Валерия Вербинина - Статский советник по делам обольщения

Этот разговор имел место уже после того, как германский агент закончил допрашивать Казимира, Амалию и Ломова и, церемонно попрощавшись, скрылся за дверью. По правде говоря, кое-что в вопросах фон Лиденхофа озадачило баронессу Корф. Он не пытался запугать ее, не напирал и вообще держался подчеркнуто корректно, как будто был вполне уверен в ее непричастности к происшедшему. «Ему что-то известно, – подумала Амалия. – Но что?» Однако, хотя она, в свою очередь, пыталась задавать свои вопросы, Карл фон Лиденхоф не проронил ни одного лишнего слова и удалился, оставив ее томиться тревогой и любопытством, которые всегда снедают человека, попавшего в сложную ситуацию, на исход которой он почти не может повлиять.

– То есть вы считаете, что к убийству Риттера могла приложить руку какая-нибудь бывшая любовница, которую он обидел? – спросил Ломов, который слушал дядю Амалии очень внимательно.

– Мы все время говорим об убийстве, – пожаловался Казимир, – от этого у меня даже аппетит испортился! Откуда мне знать, кто его убил? Люди – такие непредсказуемые существа! Вот, например, недавно я читал в газете о мастеровом, который убил свою любовницу. Она и раньше не хранила ему верность, но тогда она путалась с господами, и это он согласен был терпеть, а как только она сошлась с дворником…

– Дядя! – возмутилась Амалия. – Мы говорим не о какой-то газетной заметке, а о деле, которое затрагивает нас всех! Ты что, не понимаешь, что Сергея Васильевича могут обвинить в убийстве, или меня – в том, что я его пособница? И единственная возможность снять с себя подозрения – выяснить, кто на самом деле убил Риттера!

– Я очень даже понимаю, а еще я понимаю, что если бы не твое желание сбыть меня с рук…

– Дядя, прошу вас! В конце концов, все люди женятся…

– Во-первых, не все, – обидчиво возразил Казимир, – а во-вторых, это возмутительно! Например, все люди умирают – так что, прикажешь мне сейчас же ложиться в гроб, чтобы не нарушать приличий?

– Дядя, что за сравнения?! Вы и сами должны понимать, что ваш возраст – самое благоприятное время для того, чтобы обзавестись семьей…

– Зачем, скажи на милость, мне заводить какую-то семью, когда мне и без нее вполне хорошо? Нет, это ты хочешь, чтобы я женился, и для этого заставляешь меня ходить на вечера, чтобы я с кем-нибудь познакомился…

– Теперь я уже не уверена, что так этого хочу, – проворчала Амалия. – Если мне все же удастся вас женить, я, наверное, вечно буду чувствовать себя виноватой перед вашей женой. Потому что вы предпочитаете кафешантанных певичек!

– Танцовщиц, – возразил Казимир безмятежно. – У них ножки получше.

– Дядя, – с упреком сказала Амалия, – вы несерьезный человек!

– Несерьезный? Между прочим, если бы ты не потащила меня на этот дурацкий день ангела, без которого я прекрасно смог бы обойтись, тебя не было бы там, и твоего спутника… и меня, между прочим! И никто бы нас ни в чем не обвинял!

– Я полагаю, поздновато предаваться сожалениям, – хмуро заметил Ломов, – поскольку все уже случилось.

– Ничего бы не случилось, если бы мы вообще туда не пошли, – горько промолвил Казимирчик. – Кстати, благотворительный вечер в среду – тоже твоя идея. И все с одной целью: найти мне жену!

– А что в этом плохого? – пожала плечами Амалия. – Соберутся приличные люди, чтобы посмотреть на Лину Кассини и Марию Фелис, ты познакомишься с хорошенькими дамами…

– Ну да, ну да, но поскольку первый вечер с моим участием завершился убийством, может, и второй закончится точно также? Воля твоя, племянница, но мне кажется, что это знак! Судьба дает тебе понять, что из моей женитьбы ничего путного не выйдет…

– И поэтому судьба озаботилась прикончить Михаэля Риттера в особняке немецкого посла? Прелестно, дядюшка!

Она собиралась продолжать и далее свою язвительную речь, но тут Ломов навострил уши и, сделав Амалии знак замолчать, сорвался с места. Как тигр, в несколько бесшумных прыжков агент подскочил к двери, причем все произошло так быстро, что его собеседники не успели и глазом моргнуть.

Когда Сергей Васильевич распахнул дверь настежь, за нею неожиданно обнаружился Карл фон Лиденхоф. В руках он держал свой портфель, а еще – мужскую перчатку.

– Кажется, я потерял вторую перчатку, – сказал он с неким подобием улыбки.

Судя по выражению лица Сергея Васильевича, он с удовольствием прикончил бы любителя подслушивать под дверью, но лжемайор находился в доме Амалии, и ему волей-неволей пришлось сдержаться. Агент тем временем вошел в гостиную и спокойно сел на диван напротив Амалии и Казимира.

– Вы не искали вторую перчатку в портфеле? – не удержалась баронесса Корф. – Что-то мне подсказывает, что она может быть именно там.

Но Карл фон Лиденхоф выдержал ее взгляд с невозмутимостью человека, которому совершенно нечего скрывать. Злобно крякнув, Сергей Васильевич затворил дверь и вернулся на свое место в большом кресле с высокой спинкой.

– Я, пожалуй, пойду… – начал Казимирчик несмело. В воздухе явно витало что-то грозовое, и благородный шляхтич предвидел, что вот-вот может начаться какая-нибудь ужасная буза, в которой придется участвовать и ему.

– Вы нам вовсе не мешаете, – сказала Амалия ледяным тоном, который пригвоздил дядюшку к месту. Он сел, съежился и – факт остается фактом – как-то удивительно ловко слился с мебелью, так что в последующие несколько минут о его присутствии почти никто и не вспоминал.

– Итак? – сказала Амалия, зорко наблюдая за Карлом фон Лиденхофом.

– Госпожа баронесса? – Тот только приподнял светлые брови.

– Может быть, мы перестанем ходить вокруг да около, а просто поделимся теми сведениями, которые у нас уже есть? Полагаю, вы почерпнули немало любопытного из беседы, которая не предназначалась для ваших ушей, так что мы некоторым образом имеем право на компенсацию, – сухо добавила Амалия. – Вопрос номер один: вы кого-то подозреваете?

– Скажем так, – рассудительно промолвил агент, не сводя с нее пристального взора, – я бы подозревал вас и вашего, кхм, коллегу, если бы не кое-какие детали. К примеру, если бы вы захотели отравить Михаэля, вы бы не стали приводить на вечер постороннее лицо. – Он глазами указал на Казимира. – Кроме того, мои люди следили за вами и за господином Ломовым, пока вы находились в особняке. Вы ушли в то время, как пела Лина Кассини, и перешли в библиотеку. Господин Ломов был с вами, а затем отлучился. Его рассказ о том, что случилось потом, выглядит вполне правдоподобным. Преступник действительно был, и он выбрался из окна, потому что на газоне мы нашли свежие следы. Конечно, другой человек на моем месте счел бы, что господин Ломов мог как-то помогать преступнику – к примеру, один держал Михаэля, а другой заставил его выпить яд. Только вот слуга, который не выпускал господина Ломова из виду, утверждает, что тот был взволнован, когда вышел из комнаты, в которой произошло убийство. Я хорошо знаю господина Ломова и знаю, что если бы Сергей Васильевич участвовал в этом преступлении, то после него он бы выглядел как ни в чем не бывало…