Линдси Фэй - Злые боги Нью-Йорка

– Мисс Андерхилл и ее приятель хотят, парни, чтобы вы почирикали насчет того отродья в черном капюшоне, – заявил он.

Общая атмосфера несколько изменилась.

После возражений, пары резких «нет» и одного-двух побледневших лиц я встал за стулом Мерси, стиснув пальцы на его спинке, а суроволицые парни постарше собрались вокруг и начали рассказывать. Что они рассказали? Я бы сохранил оригинальный язык, но историю излагал десяток мальчишек-газетчиков, которые ругались и перекрикивали друг друга, дабы она оказалась как можно точнее. Понадобилась вся моя сосредоточенность, чтобы не утерять нить. И еще половина ее – чтобы поверить. И вот о чем они поведали.

Жил-был мальчишка-газетчик с Пяти Углов, которого прозывали Джек-Ловкач. Или Джеки, когда он кутил со своими дружками. С тех пор, как ему исполнилось пять, он мог продать любую стопку газет, и не важно, какие там новости в заголовках. Газетчики ждут случившихся катастроф нетерпеливее торговца, глядящего на море в ожидании своего судна. Но не таков был Джек. Он покупал больше всех и продавал все, что купил, даже если в газетах печатали только новости об открытии оперного театра или смерти иностранного аристократа. Его обожали. Он стал богат к своему тринадцатому дню рождения, или около того, поскольку сам Джек не мог точно припомнить, когда он родился. И вот, в один прекрасный день, спустя недолгое время после праздника, когда парень направлялся в свою любимую кофейню на ужин из пирога с заварным кремом и пары стаканчиков рома, он заметил кое-что необычное.

– Джек не был деревенщиной, – категорично заявил Клык. – Он всегда был острый, как ножик.

Джек-Ловкач заметил, что экипаж, стоящий перед входом в бордель, выглядит лучше обычных. Конечно, там был возница. Но, кроме него, были еще двое других. Здоровенные, как дом, но увертливые и быстрые на ногу, и смотрели они злобно и хитро, хоть и прятали лица. И Джеки решил, что они, верно, турки, хоть и было темно, и что такие ловкие зверюги, конечно, могут убить человека, а он и не заметит, что мертв. Правда, они и издалека выглядели опасно. Джек был энтузиастом бокса, хотя среди мальчишек-газетчиков это сродни фразе «он дышал воздухом», и он решил, что эти парни ждут здесь своего босса – Абеля «Молотка» Коэна, Еврея с Чатем-стрит. Единственного боксера, у которого хватит денег нанять трех головорезов для одного экипажа, и человека, который несколько часов назад победил в серьезном призовом бою.

– Видели когда-нибудь Молотка? – Кегля лежал на спине, опершись на локти, и перебрасывал сигару из одного уголка рта в другой. – Он возьмет тебя в захват и бросит, не успеешь даже глазом моргнуть, а уж когда врежет по-настоящему, считай, все зубы долой. Извините, мисс Андерхилл, – добавил он.

Джек и мальчишки, которые с ним были («Я там был!» – вскричал могучий хор), спрятались за бочонками у входа в переулок, чтобы дождаться появления великого человека. Но когда мужик вышел, он оказался всего лишь слугой из челяди, с каким-то свертком в руках. Он уложил свою ношу на пол экипажа и вернулся в дом.

И дураку ясно, в свертке были призовые деньги. В этот самый вечер Еврей победил «Бритву» Дэниела О’Киркни, и всего за пятьдесят два раунда . Знак храбрости, награда героя. Ясное дело, стоит отщипнуть кусочек.

Клык виновато посмотрел на меня.

– Мы хотели только вздрогнуть чуток. Вроде как сбор в пользу добрых христиан, – с готовностью добавил он, уверенный, что стыдиться тут нечего, ибо Господь должен быть на его стороне.

