Антон Чижъ - Черный плащ буйволовой кожи

– Вроде того.

Заботливого жениха было видно, как говорится, издалека. Маршалк похвалил такую трепетность. А заодно спросил: не знает ли жених, куда могла исчезнуть Кларисса?

– Виделись с ней неделю назад, – ответил Смит быстро и не задумываясь. – У нее есть манера: внезапно пропадать на несколько дней.

– Всегда была непослушной девочкой, – согласился Маршалк. – Пока нашей крошки нет, посмотрю, как она устроилась. Стариковское любопытство.

Жених простил маленькую слабость будущего родственника ради наследства. Без дальнейших церемоний Маршалк распахнул платяной шкаф. Платья висели ровным, аккуратным рядом. Только одно нацепили на вешалку небрежно, как будто второпях: пуговицы не застегнуты, кружева помяты, висит криво-косо. Маршалк вытянул рукав к свету, что-то рассматривая на материи.

Смит наблюдал за ним пристальней, чем полагается жениху, мечтающему о богатом приданом.

– Что там? – спросил он.

Оставив платье, Маршалк подошел к камину, присел и принялся тыкать кочергой в зев дымохода. Там что-то мешало. Пристроив железку, Маршалк поднажал и резко опустил.

С шумом падающей лавины из дымохода выпало нечто крупное. В облаке сажи раздался густой шлепок. Смит подбежал и стал яростно разметать рукой поднятую чернь. Зола попала ему в нос, и он громко чихнул. Маршалк не двигался, будто пыль не имела над ним власти. Спрятав платок, без которого было не обойтись, Смит уставился на то, что вывалилось из дымохода. Ругнувшись сквозь зубы, он бросился к тому окну, что выходило на улицу. Пронзительная трель полицейского свистка была услышана ближайшим констеблем.

Граф Бенкендорф был хорошим дипломатом. Александр Константинович умел не только плести интриги, но и предвидеть события. На такой должности иначе нельзя. Слушая вечерний доклад малоприятного господина, граф подумал, что на его голову свалилась беда, которой не ждали. Если этот субъект, прибыв внезапно, сразу обнаружил такой малоприятный факт, что же будет дальше? Ответы граф предпочел бы не знать. Но такую удачу ожидать не стоило. Удача в дипломатии вообще птица редкая.

– Это ужасно, – сказал граф, которого раздражала манера Маршалка цедить любую информацию по капле. – Но как вы об этом узнали?

Из внутреннего кармана черного плаща, который невоспитанный субъект не счел нужным снять, он вынул телеграмму, адресованную из Лондона в Рим. Граф прочел наклеенные строчки:

«Заболела. Прошу доставить заказанное лекарство. Твоя К.»

– Что тут такого? – спросил Бенкендорф, возвращая желтый листок. На дипломатический шифр, во всяком случае, это походило мало.

– Сигнал тревоги.

– Мадемуазель чего-то испугалась?

– Сообщила о неминуемой опасности. Просила помощи. Я опоздал.

Граф подумал, что вообще-то за тридцать шесть часов добраться из Рима – это чудо, но вслух ничего не сказал. Могло показаться нежелательным комплиментом. Он вспомнил, что недавно на посольском приеме видел эту барышню. Она была милая, одета с хорошим вкусом, но ничего такого, что бы задержало взгляд ценителя женской красоты.

– Чем она занималась в Лондоне?

Александр Константинович счел, что имеет право на прямой вопрос: посол должен знать о всех тайных делишках, которые устраивают у него под носом. Кому как не ему потом расхлебывать.

– Эта информация не подлежит огласке, – сказал Маршалк.

Для посла унизительно просить о милости: ну, будьте любезны, ну, расскажите, чем тут промышляла бойкая барышня. Следовало поставить наглеца на место.

– Вы дурно воспитаны, господин Маршалк. О вашем поведении я буду вынужден сообщить в министерство.

В ответ посетитель даже не улыбнулся графу, будто угроза мимо ушей пролетела. Молчание – весь ответ. Бенкендорфу пришлось выпутываться самому.

– Торвальдсен – настоящее имя?

– Теперь это не важно.

– Я могу знать, как она погибла?

– Ее пытали. Беспощадно. Со средневековой жестокостью.

Граф был бы рад не слышать этих слов. Но слух у него был прекрасный. Чуткий дипломатический слух.

К телу никого не подпускали. Ждали приезда криминалиста и фотографа. Коронер, который явился чрезвычайно шустро, зафиксировал факт смерти и выдал формальное разрешение на проведение расследования. Мистер Смит держался в сторонке, отдав полномочия пожилому, но полному сил инспектору Лейстреду из Скотленд-Ярда. Сей господин вцепился в дело не хуже бультерьера, ухватившегося за ляжку велосипедиста. Маршалк был допрошен тщательно, его показания занесены в протокол. Лейстред зафиксировал, что свидетель, обнаруживший тело, является родственником погибшей, прибыл из России, где занимается книготорговлей. И так далее. Но вот Смита инспектор упорно не замечал. Как будто его не было.

– Хорошенькая история, – пробурчал Лейстред, почесывая подбородок. – Бедняжку раздели и засунули в дымоход камина. Она там задохнулась. Какое варварство. Англичанин на такое не способен. Сразу видно почерк иностранца.

И он бросил на Маршалка многозначительный взгляд.

– Я сошел с парохода четыре часа назад. Судя по первичным признакам, тело находится в дымоходе не менее двух суток.

Лейстред состроил брезгливую мину.

– Надо же, книготорговец, а знаком с анатомией. Или как там это называется. Что-нибудь еще, мистер всезнайка?

– Дверь была заперта изнутри.

– О, труп в закрытом помещении? Домохозяйка говорит, что не помнит, чтобы к погибшей кто-то приходил. Заметьте, мы уже успели ее опросить. Скотленд-Ярд работает, как часы. Да, загадка: куда делся преступник?

– Щеколда в ванной открыта. Из окна легко выбраться на крышу соседнего дома. Дальше – дворами.

– Еще один Холмс на нашу голову! – Лейстред картинно схватился за виски.

– Всего лишь книготорговец.

– Лучше бы книжек меньше читали. – Инспектор был в крайнем раздражении.

Маршалка это мало тронуло.

– Инспектор, обратите внимание на отметины на теле.

– А что с ним? – Лейстред даже не повернулся к камину, рядом с которым лежало тело, накрытое простыней.

– Следы сильных ожогов на руках, груди, животе и в районе паха. Следы от веревки на запястьях.

– И что это значит?

– Перед смертью ее пытали.

– Какое варварство! Я же говорю: иностранцы.

Отделившись от стены, Смит подошел к инспектору и что-то шепнул на ухо. Лейстред кивнул.

– Посторонних прошу немедленно покинуть помещение, – взвизгнул он. – Вы, господин книготорговец, обязаны явиться ко мне для дачи дополнительных показаний…

Бенкендорф зажмурился. Описанная Маршалком картина пыток буквально стояла у него перед глазами. Зачем он только спросил о подробностях. Теперь еще ночью приснится. Граф, хоть и являлся дипломатом, но натурой был впечатлительной.