Средневековые убийцы - Обитель теней

Он дождался следующего призыва к молитве (жизнь монастыря шла своим чередом), прежде чем обыскать место, описанное Эндрю. У него, можно сказать, имелся свободный пропуск, однако Джеффри предпочитал заниматься поисками без лишних глаз. У него была особая причина спускаться в сей подземный сумрак: намеки, оброненные матушкой Мортон и каменщиком Эндрю, да еще разговор с келарем Майклом.

Монах, носивший имя Майкл, был в обители заметной персоной, ответственной не только за провизию и топливо, но и за все хозяйство обители. Келарь должен отличаться большими способностями и, желательно, благочестием, поскольку его обязанности требуют частых отлучек и, стало быть, он меньше времени уделяет исполнению духовного долга. Он то и дело выходит в мир, ведет дела с поставщиками и возчиками. Чосер еще накануне за ужином обратил на келаря внимание. Брат Майкл точно отвечал традиционному, чуть карикатурному образу монаха. Обильный телом, круглолицый весельчак. Он напомнил Чосеру хозяина таверны из Саутуорка — того звали Гарри Бейли, и под открытой улыбкой он скрывал острый и проницательный ум.

Утром, после того, как тело Адама нашли на кладбище, брат Майкл — несомненно, по распоряжению своего настоятеля — отыскал Чосера. Просто удивительно, размышлял Чосер, какие чудеса творят знакомства при дворе — или родство с любовницей принца. Все так и рвутся помочь.

— По словам настоятеля, ты, мастер Чосер, интересуешься Адамом. Я не так уж много знаю, но что знаю, расскажу. Не откажи пройти со мной.

Они вошли в дом келаря на западной стороне галереи, и брат Майкл проводил Джеффри наверх, в лучшую комнату. К своему удивлению, Джеффри увидел там мирянина, сторожившего наружные ворота — того, что дразнил простачка Уилла. Он топтался поблизости от стола, заваленного бумагами, и, кажется, готов был заговорить с келарем, когда заметил входящего следом Чосера. Брат Майкл, не скрывая недовольства, спросил:

— Что ты здесь делаешь, Осберт?

— Думал, обронил кое-что, когда был здесь в прошлый раз, да, видно, ошибся, мастер.

Пряча глаза, он протиснулся мимо брата Майкла и покинул комнату.

— Наглец, — заметил монах.

Затем, не спрашивая, желает ли гость выпить, он налил в кубок красного вина и подал Чосеру, жестом пригласив его располагаться на стуле. Налив и себе кубок, он плюхнулся напротив. На подоконнике Чосер заметил черного кота — быть может, того самого, которого он раньше видел во дворе. Он ждал. Ему было интересно, с чего начнет брат Майкл.

— Конечно, я взял его только из милости, — были первые слова келаря. — Он сказал, что работал в одной из наших обителей, в аббатстве Святого Панкратия в Льюисе. Сказал, что руку ему размозжило упавшей плитой.

— «Он сказал» — говоришь ты, — перебил Джеффри. — Звучит так, будто ты ему не поверил.

Брат Майкл пожал плечами, пролив при этом немного вина и, кажется, не заметив этого. Вино, как и кровь, не заметно на черном облачении.

— Мастер Чосер, я не так хорошо, как ты, знаю свет. Если мне кто-то что-то говорит, я склонен верить. Если ко мне приходит человек, которому отчаянно нужна работа, и рассказывает, что покалечился, трудясь на наш орден в другой обители, я просто обязан устроить его. Он уже однажды обращался ко мне, но я тогда отказал, потому что, по правде сказать, он мне не глянулся. Но он пришел второй раз, а у нас как раз заболел рабочий, вот я его и взял.

— Разве обитель в Льюисе не обязана была о нем позаботиться, брат Майкл? И как попал покойный в Бермондси?

— Не знаю, мастер Джеффри, если позволишь так тебя называть. Он намекал, что не ужился с кем-то в обители Святого Панкратия, и в свете того, что случилось здесь, я считаю это вполне вероятным. А что привело его в монастырь… ну, многие идут туда, куда ноги ведут, а ноги привели его в Бермондси. Выпьете еще?

Чосер покачал головой. Келарь налил себе еще вина. Его крупные пальцы были унизаны кольцами. Джеффри вспомнилось кольцо, лежащее у него в кармане — то, которое передал ему простак Уилл вместе с историей о костях. Почему-то рассказ брата Майкла показался ему не слишком убедительным. Что его смущало, заверение ли монаха в том, что он «не от мира сего» — верный признак прямо противоположного в глазах Чосера — или излишняя готовность, с которой тот выложил свою историю?.. Он и сам не знал.

— Видишь ли, нам нужен был человек. Один из каменщиков — Саймон, что ли? — заболел. И, кажется, болеет до сих пор.

— Как я понял, Саймон Мортон заболел после того, как работал с братом в погребе, — вставил Джеффри.

И с удовлетворением отметил, как изменилось при его словах лицо брата Майкла. Широкое улыбчивое лицо словно замкнулось. Чосеру снова вспомнился хозяин таверны из Саутуорка — так замыкалось лицо Гарри Бейли, когда кто-то не хотел платить по счету. Чтобы скрыть перемену, брат Майкл поднес к полным губам кубок. Когда же опустил его снова, лицо уже стало прежним.

— Верно. Он заболел лихорадкой после того, как поработал в погребе. Впрочем, «Post hoc sed non propter hoc». [15] «После того — не значит вследствие того» (лат.). Ты меня понимаешь?

— Ты хочешь сказать, что болезнь Саймона — случайность и не связана с его работой в погребе. Да, я понял. Кстати, чем они с братом там занимались?

— Поправляли кладку. Они ведь каменщики, мастер Джеффри. Это их работа.

— Я слышал, об этом месте много рассказывают.

— Здание заложено в старину и стоит на людских костях. Во всем монастыре не найдешь уголка, о котором бы не рассказывали историй. Погреб этот ничем не примечателен, совершенно ничем. Ты хочешь узнать что-то еще? У меня куча дел.

Брат Майкл махнул рукой в сторону стола, заваленного бумагами и пергаментами. За время их разговора черный кот перебрался с подоконника на бумаги. Заметив его, монах поцокал языком, но не стал прогонять. Чосер готов был поставить солидный заклад на то, что келарь не так уж озабочен делами. Кот и дальше будет спокойно служить пресс-папье. Однако он понял намек, встал и поблагодарил монаха за потраченное время.

Выйдя на воздух, он задумался, что дал ему этот разговор. Правда, в нем чувствовались подводные течения, но единственной нитью в расследовании оставалось пока кольцо, лежавшее у него в кармане и, возможно, найденное в погребе. А потому он вооружился фонарем и отправился искать вход. Вход без труда обнаружился на западной стороне галереи.

Джеффри спустился по крутой лестнице. Внизу путь преграждала тяжелая дверь. Надеясь, что она окажется запертой и заставит его прекратить поиски, Чосер тронул железную ручку. Но дверь не была заперта и легко, беззвучно подалась под рукой. Он подскочил, почувствовав, как что-то тихонько коснулось ноги. Но это был всего лишь кот — большой черный кот, валявшийся недавно сначала на подоконнике, а затем на бумагах брата Майкла. Теперь его потянуло в склеп вместе с Джеффри. Добро пожаловать, подумал тот. О вкусах не спорят, тем более о кошачьих.