Евгений Сухов - Царское дело

КАРА: Весь день? С самого утра?

ХОЛМОГОРОВ: Да, с самого утра.

КАРА: Я, как всегда, встал рано, вместе с отцом. Напившись с ним чаю, мы отправились на завод. Отец обучал меня пивоваренному делу и видел во мне наследника своего дела…

ХОЛМОГОРОВ: Вы ведь не единственный сын Алоизия Осиповича, причем младший, верно?

КАРА: Понимаю ваш вопрос… Да, верно. У нас большая семья. Кроме сестер (долго молчит, похоже, едва сдерживая рыдания и слезы), у меня еще два брата: Юлий и Иосиф, оба старше меня.

ХОЛМОГОРОВ: Тогда почему именно вас ваш батюшка видел в своих преемниках?

КАРА: Почему меня? Потому что для братьев он оставил во владение пивоваренный завод в Саратове. Они в данное время там и находятся…

ХОЛМОГОРОВ: Хорошо. Продолжайте…

КАРА: После пребывания с отцом на заводе я отправился на Лубянку… Да, в двенадцать часов мы вместе с ним отобедали, и потом я отправился на Лубянку, где беру уроки ведения бухгалтерии на специальных курсах.

ХОЛМОГОРОВ: Курсы платные?

КАРА: Да.

ХОЛМОГОРОВ: А кто их оплачивает?

КАРА: Отец.

ХОЛМОГОРОВ: А что за письмо вы получили утром, еще до ухода с Алоизием Осиповичем на завод?

КАРА (вспыхнув): Это письмо было от моей девушки…

ХОЛМОГОРОВ: Вашей? Вы помолвлены?

КАРА: Н-нет. Но это пока, поскольку год назад мной было сделано предложение и получено согласие как от нее самой, так и от ее матери. При условии, что я устрою свое положение и получу полное согласие от своих родителей.

ХОЛМОГОРОВ: Как зовут вашу девушку?

КАРА: Смирнова. Смирнова Клавдия Матвеевна.

ХОЛМОГОРОВ: Простите, но не могли бы вы в двух словах рассказать о содержании полученного письма?

КАРА: Это обязательно?

ХОЛМОГОРОВ: Это желательно.

КАРА: Хорошо. Клавдия Матвеевна сообщала мне, что завтра уезжает из Москвы и просит вечером зайти к ней…

ХОЛМОГОРОВ: Прошу прощения, а куда уезжала ваша невеста?

КАРА: В Боровск…

ХОЛМОГОРОВ: С какой целью?

КАРА (хмурится): Неужели это важно?

ХОЛМОГОРОВ. Важно все…

КАРА. Цель ее поездки мне неизвестна.

ХОЛМОГОРОВ: Что ж, благодарю вас. Продолжайте о том, что вы делали далее в течение сего дня.

КАРА (с некоторым воодушевлением): По окончании занятий на курсах я направился в магазин господина Хлебникова, чтобы купить подарок Клавдии Матвеевне. Потом взял извозчика и поехал к портному, господину Цыпленкову. Там я увидел понравившийся мне смокинг и велел немного переделать его под себя к вечеру. В шесть часов пополудни я вернулся домой, и мы все вместе поужинали. Как оказалось, это был… последний наш… совместный ужин… (Некоторое молчание.) В начале восьмого я поехал к Цыпленкову, чтобы забрать смокинг и еще жилет к нему. К этому времени отец уже уехал на свои субботние собрания чешского землячества. Он всегда ездит по субботам на эти собрания…

ХОЛМОГОРОВ: А когда возвращается?

КАРА: Где-то в час пополуночи.

ХОЛМОГОРОВ: Хорошо, продолжайте…

КАРА: В начале девятого я вернулся домой со смокингом и жилетом и стал готовиться к визиту…

ХОЛМОГОРОВ: А что за подарок вы купили своей девушке, позвольте полюбопытствовать?

КАРА: Колечко…

ХОЛМОГОРОВ: Золотое небось?

КАРА (смущенно): Да, золотое… С камушком.

