Энн Перри - Душитель из Пентекост-элли

– Значит, вы знали бедную Аду? – спросила она сдержанно. – Но чего вы хотите от меня? Я уже ничем ей не помогу. Если она была вам не безразлична, где же вы были, когда этот негодяй так обошелся с бедняжкой, а?

На бледном лице Таллулы была растерянность, а глаза ее казались провалившимися.

Эмили же сразу поняла, что хотела сказать соседка Ады.

– Ада все от нас скрыла, – поспешила она сказать громким голосом. – Об этом никто не узнал, пока уже не было поздно. А вы и вправду видели человека, который убил ее?

– Да, видела. – Роза чуть переменила позу на стуле. – Но почему это вас интересует? Вы тоже его знаете? Он из знатных, с западных районов.

– Мы там работаем, – подчеркнула миссис Рэдли. – Скажите, вы хорошо его разглядели?

– Более или менее. – Глаза ее собеседницы сузились. – А какой у вас интерес?

Эмили решила рискнуть еще раз. Терять было нечего.

– Мы думали, что это все же он, тот человек, который ее тогда обидел, – объяснила она. – Может, вы не так хорошо его разглядели? Похоже, он снова взялся за старое, и мы не хотим, чтобы ему снова сошло с рук. Если бы все тогда поверили Аде!..

Роза насторожилась. Теперь она слушала с большим вниманием.

– Вы так считаете? Я охотно помогла бы поймать эту свинью. Проклятый ублюдок! – воскликнула она гневно.

– Вы уверены, что это был другой мужчина, а не наш дворецкий? – снова с сомнением повторила миссис Рэдли. – Может, вы слышали его голос?

– Нет. Я просто видела, как какой-то тип прошел мимо.

– Это мог быть и дворецкий?

– Конечно, мог. А он отлучался в тот вечер из дома?

– Да, – быстро подсказала Таллула. Она все так же стояла неподвижно, словно любое ее движение могло привести к катастрофе.

Из уст Розы вырвался долгий вздох, и глаза ее заблестели интересом:

– Черт побери, я с радостью засажу этого сукина сына. Может, это и взаправду был он? Вот когда мы достанем этого негодяя!

– А как же ваши показания полиции? – поспешила спросить Эмили.

Подруга Ады пожала плечами:

– О, это ничего не значит! Ведь я сказала это не в суде. Полиция ничего со мной не сделает. Я не присягала. Это был разговор с одним полицейским в кебе. Тогда я думала, что это был один джентльмен, но теперь я уже не уверена. И Нэн тоже не уверена, а я ее поддержу.

Мисс Фитцджеймс бесшумно вздохнула от облегчения. Во всяком случае, плечи ее свободно опустились, хотя она по-прежнему держалась прямо и не сдвинулась с места.

– Благодарю вас, – горячо произнесла она. – Я так вам благодарна!

Покинув дом, Таллула и Эмили быстро прошли по Олд-Монтегю-стрит, не промолвив ни слова и даже ни разу не взглянув друг на друга, пока не достигли Осборн-стрит и поворота на Уайтчепел-роуд. Тут мисс Фитцджеймс остановилась.

– Мы сделали это! – почти выкрикнула она. – Мы сделали! – Она сжала свою спутницу в объятиях так сильно, что та чуть не задохнулась. – Спасибо вам! О, как я вам благодарна! Не только за то, что вы помогли защитить Финли, но и за то, что доказали мне, что против него нет достаточных улик. – Отпустив Эмили, девушка отступила назад, и глаза ее наполнились слезами. Она даже всхлипнула. – Если бы не ваша храбрость, я бы или торчала дома, думая только об этом, или же ходила бы по разным дурацким вечеринкам, делая вид, будто мне весело и я беспечна, а на самом деле мучилась бы страхами, что брату так никогда и не удастся доказать свою невиновность.

– Давайте теперь перейдем к решению второй проблемы, – твердо заявила Эмили. – Если Финли ни при чем и ему не будет предъявлено обвинение, вас выдадут замуж за богатого аристократа, которому вы приглянетесь. Вы готовы к тому, что такое может случиться?

– Придется, – ответила Таллула, и радость исчезла с ее лица. – Яго же презирает меня… Я не страдаю от ложной скромности, вы это знаете.

– Тогда мы попробуем все изменить, – сказала ее собеседница, слишком окрыленная первой победой, чтобы думать о возможности поражения. – Хотя бы попытаемся это сделать. – С этими словами она решительно направила свои шаги к церкви Святой Марии, и мисс Фитцджеймс растерянно последовала за ней.

Они приблизились к церкви в тот момент, когда преподобный Яго Джонс покидал ее. Он был настолько поглощен своими делами и думами, что не заметил бы двух женщин и прошел бы мимо, если бы Эмили не вскрикнула и не остановилась. Яго быстро обернулся и уставился на нее.

– Что-то случилось, мэм? – спросил он, нахмурившись.

Посмотрев ему в лицо, миссис Рэдли сначала испугалась, но в следующую же минуту поняла, что бояться нечего. Она ожидала увидеть человека более светского, красивого и не столь импульсивного, которого ей удалось бы тут же покорить своим умом и остроумием. Но в этом незнакомце молодая дама безошибочно почувствовала ум и волю. Таких не удается обмануть лестью или сбить с толку неожиданными вопросами в лоб. Однако теперь, когда она привлекла его внимание, надо что-то сказать. Но что?

– Да… спасибо, – ответила она, словно извиняясь. – Мы были недалеко… в этом квартале из-за…

Джонс бросил взгляд на Таллулу и, казалось, не узнал ее. Снова повернувшись к Эмили, он словно бы дал ей понять, что ждет объяснений.

– …из-за смерти Ады Маккинли… – выпалила миссис Рэдли, почти с отчаянием. – Это близко касается нас… потому что…

– Потому что подозрение пало на моего брата, – пришла ей на помощь мисс Фитцджеймс.

– Не думаю, что… – начал было Яго, но, приглядевшись, вдруг воскликнул: – Таллула, это ты? – Его чуть резковатый голос выражал безмерное удивление. Даже назвав ее имя, священник, казалось, не верил в такую возможность.

– Здравствуй, Яго, – поздоровалась девушка хрипловатым от волнения голосом. – Тебе известно, что полиция подозревает Финли?

– Да, известно, но я не верю в то, что он виновен. Это… – Джонс так и не закончил фразу, словно передумал. Лицо его стало суровым, и написанные на нем сострадание и доброта исчезли. – Здесь вам нечего делать. Вам лучше вернуться домой, пока не стемнело. Я должен быть на Кок-стрит, где буду раздавать суп бедным, но готов проводить вас до того места, где всегда можно достать кеб. Пойдемте.

– Мы поможем тебе разливать суп, – неожиданно предложила мисс Фитцджеймс.

Но Яго нахмурился и решительно отказался:

– Не говори глупостей, Таллула. Здесь вы чужие. Испачкаете одежду, разболятся ноги от долгого стояния, вам будет неприятен запах этих людей, станет скучно, да и устанете с непривычки. – В его глазах и в линиях рта было заметно нарастающее раздражение. – Голод – не очень приятное зрелище. Но у этих людей есть своя гордость и достоинство, они живые люди, а не нечто любопытное, на что можно поглазеть, чтобы потом рассказывать об этом друзьям.

Эмили почувствовала себя так, словно ей дали пощечину. Нет, Таллула не преувеличивала, когда говорила о презрении этого человека к ней!