Лев Портной - Копенгагенский разгром

— Пиррон?! — удивилась виконтесса. — Не слышала о таком…

— Как?! Вы не знаете-с Пиррона?! — вскинул я брови и, понизив голос, сказал: — Никому не говорите об этом-с!

Элен смеялась заразительно, и даже скакавший рядом вечно суровый капитан Годен не остался равнодушен.

— Признаюсь, мистер Воленский, я был не прав, — промолвил он. — Дорога в Ярмут оказалась намного короче.

— Это почему? — спросил я.

— Потому что веселее, — ответил он, расплывшись в улыбке.

Разговор с Элен отогнал мрачные мысли, и хорошее настроение не покидало меня до самого Ярмута, куда добрались мы без происшествий.

— Остановимся в гостинице, — предложил я. — Бог весть сколько придется ждать «Brunhild».

Мадемуазель де Понсе взглянула на меня с благодарностью.

— Я знаю неплохое место, — заявил сэр Оливер. — Таверна «Wrestler’s Inn». Там же наймем мальчишку, чтобы оповестил, когда прибудет ваш корабль.

В городе царило необычное оживление. Сразу же бросалось в глаза большое скопление морских офицеров.

— Должно быть, здесь стоит много военных кораблей, — заметил я.

— Эскадра сэра Хайда Паркера, — пояснил капитан Годен.

— Того самого адмирала, которому предстоит возглавить поход на Россию? — уточнил я.

— Именно, мистер Воленский, именно.

— Вот так-так…

Я вспомнил салонную болтовню в доме графа Воронцова. Тогда я силился представить, как гости превратятся в смертельных врагов, случись объявить войну во время чаепития. Но теперь я вглядывался в морских офицеров, попадавшихся навстречу, и это были отнюдь не светские щеголи, а настоящие враги. Вот они торопятся — у каждого свои хлопоты, связанные с предстоящим отплытием. А на лицах уже виден отпечаток грядущей войны. Они готовы топить корабли и убивать людей. Наши корабли и наших людей!

— Андрэ! — окликнула меня Элен. — Ты как-то странно смотришь на людей.

— Как? — Я улыбнулся, но улыбка получилась невеселой.

— Ну-у, — замялась виконтесса, — ты словно готовишься пойти на них врукопашную.

— Так и есть, если они покусятся на мои сундуки. — Я выдал улыбку на этот раз более удачную.

— Не волнуйтесь! — раздался голос капитана Годена. — Сундуки мы им не отдадим!

Вскоре мы подъехали к трехэтажному особняку из красного кирпича с вывеской над входом «Wrestler’s Inn». У подъезда стояли изящная карета и крытая повозка, последнюю двое служащих загружали чемоданами.

«Надеюсь, каналья, ты уже плывешь сюда», — подумал я о своем камердинере и пошел сам договариваться с трактирщиком. Предстояло изъясняться на английском, а в этом языке я не был силен.

В холле я застал бурную сцену. Джентльмен в годах спорил со своею непомерных размеров внучкой. Я подошел к конторке.

— Вы приехали на бал? — вполголоса спросил служащий и, кивнув на джентльмена с дочкой-толстушкой, добавил: — Но бал, боюсь, отменяется.

Я повернулся к парочке и прислушался. Насколько я уловил, джентльмен уговаривал барышню отправиться в Саффолк, а она требовала разгрузить чемоданы! Кроме того, она проклинала некоего Нельсона, сорвавшего ее планы. У девушки был отвратительный капризный голос.

— Тише, тише! — просил ее джентльмен.

Он стыдливо оглянулся по сторонам, и я отвернулся к трактирщику.

— У вас найдется комната для благородной дамы? — спросил я.

— На первом этаже, небольшая, но с прекрасным видом, — ответил он. — А вы?

Отворилась дверь, вошли Элен де Понсе и капитан Годен.

— А мы с сэром Оливером скоротаем время в общем зале. Надеюсь, ждать придется недолго. За нами придет корабль.

— Уже смеркается, — заметил трактирщик. — Вам тоже стоит снять комнаты.

— Я поднимусь на борт, как только прибудет корабль, — отказался я.

— Давайте перенесем сюда вещи, — предложил капитан Годен. — И отпустим возниц.

— Только если поклажа не займет много места, — заволновался трактирщик.

— Мы заплатим, — успокоил я его и кивнул капитану Годену.

Он вышел на улицу распорядиться насчет разгрузки.

— Я так и знала! Дорога совершенно разбила меня, — жалобным голосом протянула Элен.

— Бекки, — позвал трактирщик.

Появилась девчушка в белом передничке.

— Бекки проводит вас в комнату.

— Идемте за мной, господа, — улыбнулась она и отправилась вверх по лестнице.

Я взял под руку Элен и повел ее следом. Мы оказались в небольшой комнате, украшенной гобеленами. Узкая кровать упиралась изголовьем в подоконник, а изножьем в стену.

— Милочка, — попросила виконтесса девчушку, — принесите мне горячего чаю.

— Сейчас-сейчас, — ответила горничная.

Она зажгла свечи. Стало светло, на гобеленах обнаружились сцены из рыбацкой жизни.

Я незаметно шлепнул девчушку по попе, просто так, из-за хорошего настроения. Мы благополучно добрались до Грейт-Ярмута, и прежние подозрения показались мне глупыми. Теперь я думал, что напрасно потратил время, нужно было ехать в Дувр.

Хлопнула дверь, горничная отправилась за чаем. Я выглянул в окно и, вспомнив заверения трактирщика, хмыкнул:

— Вид хорош лишь тем, что можно отсюда сторожить сундуки.

Внизу носильщики разгружали крытую повозку. Должно быть, капризная толстушка уговорила деда, он позволил ей остаться, и нанятые грузчики перетаскивали чемоданы в гостиницу, мешая гвардейцам капитана Годена — те переносили кованые сундуки.

— Ты не мог бы полить мне? — попросила Элен.

Я наклонил фарфоровый кувшин, она ополоснула лицо над медной чашей, вытерлась полотенцем и прилегла.

— Что теперь? — спросила виконтесса.

— Я поднимусь на корабль, как только он прибудет в порт. Ты, если хочешь, оставайся здесь, мы пришлем за тобою перед самым отплытием, — сказал я.

— И мы поплывем в Россию, — задумчивым голосом промолвила Элен.

— Да, через Кенингсберг, а там меня ждет секретное предписание, и мы будем следовать указу государя императора.

— Мы поплывем не в Петербург?! — воскликнула Элен.

Виконтесса приподнялась на локте, в глазах смешались ужас и восторг. Она боялась неопределенности, ожидавшей ее в России. Мои слова вселили в нее новую надежду. Элен хотела верить, что мы поплывем в такое место, в котором судьба ее сложится самым счастливым образом, а главное, она получит доказательства счастья, как только услышит название этого места.

— Мы поплывем не в Петербург?! — повторила она.

— Мы узнаем это, когда вскроем секретное предписание, — ответил я. — В Кронштадте навигация еще не открыта. Так что до Петербурга придется добираться по суше.

Отворилась дверь, вошла горничная и принялась расставлять чайный прибор. Проказница держалась так, чтобы я незаметно для виконтессы мог дать волю нескромным рукам. Но я не соблазнился. Перед уходом девчушка взглянула на меня с недоумением. Я выдал застенчивую улыбку и закрыл за нею дверь.