Нэнси Бильо - Чаша и крест

— Вот что, посидите-ка пока немного здесь, — велел брат Эдмунд. — А я пойду поспрашиваю, авось разузнаю что-нибудь. Вы устали, а нам еще долго идти до постоялого двора Линкольнс-Инн.

Я села и, провожая взглядом брата Эдмунда, быстрым шагом направляющегося к мосту, почувствовала, что отдохнуть мне действительно не помешает.

Вдруг с другой стороны шумной улицы раздался странный утробный рев, а за ним — дружные радостные крики толпы. Звуки эти доносились из-за высокой круговой ограды, сколоченной из крепких деревянных досок. Утробный рев раздался снова… что же это такое? Но ограда была так высока, что мне ничего не было видно.

Стоявший возле скамейки старик заметил мое недоумение и пояснил:

— Это медведи ревут, госпожа.

Я удивленно посмотрела на него:

— Откуда в Саутуарке взялись медведи?

— Верно, взяться им тут неоткуда, медведей поймали далеко отсюда и специально привезли в Саутуарк, чтобы травить собаками, — ответил он. — Люди месяцами откладывают по пенсу, чтобы приехать и посмотреть на эту забаву.

Я судорожно сглотнула. Что-то насторожило меня, когда я услышала про медведей.

Тут я увидела, что к арене приближается группа молодых людей с огромными собаками. Я сразу поняла, что именно этими собаками и будут сейчас травить медведей; правда, не совсем представляла себе, как все это происходит.

И внезапно внутри у меня все похолодело: в ушах зазвучал голос Оробаса, говорившего от имени давно умершей саксонской девушки: «Хочешь осадить быка — поищи медведика».

А потом вдруг в голове всплыло пророчество сестры Элизабет Бартон. С какой стати эти слова непроизвольно вспомнились мне здесь, в шумном и грязном Саутуарке? Не знаю, но я никак не могла избавиться от навязчивой фразы: «Когда ворон в петлю влез — пес соколом вспорхнул с небес!»

Я чувствовала на себе сверлящий взгляд Гертруды Кортни, которую везли в лондонский Тауэр. «Сделай что-нибудь!» — молили ее глаза. Но я не могла понять, что именно следует предпринять, что я вообще могу сделать.

— Сестра Джоанна!

Это вернулся брат Эдмунд.

— Что случилось? — спросил он. — У вас такое испуганное лицо.

— Все в порядке, — ответила я. — Просто тут рядом травят собаками медведей. Только и всего.

Он внимательно посмотрел на меня:

— Вы испугались медведей?

Я резко встала:

— Ну что, можно идти через мост?

Брат Эдмунд объяснил, что мост очень узкий, а повозок, запряженных лошадьми, слишком много, поэтому пешеходы должны идти по одному, гуськом. Нам придется ждать своей очереди. На том берегу Темзы мы, скорее всего, окажемся не раньше чем через час.

— Ну вот и хорошо, — пробормотала я; медведи никак не выходили у меня из головы.

— Вот что, сестра Джоанна. — Брат Эдмунд вдруг остановился, сложил руки на груди и нахмурился. — Ну-ка, рассказывайте, что тут с вами без меня стряслось, — сказал он. — И чего это вы так испугались?

Я вновь попыталась уверить своего друга, что все в полном порядке. Но тщетно.

— Расскажите мне правду: если я буду знать, то попробую помочь, — настаивал он.

— Брат, нам нужно как можно скорее перейти Темзу.

Последние ярды до моста мы проделали в напряженном молчании. Мозг мой лихорадочно работал. Я вспомнила, какую неоценимую помощь брат Эдмунд оказал мне в отчаянных поисках венца Этельстана. Он, безусловно, был человеком очень умным и способным. А также, что особенно важно, крайне порядочным и искренне желал мне добра. И я решилась.

Не дойдя до очереди желающих перейти через мост, я остановилась, взяла брата Эдмунда за руку и отвела его в сторонку, где нас никто не мог подслушать, в грязный узенький проход между двумя лавками. Он не сопротивлялся, догадавшись, что я хочу сообщить ему нечто важное.

— Когда мне было семнадцать лет, — начала я, — матушка повезла меня в Кентербери…

Брат Эдмунд сосредоточенно, не перебивая, выслушал мой рассказ о том, как я дважды услышала пророчества, толкнувшие меня в объятия неизведанного рока. Прервал только один раз, когда я сказала, что сестра Элизабет Бартон в точности повторила слова другой провидицы, Матушки Шиптон из Йоркшира: «Бычок под телочку лег — поп, береги свой лоб».

— Я уже слышал что-то в этом роде, — сказал он. — Продолжайте.

Когда я закончила, брат Эдмунд долго молчал, уставившись на покрытую грязью стену в узеньком переулке, и едва заметные морщинки вокруг глаз его проступили отчетливей. Потом он повернулся ко мне и спросил:

— Вы верите в это?

Я глубоко вздохнула:

— Сама много раз задавала себе этот вопрос, обдумывала все: и отречение сестры Элизабет, и объяснения Гертруды, почему та отреклась. И возможность того, что Оробас — шарлатан, а маркиза хорошо ему заплатила за этот спектакль. Все это так терзает меня… Сама не знаю, где правда. Хожу кругами и ничего не понимаю.

Я положила ладонь ему на руку:

— Скажите мне, брат Эдмунд, только честно, что вы сами об этом думаете. Такие пророчества действительно бывают?

— О, что касается пророков, провидцев, колдунов и некромантов, то их полно, и все они заявляют, что знают будущее, — ответил брат Эдмунд. — Но насколько все это правда… кто его знает. Конечно, мошенника распознать легко, он тянет звонкую монету из легковерных людей. Но то, что вы сейчас рассказали… мне кажется… — И тут, к моему изумлению, брат Эдмунд заулыбался. Я-то думала, что мой друг испугается, а он вместо этого — на тебе, развеселился. — Знаете, сестра Джоанна, а по-моему, в этом что-то есть.

Я прямо рот от изумления раскрыла.

— И вы считаете, я действительно должна попытаться что-то сделать?

— Ну да. Я понимаю, почему вам не по себе. Разумеется, все это выглядит очень загадочно, но, с другой стороны… Подумайте сами: если это правда, то кто тогда, если не вы? Вдруг вы и есть та самая?

— Та самая? — тупо переспросила я.

Он схватил меня за обе руки и тряхнул, но не сердито, а в радостном возбуждении:

— Ну да, та самая, кто восстановит монастыри!

Лицо моего друга моментально преобразилось. Оно так и кипело страстью. Говорил мне брат Эдмунд приблизительно следующее. Теперь он уже не доминиканский монах, у него все позади, но в душе так и остался монахом. В этом его призвание. Пускай нас силой заставили расстаться с нашей мечтой. Однако теперь получается, что еще не все потеряно, возврат к прежней жизни возможен. Почему я не принимаю вызов судьбы, отчаянно вопрошал мой друг, не бросаюсь ей навстречу? Ведь пророчество ясно говорит о том, что можно восстановить в Англии монастыри, и я должна с радостью следовать ему.

Подобный напор испугал меня.

— Нет-нет, я не могу. — Я резко отстранилась от брата Эдмунда, больно ударившись спиной о кирпичную стену.