Татьяна Молчанова - Дело о таинственном наследстве

– Наташа, Натуля, Наташенька, моя ты подруга-милашенька, – как-то грустно напевала Ольга, прогуливаясь с Натальей по маврюшинскому саду.

Одета она была в бледно-серое платье, которое в сочетании с тусклым и надутым выражением лица делало Ольгу похожей на невыспавшуюся, раздраженную мышь.

– Ты что в думе какой-то ходишь, Оленька? – заметила, наконец, Наташа, уже отчаявшись услышать всегдашнее Ольгино щебетание, на фоне которого сподручнее было начать беседу о графе.

– Да случаи всякие интересные, как граф приехал, начались… – вздохнула та.

– Да и я о том же! – обрадовалась Наташа, что теперь не надо будет объяснять, о чем она поговорить хочет. Только хотела продолжить, как Ольга небрежно бросила:

– Граф-то Зюмиху бросил!

Наташа замерла. В Ольгиных глазах вместо угрюмости промелькнуло выражение некоего лукавства.

– Оленька, ты что? – растерянно и даже испуганно спросила Наташа.

И выражение Ольгиных глаз мгновенно изменилось, потеплело. И подруга расхохоталась:

– Ах, Наташа, как ты вся замерла, с лица побледнела! Ха-ха-ха! Эх, ты, Наталья-царевна, по деревьям лазаешь, а чувств скрыть не умеешь! Ну прости меня, это я так, не со злобы!

Наташа ничего не поняла из странного монолога подруги, но на всякий случай насторожилась. Ольга же, как ни в чем не бывало, продолжала:

– Ты знаешь, я вхожа к Софи. Нравлюсь я ей чем-то. А мне тоже любопытно: она всякие истории интересные рассказывает, книжки дает, журналы дарит…

– Да знаю, знаю – только не очень понимаю, что интересного ты находишь в ней, не книжки же только? Ну продолжай, вхожа ты в ее дом и что?

– А то. Вчера вдруг Софи за мной присылает. И так разоткровенничалась она со мной, расплакалась даже! Говорит, что принимала графа как друга, а теперь решила ему и вовсе от дома отказать. Что брат ее по матери приехал и правду рассказал, почему граф решил к нам в глушь забраться…

Ольга сделала многозначительную паузу. Наташа подбадривающе спросила:

– Почему?

– Проигрался он якобы в пух и прах в карты, да еще как-то подло… Играли вроде с другом на двоих. Граф все деньги проиграл – и свои, и его, а бедный мальчик потом застрелился. Вот граф и поспешил к нам отсидеться да деньги на долг у Феофаны просить.

Наташа изумленно покачала головой, а потом расхохоталась.

– Господи, Оленька, вот какая глупость, лучшей шутки ты мне и рассказать не могла. Ха-ха-ха! Граф проиграл все деньги и собирается в долг у Феофаны попросить. Оля, ну ты понимаешь хоть что это за глупости, а?

– Ведь ты не поверила?

Наташа вдруг встревожилась. Что-то было еще, и наверняка уже не столь смешное. Она умоляюще посмотрела на подругу.

Ольга вздохнула.

– Конечно, не поверила. Софи так все это рассказывала, что не поверила. Переиграла она. Но, по-моему, она что-то гадкое готовит, а не просто отказать графу от дома хочет. Я уже уезжать собралась, как вспомнила, что журнал забыла. Вернулась – в зале никого, журнал со столика забрала, и тут что-то меня к Софьиной спальне потянуло. – Ольга усмехнулась. – Ты меня, наверное, научила всякие тайны чувствовать. Подкралась я к двери и слышу, что Зюмиха с кем-то этаким гортанным голосочком воркует, я чуть ухо себе об дверь не раздавила: ну, говорит, Андрюша, теперь у меня эта дурочка в помощницах есть. Дурочка – это я, значит, – объяснила Ольга. – «Сразу все по соседям понесет, когда надо будет, – она так слушала, рот открыв». – Ольга всхлипнула, будто собираясь плакать, но, передумав, продолжила: – И тут я поняла, что этот рассказ о графе – ложь и что затевает она что-то нехорошее. Говорит: «А как там на самом деле было, знаем только ты, я, да граф – но он уже проиграл! – И засмеялась так нехорошо… – Какой замечательный каламбурчик получился, Андрюша, граф проиграл, граф проиграл, – и смеется, смеется как в истерике. Этот Андрей там тоже что-то кричать начал: „О богиня, о Исида, о неистовая моя мстительница!“ Во всяком случае, что-то в этом роде, – слегка смутилась Ольга. – Вот и все! Я ночь не спала, то к графу бежать хотела, то к тебе. А если бы за журналом не вернулась, сейчас бы ходила и думала про несовершенство рода человеческого. И как это получается, с виду такой красивый и статный, и такие вещи…»

– Оленька, – тихо позвала начинающую причитать подругу Наташа. – Оленька, спасибо!

Та мгновенно вернулась на землю.

– Ну уж не знаю, спасибо или нет, но мне легче стало. Что ты со всем этим делать будешь, придумывай, а то я уже и так вперед на целый год напереживалась. – И Ольга, все-таки не удержавшись, всплакнула. – Наташенька, ну что ж это они надумали с графом сделать?

– Не знаю, Оленька, я пока вообще ничего не понимаю, – тихо ответила Наташа.

Подруга, вместо того чтобы придать стройности Наташиным мыслям, запутала их так, как котенок играет с клубком: сплошные петли и узлы, а кончик нитки, потянув за который, еще была надежда распутать все это чудо, с рассказом Ольги исчез совсем… Тяжело вздохнув, Наташа решила отказаться от намерения поделится с Ольгой своей тревогой по поводу странных оказий, случившихся с Орловым. Ее зефирное лицо и так пятнилось серьезным волнением, а расскажи – так и бежать за нюхательной солью, глядишь, придется.

Когда часы со свойственной им торжественностью пробили восемь, Наташа была уже в беседке. Но усидеть в ней не смогла. Вышла к калитке, ведущей в поле, откуда обычно приходил Вася, открыла ее и пошла навстречу по тоненькой тропинке, поднимая ногами клубки мелкой желтой пыли. Что-то ей скажет Вася? Отчего ей захотелось подобрать эти осколки, сама не знала, но зато знала совершенно точно, что если она это сделала, то там что-то должно быть… Покусывая нижнюю губу, она щурила глаза от заходящего вечернего солнца, силясь понять Васина ли это фигура замаячила на горизонте, где поле, казалось, обрывается в какую-то бездну… И точно, фигура замахала ей кепкой, и вот уже запыхавшийся друг кланялся ей, а потом, сняв пиджак, почти упал на него, тяжело дыша, прямо среди высокой травы, ломая сухие, выжженные солнцем стебли.

– Простите, Наталья, посижу чуток. Почти весь путь бежал, чтоб не опоздать. – Подышав, как загнанная лошадь, еще минуты две, Вася кивнул удовлетворенно и похлопал по пиджаку рядом с собой: – Наташа, ежели не брезгуете, садитесь, буду рассказывать.

Наташа села рядышком с Васей и преданно посмотрела ему в глаза.

– Ну, Наталья, с вами не соскучишься! – начал друг. – Вот скажите мне, где вы этот бывший пистолет взяли, а?

Наташа, ожидавшая подобного приветствия, бодро ответила:

– На земле подобрала…

Василий, поняв, что большего она сейчас не скажет, вздохнул.

– Очень хорошо. Посмотрите тогда вот сюда.