ХОЛМОГОРОВ: Ясно. Любимому человеку ничего не жалко, факт. Верно, немалые расходы понесли: колечко, смокинг, жилет… Вы ведь покудова нигде не служите, как я полагаю?

КАРА: Не служу. Но у меня весьма состоятельный отец, и он не стесняет меня в средствах…

ХОЛМОГОРОВ: Я понимаю… А скажите, дверь парадной, когда вы возвращались от портного, была открыта или заперта?

КАРА: Заперта. Мне открыл Василий Титов.

ХОЛМОГОРОВ: Это слуга вашего отца?

КАРА. Скорее слуга всей семьи.

ХОЛМОГОРОВ: А дальше, что происходило дальше?

КАРА: Дальше я вспомнил, что надо бы, помимо подарка, купить для Клавдии Матвеевны конфекты. Она очень любит карамельки, и я послал Титова за ними.

ХОЛМОГОРОВ: Куда, позвольте полюбопытствовать?

КАРА: В магазин Карцева, что на углу Долгого переулка.

ХОЛМОГОРОВ: Дальше, пожалуйста…

КАРА: Потом я отослал домой девочку Настю, что живет во дворе дома и приходит играть к Ядвиге.

ХОЛМОГОРОВ: Зачем?

КАРА: Было уже поздно. К тому же после шумных игр под вечер Ядвига плохо спит и часто плачет во сне.

ХОЛМОГОРОВ (с участием): Вы очень любите Ядвигу?

КАРА (сдавленным голосом): Очень. И матушку, и Марту я тоже очень… любил…

ХОЛМОГОРОВ: Скажите, вы отправили девочку Настю через парадную дверь дома?

КАРА: Нет. Она живет во дворе дома, и ей удобнее через черный ход. К нему я ее и проводил.

ХОЛМОГОРОВ: Вы его закрыли за ней?

КАРА: Да, закрыл на щеколду.

ХОЛМОГОРОВ: А парадный вход после ухода вашего слуги так и остался открытым?

КАРА: Наверное.

ХОЛМОГОРОВ: Вы ведь его не провожали до входа?

КАРА: Нет, не провожал.

ХОЛМОГОРОВ: Что происходило дальше?

КАРА: Я стал поджидать Василия Титова с конфектами, но он почему-то все не шел. Потом я услышал крик из комнаты Марты. Очень страшный крик. Я побежал туда и увидел…

ХОЛМОГОРОВ: Где вы находились, когда услышали крик?

КАРА: На кухне.

ХОЛМОГОРОВ: Прошу прощения, но я просто принужден задать вам этот вопрос: что вы увидели?

КАРА: Это было ужасно… (Закрыл лицо ладонями.) Я увидел истекающих кровью Марту и Ядвигу. Я подбежал к Марте. Она была мертва. Но Ядвига была еще жива. Не помня себя, я побежал обратно через кухню в переднюю, чтобы через общие сени выбежать на лестницу и позвать на помощь доктора Бородулина, и в это время увидел спину человека, который вбежал в переднюю из залы впереди меня. Он выскочил в сени и буквально вылетел на улицу – мне было его уже не догнать. Да я, кажется, и не подумал об этом. Мои мысли были о том, что, может быть, еще возможно спасти Ядвигу. Поэтому я бросился на второй этаж и стал звонить к доктору. Когда он пришел, я проводил его в комнату Марты и принялся искать матушку. Я нашел ее в столовой… Она лежала ничком в луже крови… Я кинулся к ней, стал тормошить, что-то кричал. Но она… (произнесено в отчаянии) она тоже была мертва…»

Иван Воловцов вдумчиво перелистывал запутанное дело страницу за страницей.

Приметы предполагаемого преступника были следующие: узкая спина, приподнятые плечи, бритый затылок. Одет в черное полупальто. Все это было записано помощником пристава Холмогоровым со слов Александра Кары. Маловато, конечно же, но все-таки лучше, чем ничего. Под подозрение попали живший в Божениновском переулке и злющий на всю Россию крестьянин Иван Гаврилов, отбывший четыре года в исправительном арестантском отделении, нищий немец Рауль Шнитке, побирающийся в Хамовниках, слуга семейства Кара Василий Титов и… сам Александр Кара.