишние руки и на кухне, и для того, чтобы прислуживать на банкете. Описала блюда с мясом, овощами и сладостями, которые подавались гостям, и какое огромное количество вина было поглощено за столом. Сказала, что никогда еще не видела такого удивительного зрелища. Потом описала прекрасные платья леди, которые были одна другой краше. На самого красивого джентльмена с волнистыми темными волосами бросали взгляды все леди, и он, похоже, руководил тостами в честь гостеприимства лорда Миддлтона. Это была великолепная неделя, сказала Флора, и ей удалось заработать два шиллинга.