Валерия Вербинина - Убежище чужих тайн

– Он был настолько глуп? – не удержалась Амалия.

– Боюсь, что хуже, чем глуп, – ответил Меркурий Федорович, насмешливо прищурившись. – Встречается, знаете ли, такая раздражающая смесь самоуверенности, дерзости и непрошибаемости, которая выглядит хуже любой глупости. Вот как раз таким он и был.

– Спросите у него, что он увидел в башне, – умоляюще попросила Амалию Луиза. Мадемуазель Делорм была бледна как смерть, но глаза ее горели огнем. Кошка внимательно посмотрела на нее и, неодобрительно поведя усами, отвернулась.

– Разумеется, все его отговорки ни к чему не привели, и ему пришлось уступить. Он поручил Елене Кирилловне показать мне башню…

– А Елена Кирилловна – это кто?

– Вдова его управляющего Иоганна Карловича Вартмана. Она была у Мокроусова экономкой и вела хозяйство после того, как ее муж покончил с собой.

– Кстати, вам неизвестно, почему он это сделал?

– Известно. С его единственным сыном произошло несчастье, и управляющий считал, что оно случилось по его вине. Не вынеся угрызений совести, он застрелился.

– Вот оно что, – протянула Амалия. – А местные крестьяне решили, что… впрочем, это неважно. Так что вам удалось обнаружить в башне?

– В комнате, расположенной наверху, я сразу же обратил внимание на постеленный на полу новый ковер. Когда его убрали по моей просьбе, я увидел под ним разводы, похожие на впитавшуюся кровь. Само собой, их затирали, но затерли плохо, а Елена Кирилловна, когда я на нее надавил, призналась, что хозяин недавно потребовал дать ему новый ковер для башни и стал на нее кричать, когда она попыталась узнать, зачем он ему нужен. Также нашлись люди, которые видели, как в тот вечер хозяин примчался из башни сам не свой, потребовал дать ему повозку, а когда кучер стал выводить лошадей, взбесился и завопил, что он просил только повозку, но не кучера. Это при том, что, по его мнению, править лошадьми – занятие, неподходящее для господ…

– Скажите, а как именно Сергей Петрович объяснил разводы на полу?

– Сначала он все отрицал, а потом будто бы вспомнил, что там резали курицу.

– В помещении?

– Да. Само собой, я справился у Елены Кирилловны, была ли у ее хозяина привычка резать кур в башне. Она поначалу даже не поняла, о чем это я. Других слуг мой вопрос тоже поставил в тупик…

– Может быть, лучше было бы задать этот вопрос Надежде Кочубей и послушать, что она скажет? Кстати, вы видели ее после того, как было обнаружено убийство? Я к тому, что если наши предположения верны и ссора женщин переросла в драку, на руках Надежды Илларионовны или на ее лице должны были остаться следы…

– Я видел ее на другой день после обнаружения тела, – кивнул следователь, одобрительно глядя на Амалию.

Но продолжения не последовало, потому что он улыбнулся каким-то своим затаенным мыслям и стал гладить кошку.

– И что же? – не выдержала Амалия.

– Она лежала в постели, на руках у нее были синяки, на лице – кровоподтеки. Она пыталась скрыть их под пудрой, но у меня глаз наметанный.

– Меркурий Федорович! – Баронесса фон Корф аж подпрыгнула на месте. – Но ведь это же значит…

– Нет, – медленно покачал головой следователь, – увы, ничего это не значит. Потому что в день, когда было обнаружено тело, Виктор Кочубей набросился с кулаками на жену и избил ее. Думаю, это случилось из-за того, что доктор Гостинцев неосмотрительно сказал ему, что Надежда Илларионовна находится в положении. Виктор Кочубей мгновенно сложил два и два и пришел в ярость… Он избил жену так, что у нее случился выкидыш. Семья ее мужа, конечно, уверяла, что тот произошел от естественных причин…

– Но тем не менее вы должны были установить, как выглядела Надежда Кочубей именно в тот вечер, когда вернулась со свидания в башне, – настаивала Амалия. – Ведь она рассчитывала приятно провести время с любовником, отлучилась под каким-то предлогом из дома…

– Собирать цветы, – промолвил следователь с кривой улыбкой. – Она уверяла всех, что обожает собирать цветы в лесу.

– Хорошо, она добралась до башни, но потом там появилась Луиза Леман, завязалась ссора, и произошло убийство. Воля ваша, но я не верю, что, когда Надежда вернулась домой, она выглядела как обычно…

– Она принесла в тот вечер большой букет колокольчиков и ромашек, – спокойно ответил Курсин. – Казалась немного нервозной, но слуги в один голос уверяли, что не заметили ни синяков, ни царапин – ничего.

– А ее одежда? На ней была кровь?

– В тот момент никто не обратил на это внимания, а потом выяснилось, что блузка, в которой она была, пропала.

– Куда?

– Вероятнее всего, Надежда Илларионовна уничтожила ее. Мне она заявила, что не знает.

– То есть кровь все-таки попала на блузку, но Надежда Кочубей прикрыла пятна большим букетом, а потом избавилась от улики, – протянула Амалия. – Что именно она сказала вам на допросе?

– Я успел поговорить с ней только раз, – мрачно ответил Курсин. – Она изображала, что ужасно страдает, как ей плохо, хныкала, изворачивалась и лгала. Они с Мокроусовым были пара друг другу под стать, можете мне поверить.

– Но хоть что-нибудь вы от нее узнали?

– Ничего, кроме того, что она очень хорошо относится к Сергею Петровичу, что она обожала Луизу, та вообще была душечка. Но как только я заговорил о том, что меня интересовало – была ли она любовницей Мокроусова и находилась ли в башне в момент убийства, с ней случился нервный припадок. Вмешалась Ольга Кочубей, вызвала доктора, и меня попросили прийти в другой раз.

– Кстати, что вы скажете об Ольге? – спросила Амалия. – Роль Сергея Петровича в этой драме более или менее понятна, Надежды и ее мужа – тоже. А вот Ольга…

– Боюсь, что эта милая барышня сыграла главную роль в моем отстранении, – вздохнул Меркурий Федорович. – Именно она больше всех интриговала против меня – она, а даже не Мокроусов и не старый князь. Ольга Антоновна возненавидела меня больше всех на свете, она задействовала все свои связи, своих подруг и их родственников, чтобы от меня избавиться.

– Но почему? Ведь сама она не имела никакого отношения к разыгравшейся драме. Может быть, она была втайне влюблена в Мокроусова?

– Нет, – твердо ответил хозяин дома, – она презирала его, как и Надежду, которая изменяла ее брату. По-моему, Ольга Антоновна считала, что скандал, который разворачивался вокруг убийства Луизы Леман, помешает ей самой выйти замуж. Она, так сказать, старалась исключительно для себя. Думаю, именно Ольга Антоновна подала мысль отправить Надежду и Виктора за границу, пока я не задержал неверную жену за убийство.

– И когда вы пришли, чтобы снова допросить подозреваемую…

– Выяснилось, что она уже уехала – вместе с мужем, а мне несколько дней врали, что она поправляется после выкидыша. Я сам виноват, – следователь поморщился. – Не надо было обращать внимания на то, что она будто бы больна и страдает, надо было думать только об одном – что она либо убийца, либо пособница убийцы. Каюсь, я разозлился, когда понял, что меня провели… И велел арестовать Сергея Петровича. В конце концов именно он вывез тело из башни и сбросил его в овраг. Уж ему-то точно было известно, кто убил Луизу Леман.