Валерия Вербинина - Статский советник по делам обольщения

– Должен вам признаться, – не удержался фотограф, – я не совсем понимаю… – Он оборвал себя и поморщился. – Впрочем, это, конечно, ваше дело…

Галлен, мельком взглянув на него, переключился на стоящую на столе бутылку, с которой бережно стряхнул остатки пыли.

– Шампанское наполеоновского времени, – негромко пояснил он. – Не Наполеона Третьего, заметьте, а Первого…

– Бог мой! – Пино подпрыгнул на стуле. – Но ведь оно стоит огромных денег!

– Разумеется, мой дорогой друг, – усмехнулся хозяин дома. – Стал бы я поить вас каким-нибудь дрянным винишком…

Негромко хлопнула пробка. Забыв обо всех служанках на свете, Пино жадно следил за тем, как шампанское, почти не пенясь, лилось в высокий, стройный, как балерина, бокал.

– Ну что, дорогой мсье Пино, за нас…

– За нас!

Звон бокалов, легкая пауза, заполненная разве что одобрительным причмокиванием.

– Восхитительно!

– Совершенно ни на что не похоже!

Глаза у мошенников заблестели. В эти мгновения «жердь» и «колобок», с такой легкостью разрушавшие чужие судьбы, казались почти похожими на обычных людей.

– Так вот, по поводу Антуанетты, – начал хозяин дома, глядя сквозь бокал на окружавшую их мебель палисандрового дерева. – Я уже давно заметил, что она вам не нравится.

После глотка такого шампанского Пино был готов простить своему сообщнику не только Антуанетту, но и весь сонм смертных грехов, а также бессмертных. Однако фотограф пересилил себя и попытался придать лицу заинтересованное выражение.

– Дорогой Галлен, не думаю, что я имею право… И вообще, мне трудно представить себе мужчину, которому бы могла понравиться… гм… подобная особа.

– Она служит у меня двенадцать лет, – продолжал Галлен, не обращая никакого внимания на неуклюжую попытку собеседника оправдаться. – Конечно, когда я увидел ее впервые, я подумал примерно то же самое, что думает любой мой посетитель, который приходит в этот дом. Но у нее оказались превосходные рекомендации, и я решил ее испытать. Может быть, мне просто стало любопытно, как долго я смогу выдерживать рядом с собой столь непривлекательное существо. В конечном счете, – Галлен шевельнулся и потянулся за бутылкой, чтобы снова разлить шампанское по бокалам, – Антуанетта оказалась самой лучшей служанкой на свете. Это идеальная прислуга, о которой все только мечтают, но никак ее не найдут. Говорящий цепной пес, – без малейшего намека на улыбку пояснил он.

– Э… – в некотором замешательстве протянул фотограф.

«Уж не спал ли он с ней?» – мелькнуло у Пино в голове.

– Вы и сами знаете, с какими трудностями нам приходится сталкиваться в нашей профессии, – спокойно продолжал Галлен. – Не раз Антуанетту пытались подкупить, не раз уговаривали ее навредить мне, но она никогда меня не предавала. Видите ли, из-за своей внешности она не слышала от людей ни одного хорошего слова. Я был единственным, кто отнесся к ней по-человечески, и она привязалась ко мне, как собака. В прошлом году, когда префект приказал устроить у меня обыск под совершенно надуманным предлогом, Антуанетта ухитрилась не пустить сыщиков в дом, пока я не сжег все бумаги… Сейчас, конечно, она постарела и стала плохо слышать, но, уверяю вас, я все равно не променяю ее на дюжину самых хорошеньких горничных Франции.

«Господи, да он поэт! – в смятении помыслил Пино. От бесподобного шампанского фотографа охватило ощущение, что ему море по колено, он едва удержался, чтобы не похлопать собеседника по плечу, к чему Галлен наверняка отнесся бы крайне неодобрительно. – Кто бы мог подумать!»

– В нашем деле, – промямлил Пино, чувствуя, что от него требуется поддержать беседу, – преданность важнее всего!

Галлен скользнул взглядом по раскрасневшемуся лицу собеседника и подумал, что его сообщник совершенно не умеет пить и, стало быть, можно было вообще не делиться с ним драгоценным шампанским, и уж тем более – не изливать душу и не объяснять, почему он, Галлен, согласен терпеть возле себя только старую уродливую Антуанетту, и никого более.

«Бьюсь об заклад, он решил, что у меня с ней что-то было… Осел!»

В бутылке еще оставалось немного шампанского, и, когда джентльмены допили его, молчание в комнате стало совсем ледяным. Впрочем, Пино ничего не заметил.

– Я провожу вас, – сказал Галлен, поднимаясь с места.

Вы не поверите, но факт остается фактом: хотя высокий тощий Пино двигался широкими шагами, колобок-Галлен не отставал от него. Причем человеку, не посвященному в истинное положение дел, могло показаться, что это Галлен идет впереди, а Пино покорно следует за ним.

Впрочем, так было ровно до того момента, когда два сообщника вновь оказались в гостиной и увидели нечто ужасное. А именно: картина Фантен-Латура была содрана со стены, сейф распахнут настежь. В нем по-прежнему лежали пачки денег и мешочки с золотыми монетами, но то, что было дороже любых денег, – драгоценные фотографии и негативы, на которых некий вельможа весьма тесно общался с некой известной певицей, бесследно исчезли…

– Антуанетта! – взвыл хозяин дома. – Антуанетта!

И вслед за тем он кинулся на того, кого несколько минут назад признал своим почти что другом, опрокинул Пино на пол и стиснул его горло. Но, по правде говоря, разве не чем-то подобным рано или поздно заканчивается практически любая дружба?

– Это ты? – заревел Галлен, багровея. – Ты их украл? Говори!

– Вы с ума сошли? – прохрипел Пино, пытаясь разжать его пальцы. – Я же все время был с вами! Пу… Пустите, вы меня задушите!

Галлен ослабил хватку, и фотограф, кашляя, сел на полу и стал растирать шею.

– Антуанетта! Черт подери, где эта?..

От мощного непечатного ругательства в комнате сгустился воздух, и даже нежные сирени на картине, казалось, вздрогнули.

– Вот вам и цепной пес, – негромко, но все же так, чтобы его расслышали, промолвил Пино. – Идеальная служанка на свете, тоже мне! Небось украла фотографии и сбежала, пока мы смаковали шампанское…

– Она не могла! – отчаянно выкрикнул Галлен. – Антуанетта служила у меня столько лет…

– А в конце концов решила послужить себе, – отозвался мстительный фотограф. – Что тут такого?

Нет ничего страшнее, чем зрелище мошенника, облапошенного теми, кому он неосмотрительно доверился. Хозяин дома взглянул на Пино так, что тот прикипел к месту, и кинулся искать служанку.

– Антуанетта! Антуанетта!

Дом, расположенный в парижском пригороде, конечно, уступал по величине какому-нибудь замку, но это все же был дом, и довольно внушительный. К тому моменту, когда Галлен осмотрел все комнаты, ему окончательно стало ясно, что Антуанетта исчезла, причем исчезла бесследно.

Внизу в холле он столкнулся с Пино.