Борис Акунин - Внеклассное чтение. Том 2

Чтобы с самого начала не обозначить себя как педанта и зануду, Николас не стал придираться к «покамест» и к «ужасу». Подошел к письменному столу, склонился над компьютером.

— В «Крестики-нолики» играешь? Нравится?

— Воще-то не очень, — призналась Мира и шмыгнула носом. — Но я ни во что другое не умею. У меня раньше компьютера не было.

— Лучше говорить не мягко «компьютер», а твердо: «компьютОр». И каким же играм ты хотела бы научиться?

— А вы умеете? В самом деле? — Мира схватила его за рукав. — Я по телеку видела, там пацаны играли по компьютОру в приключения! Подземелье с сокровищами, скелеты, а не правильно угадаешь — тебе кранты! Вы в такую играть умеете?

Он кивнул, глядя в ее ясные, полные радостного ожидания глаза, и подумал: очень инфантильна для своего возраста, но это делает ее еще очаровательней.

— Ага, а сами кивнули, — засмеялась Мира. — И «да» не сказали! Так научите меня играть в приключения? Улыбнувшись, Ника пообещал:

— Научу. Не только играть. Если захочешь, мы будем с тобой сами придумывать новые игры. Это еще интересней.

Девочка взвизгнула от восторга, подпрыгнула и с меткостью дрессированного дельфина чмокнула Фандорина точно в середину щеки.

Похоже было, что контакт с ученицей наладился.

Из «детской», как внутренне окрестил Ника комнату Миры, гувернера отвели к управляющему усадьбой, уютному усачу Павлу Лукьяновичу с белорусским выговором и повадками армейского отставника. Он вручил новому жителю Утешительного ключи от «партаментоу» (апартаментов) и магнитную карточку, чтобы открывать ворота. Предупредил, что на «террыторыи объекту» действуют особые правила безопасности, потому что «Мырат Виленовитш большой тшеловек, а у большого тшеловека и проблэмы большие». Эти слова Павел Лукьянович сопроводил странным безулыбочным подмигиванием, что, видимо, означало: шучу, но не совсем.

Следуя за горничной в свои «партаменты», Фандорин видел из окна, как хозяин выезжает из ворот: впереди джип охраны, сзади еще один, а в лимузин рядом с шофером сел какой-то человек-гора — ростом с Николаса, но вдвое шире. Что-то многовато лейб-гвардейцев для светила хирургии, подумал Ника и спросил, кивнув в сторону великана:

— Личный телохранитель?

— Нет, это секретарь Мирата Виленовича, Игорек, — ответила горничная, милая женщина средних лет по имени Клава. — Он в Америке университет закончил.

Должно быть, по футбольной стипендии, предположил Николас.

«Партаменты» оказались, двухкомнатной квартиркой, небольшой, но вполне комфортабельной. Правда, вид из окон был так себе — на хозяйственные постройки.

Развешивая в шкафу вещи, Клава попросила:

— Вы уж, Николай Александрович, помягче с Мирочкой, без строгостей. Такая девочка хорошая, деликатная. Не обвыклась еще здесь. У нас в обслуге все ее знаете как жалеют.

— За что же ее жалеть? — удивился Фандорин. — Дай бог всякой девочке расти в таких условиях.

Горничная аж рубашку уронила.

— Всякой? Да вы что! Над Мирочкой вся страна слезы лила!

На лице гувернера отразилось полнейшее недоумение, и Клава шлепнула себя по лбу:

— Ах да, вы же англичанин. Очень уж чисто по-русски говорите, я и забыла. «Надейся и жди», наверно, не смотрите?

— Это ток-шоу, да? Нет, я телевизор почти не смотрю, только новости по шестому каналу.

— И газет наших не читаете? О Мирочке писали «Комсомольский москвич», «Факты и аргументы», «Фитилёк», да все писали!

Ника виновато развел руками:

— Нет, я этих изданий не читаю. Только газету «Таймс». — И, просветлев, вспомнил. — Еще иногда еженедельник «Эросс».

— А-а, тогда понятно, — протянула Клава и отвернулась.

Кажется, Николас безвозвратно погубил себя в ее глазах. Она быстро закончила свою работу и вышла, даже не попрощавшись.

Ну и ладно. Фандорину сейчас было не до ханжеских предрассудков обслуживающего персонала.

Он встал у окна, попытался собраться с мыслями.

Итак, пропуск в ад получен. Оттого что это место скорее напоминает рай, только хуже. Тогда получается, что он прислан сюда соглядатаем от Сатаны. Никаких инструкций или заданий Николасу не дали — только устроиться гувернером, и всё. Но телефон ему выдан не случайно. Скоро он зазвонит, можно в этом не сомневаться. Неизвестно, чего именно потребует Жанна от своего агента, но это наверняка будет нечто, несущее обитателям Утешительного беду…

Короткий стук в дверь. Снова вошла горничная. Положила на стол какую то папку, сухо сказала:

— Хорош учитель, не знает, кого учить собрался. Вот, почитайте. Это я подбираю публикации, про Мирочку.

И с надменным видом удалилась.

Фандорин развязал тесемки. Увидел сверху женский глянцевый журнал «ККК». На обложке — робко улыбающаяся Мира. И крупно анонс: «МИРАНДА КУЦЕНКО: ЗОЛУШКА НАШИХ ДНЕЙ».

Сел в кресло, стал читать.

ФЕЯ ПРИЕХАЛА НА «МЕРСЕДЕСЕ»

…В детском доме райцентра Краснокоммунарское таких девочек и мальчиков больше двух сотен. Большинство попали сюда совсем крошками, прямо из Дома малютки.

«Детский дом» или «интернат» — слова неправильные, обманные. Не нужно стесняться названия «сиротский приют», потому что именно этим святым делом здесь и занимаются: дают приют сиротам — уж как могут. У этих детей никогда не было настоящей семьи, они всегда носили только казенную одежду и питались только казенной пищей — увы, скудной, потому что область здесь бедная, дотационная, и своих сироток ей баловать особенно не на что.

Но чем суровей и безрадостнее реальная жизнь, тем больше человеческая душа стремится к полету, к мечте, к несбыточному. И каждый из маленьких жильцов приюта, конечно же, грезит о том, что родители его не бросили, а потеряли, что они ищут свое драгоценное дитятко и однажды непременно найдут. Сколько трогательных, наивных и совершенно фантастических историй впитали крашенные масляной краской стены спален! О папах-разведчиках, о мамах-актрисах, о роковых подменах в родильном доме…

Как рассказал автору этих строк директор Краснокоммунарского детдома Р.Мовсесян, обычно такого рода фантазии иссякают к тринадцатилетнему возрасту, когда подрастающий человечек начинает готовить себя к реальной, взрослой жизни. Иссякают, но не исчезают совсем, они продолжают жить на самом донышке юного сердечка.

О, как всколыхнулась, забурлила вода в этих глубоких омутах после чуда, которое произошло в тихом волжском городке! Сказка спустилась с небес на землю и озарила жизнь всех сироток нашей бескрайней страны волшебным светом надежды. И рассказывать эту историю нужно именно так — как сказку.

Жила-была на свете девочка с чудесным именем Миранда. Но кроме звучного имени ничегошеньки у нее не было, даже отца с матерью. Росла она, как травинка в поле. Мамина ласка и папина забота не оберегали ее ни от злого ветра, ни от ледяного дождя, и потому выросла она тоненькой и чахлой. В детстве много болела, из-за этого два раза оставалась на второй год, а потом, хоть и выздоровела, но осталась худенькой и бледненькой, совсем не такой, как ее румяные сверстницы, у кого есть родители.