Джек и, вероятно, Клык и Коробок, если засчитать будничный, надтреснутый колокол правдивости в их голосах, незаметно обежали вокруг квартала и подкрались к стоящему экипажу со стороны улицы. Большие мальчишки притаились, боясь, что их заметят. Младший, шестилетний парнишка, честолюбивый даже по меркам газетчиков, которого звали Франтом за привычку покупать новые носки, едва в старых покажется дыра, вызвался разведать обстановку. Он тихонько, уж будьте уверены, эльфил до экипажа, а потом заглянул в сверток через дверь с уличной стороны.

– Вернулся прям весь нажратый, – с вынужденной бравадой в необычно взрослом взгляде покачал головой Коробок.

– Он сказал, почему ему стало плохо? – спросил я.

Он не сказал; внезапно сплохевший Франт отказался сообщить, что он видел в свертке. Особым мужеством в таком поступке не пахло, и остальные принялись шептаться и щипать мальчугана, пока Джек-Ловкач сам не вызвался сходить посмотреть. Может, там столько денег, что и не сосчитать, или ценность какая на продажу, но Джек твердо решил выяснить все сам. Он подкрался к двери экипажа не громче дыма от сигары. И даже протянул руку к свертку.

И тут из дверей борделя вышел человек в черном капюшоне и глянул по сторонам, уже готовясь сесть в экипаж.

Человек в черном капюшоне стоял прямо под фонарем и смотрел на Джека. Спина прямая, а глаза бездонные. Безликое чудовище, ощущение кошмара, которого не можешь припомнить, смешанное с душной основательностью угрозы, исходящей от человека. Каждый ребенок в зале, был ли он там в ту роковую ночь или нет, клялся, что еще не раз потом видел это существо. В тенях, переулках, барах. В своих отцах: двое мальчишек настаивали, что их отцы способны на любую жестокость во мраке нью-йоркских ночей.

– Может, он краснокожий индеец, но я тогда не разглядел его лицо, – чирикнул мальчишка лет восьми.

– Ну, уж он точно не Молоток. Абель Коэн в тот вечер курил сигары в ресторане с какими-то богачами, к утру об этом все знали.

– Но он чудно одетый богатей, точно вам говорю, – встрял Коробок. – При деньгах, воля ваша, и с черным плащом.

– Да вы его даже не видели, – презрительно усмехнулся Клык. – Храбрецы выискались. Сидели там в переулке, спорили, а то б вы его сделали, а?

– Ты, педик уродливый, видел я все, – выпалил искренне уязвленный Коробок; Клык слишком далеко зашел в присутствии чужака. – Да он уже на шухере был тогда, пялился прямо на Джека, и по-любому это была подстава. И чё бы я тогда сделал?

Все на секунду затихли.

– Мы все хвосты поджали, – признался Клык; он злобно огляделся в поисках хвастуна, заявляющего себя храбрецом, но таковых не нашлось. – Все до единого. Никто не дерется со Старым Ником в ночи.

– Так что случилось с Джеком-Ловкачом? – спросила Мерси, ее голос скрипнул по ржавчине.

Человек в черном капюшоне приветствовал Джека, а тот стоял, прямой и гордый, как настоящий американский солдат. Поманив парня, человек в черном капюшоне указал на дверь борделя, и на вид был любезен. Он протянул Джеку монету. Все видели, как она блеснула в свете фонаря. Джек стоял и раздумывал. А потом махнул за спиной своим приятелям и не взял их с собой. Вошел в дверь, из которой лился желтый радушный свет. Стоило ему исчезнуть, и экипаж уехал. Джек очень хотел заглянуть внутрь, сказали они мне. С улицы здание походило на дворец. Но никто из них больше никогда не видел Джека. Составлялись планы, готовились подвиги, глубины которых я не мог постичь. За домом долго следили, всякий раз, когда у них не было работы, и целые полки мужчин входили и выходили обратно. Но не Джек.