Борис Стронин - Тайна Бабблинг Вэлл Род [Детективный роман]

Прайс только что поставил ногу на подножку машины, как кто-то с силой дернул его за другую ногу, стоявшую на панели.

Не ожидавший ничего подобного, Прайс «клюнул» носом прямо в машину. В тот же момент чьи-то ловкие и сильные руки рванули к себе шкатулку, находившуюся у него под мышкой. Шкатулка с грохотом полетела на панель.

Побледневший от неожиданности и злости Прайс быстро вскочил на ноги и автоматически выхватил револьвер. Сгрудившаяся вокруг него толпа китайских зевак бросилась врассыпную при виде черной стали револьвера.

Прайс торопливо бросил взгляд на мостовую.

Шкатулки уже не было.

Чьи-то невидимые руки успели подхватить ее с мостовой.

Взбешенный Прайс выхватил свисток и резкий полицейский свист прорезал уличный гвалт и шум. Толпа китайцев бросилась теперь наутек, скрываясь в магазинах, лавочках и узких переулках. Прайс бегал кругом машины, вдоль улицы, стараясь разглядеть шкатулку в руках убегающих китайцев. Но шкатулка исчезла, как будто растаяла в воздухе или провалилась сквозь мостовую.

Где-то вблизи послышались ответные полицейские свистки.

Из-за угла выбежал полицейский-индус с револьвером в руках. Еще через минуту прибежали два китайских полисмена и один европеец, также с револьверами.

— Что случилось? — торопливо спросил европейский сержант, обращаясь к Прайсу.

Тот только закусил губы. Слишком поздно пришла ему в голову мысль, что он свалял дурака. Как он не сообразил раньше, что эта шкатулка была ценной и необходимой для убийцы Эдит Робинзон? Как он не мог сообразить раньше, что темные силы, задушившие прекрасную «золотую даму», примут все усилия, чтобы вырвать у него из рук это хранилище секретов?

А он, как дурак, ехал один с таким ценным предметом, не взяв с собой даже Грога и не позаботившись охранять драгоценную шкатулку. Теперь он должен был расплачиваться за собственное легкомыслие. Бессмысленно было пытаться найти шкатулку среди сотен китайцев, наводнявших улицу, а теперь боязливо рассеивавшихся в разные стороны. Похититель шкатулки был, во-первых, очевидно, не один. И теперь эти похитители уже находятся вне опасности, унося с собой шкатулку.

— Все, что нам остается делать, это составить протокол о нападении на вас. Мы не можем окружить все окрестные улицы и произвести поголовный обыск всех прохожих, — заметил полисмен-европеец, вынимая из кармана записную книжку.

Прайс мрачно кивнул головой, сознавая справедливость слов полисмена. Потом новая мысль пришла ему в голову и он направился к снятой шине, у которой сидел на корточках перепуганный всем произошедшим шофер.

— Покажи мне, в чем дело здесь с шиной, — приказал Прайс.

Шофер молча указал на снятую шину. Одного быстрого взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что шина была проколота каким-то острым оружием вроде кинжала или шила.

— Шина была совершенно новой, мастер, — пролепетал шофер.

Составив протокол, европейский сержант удалился со своими постовыми индусами и китайцами. Шофер переменил шину и Прайс, чернее тучи, сел обратно в машину. Через минуту автомобиль мчался дальше на Скотт род.

Прайс приехал домой в состоянии, близком к полному кипению. Он сердито открыл дверь, гневно бросил шляпу своему верному бою Ли Фу, сердито прошел в уютную гостиную и злобно повалился в кресло.

— Провели… Провели, как мальчишку, как щенка.

И самое ужасное, что он действительно вел себя, как мальчишка, а не как ловкий детектив, которому поручено одно из самых трудных и сенсационных дел, когда-либо происходивших в Шанхае. Но теперь уже совершенно ясно, что убийство синьора Толедоса и убийство «золотой дамы» являются звеньями какой-то одной таинственной цепи. Как в том, так и в другом случае налицо не было никакого грабежа, никакого намерения поживиться деньгами или ценными вещами. Нет, убийства происходили по каким-то другим, более тонким мотивам.

Что же это за мотивы? Только одно объяснение можно было дать этим мотивам.

Месть…

Да, месть… Мстили синьору Толедосу за что-то. И убрали с дороги Эдит Робинзон, потому что она оказалась слабым звеном в этом мрачном деле. Похищенная у Прайса шкатулка «золотой дамы» как нельзя ясно указывала, что Эдит была владелицей каких-то секретов неизвестной темной силы, которая мигом приложила ловкие усилия, чтобы вырвать эти секреты из рук детектива.

Детектив сидел долго в своем кресле, окружая себя облаками густого сигаретного дыма, обдумывая каждую мелочь последних дней и пытаясь наметить себе свой план дальнейших работ.

В комнату заглянул Ли Фу и вежливо предложил пообедать, но Прайс только нетерпеливо отмахнулся от него рукой.

— Потом… Потом…

Было уже около пяти часов вечера и краски солнечного дня стали постепенно блекнуть, переходя в синий прозрачный вечер, когда Ли Фу снова появился в комнате, неслышно ступая ногами, обутыми в мягкие китайские туфли. Он протянул своему господину большой белый конверт.

— Письмо, — лаконично произнес он.

Прайс лениво принял письмо и равнодушно вскрыл конверт. Но первые же строчки письма заставили его вздрогнуть и с головой уйти в содержание послания, гласившего, впрочем, очень кратко и ясно:

Господин детектив.

Для вашего беспокойства и даже безопасности будет лучше, если вы позабудете о случае со шкатулкой, не донося об этом инциденте вашим властям, чем поможете придать всему этому делу самое скорое завершение.

Ваш друг.

Вот и все. Письмо было отпечатано на пишущей машинке, включая подпись.

— Черт побери, — громко произнес Прайс. — Вот это номер.

В волнении он вскочил на ноги и крикнул боя. Ли Фу немедленно появился на зов и почтительно остановился у порога.

— Кто принес это письмо? — спокойно спросил Прайс.

— Китаец, — лаконически ответил Ли Фу.

— Молодой или старый?

— Молодой, мастер.

— Он ничего не говорил?

— Он сказал только: «Передай это письмо твоему господину».

— А потом?

— А потом он повернулся и ушел.

Прайс хотел было задать еще какой-то вопрос, но сейчас же пожал плечами и кивком головы приказал бою удалиться.

Что за польза была справляться и даже искать этого посыльного, который, конечно, был нанят за двадцать центов передать письмо по назначению, и ничего не знающего об авторах письма? Нет, дальнейшие поиски нужно было вести по какому-то иному пути. Но по какому?

Прайс опять повалился в кресло. Мозг его лихорадочно работал. И чем дольше думал он, тем спокойнее становился его взгляд, а губы складывались в ироническую ус-мошку.

Как это ни странно, но положение складывалось в более благоприятную сторону.

Неизвестные враги почему-то нервничали. У них не хватало выдержки. Они стремились запугать Прайса, желая отбить у него стремление вести расследование.