Средневековые убийцы - Обитель теней

Джеффри Чосер задумался о двух историях. Легенда о чудесной птице, выронившей крест из клюва, и более прозаический рассказ о монахах, желавших славы и веры для своей обители. Которая из них правдива — какая разница? Для него, может быть, никакой, но это оказалось достаточно важно, чтобы вызвать вереницу смертей. А теперь он один владеет тайной. Брат Ральф нанял Адама, чтобы избавиться от Джона Мортона, потом убил сухорукого и задушил Саймона. И, несомненно, покончил бы и с Сюзанной Мортон, если бы не вмешательство Джеффри. Он вспомнил последние слова Ральфа об «очищении водой». Видит бог, если нам не дано постичь человека по его лицу, кто может судить, что творится у него в голове? Что ж, воды Темзы принимают все и всех, чистых и нечистых, невинных и грешных, не делая между ними различия.

Джеффри задумался, надолго ли останется одинокой вдова Джона Мортона. Вряд ли, слишком она привлекательна. Впрочем, он не собирался оставаться в монастыре, чтобы проверить. С него хватит. С утра он придумает какое-нибудь оправдание для настоятеля и вернется в свой шумный домик в Олдгейте. Домой, к покою и тишине. Пожалуй, если его не будут отвлекать убийства, он даже сумеет что-нибудь написать.

Забирая забытое утром перо, Джеффри вспомнил, что перед самым убийством ему пришел в голову замысел поэмы. Теперь мысль ускользнула. Что же такое он хотел написать?

Апрель 1663 года

Силуэт Бермондси-хаус рваным темным пятном рисовался на ночном небе, когда капитан Джон Браун явился на тайную встречу с заговорщиками. Весь день шел дождь, но к сумеркам унялся, и в воздухе стоял густой запах сырой земли и мокрых цветов. Здание, выстроенное на месте могущественного когда-то монастыря, претерпевало трудные времена. Толстые дымовые трубы эпохи Тюдоров покосились под разными углами, крыша просела, вместо стекол во многих окнах темнели доски. В столь же прискорбном состоянии пребывал и участок. На месте прежней величественной дубовой аллеи тянулся неровный тоннель между сухими деревьями, завитыми плющом; рыбные пруды заболотились и стали предательскими трясинами, а декоративный сад превратился в всклокоченное море колючек, бурьяна и чертополоха.

Подъезжая к дому, Браун вздрогнул. Он не отличался избытком воображения или чувствительности — что могла подтвердить многострадальная команда с его корабля «Розовый куст», — но в этом здании чувствовался жуткий дух заброшенности. Ветер шелестел листьями деревьев, и в их шепоте Брауну чудились голоса давно умерших средневековых монахов, шипящих обвинения и укоризны. Он глубоко вздохнул, выбросил из головы глупые бредни и обратился мыслями к предстоящему делу. Дело этой ночью предстояло безумно опасное, но он доверял своему другу, такому же капитану — Дику Йорку. Если Йорк говорит, что ему обязательно надо встретиться с торговым магнатом Уильямом Хэем, стало быть, надо.

Неподалеку ухнула сова, и капитан едва не подскочил от испуга, жалея, что для свидания не назначено более приличное время. Но иначе нельзя — темные дела должны совершаться ночью. И место было выбрано идеальное — пустынное, отдаленное, давно заброшенное место, где, кажется, и без того полно мрачных тайн. Браун вспомнил, что ему удалось разузнать о доме Бермондси прежде, чем он дал согласие на встречу.

Здание не принадлежало Уильяму Хэю — эта честь выпала какому-то богатому вельможе, который не жил в доме и никогда не наезжал сюда. Вельможа сдал дом в наем семейству Кастелл, и те поколениями проживали в нем. Старый Уилл Кастелл был даровитым корабельщиком. Он-то в свое время и снял дом, олицетворявший его успехи в коммерции. После его смерти состояние перешло к внуку, который немедля спустил его в азартных играх. Теперь кредиторы хватали молодого Кастелла за пятки, а дом Бермондси, лишенный присмотра, совсем обветшал. Чтобы свести концы с концами. Кастелл сдавал его таким, как Хэй, щедро платившим за возможность заняться делами вдали от любопытных глаз. А если бы кто-то заинтересовался, что творится ночами в доме Бермондси, всегда можно было свалить все на призраков. Брауну понарассказали историй о давних коронерах, бывших тамплиерах, и оксфордских ученых. Даже поэт Чосер, как видно, замешался в темные дела, включавшие убийства, похищения и обман. С этой землей было связано множество суеверий, и народ охотно списывал все странные происшествия на шалости темного мира духов и демонов.

Все же даже ему, Брауну, было неспокойно. Он никогда не встречался ни с Хэем, ни с Кастеллом и не знал, можно ли им доверять, поэтому прихватил с собой двух матросов с «Розового куста» — на случай, если дела обернутся скверно. Им он, сказать по правде, тоже не доверял. Флотским не плачено уже три года, со времени Реставрации монархии, и на кораблях остались только те, кому нипочем не найти приличной работы в другом месте. Браун покосился на двоих, бежавших у стремени его коня. Он прихватил судового бондаря Неда Уолдака и тупого здоровяка-матроса по имени Твилл. Два мрачных негодяя, но драться умеют. Он не питал иллюзий относительно их верности своему капитану — оба согласились сопровождать его только потому, что он посулил по два шиллинга на брата. Браун никогда не тратил сил, чтобы заслужить любовь команды — пустая трата времени, на его взгляд, — но ради денег Уолдак и Твилл защитят его нынче ночью, если в том будет нужда.

Он сошел с коня, бросил поводья Твиллу и собирался постучать, но дверь уже распахнулась. Человеку, стоявшему в дверях, было, наверно, лет тридцать, но от распутной жизни он выглядел старше своих лет. Он пьяно пошатывался, шелестя модными рюшами, воротничками и кружевами, и пробубнил приглашение. «Кастелл», — с отвращением подумал Браун. Парень, промотавший богатство на пороки и удовольствия. За спиной Кастелла показалась старая карга в поношенном платье и с трубкой в зубах. Поначалу Браун принял ее за служанку, но когда старуха сунула в руку Кастеллу фонарь и повелительно каркнула, догадался, что это Маргарет, жена старого корабельщика и бабка этого скудоумного неряхи, с ухмылкой топтавшегося на пороге. Он вновь засомневался: можно ли доверять подобному люду? Как-никак, измена — серьезное преступление. Он оглянулся в поисках Йорка, но того пока не было видно.

— Заходите-заходите, — прокашлял Кастелл. — Я бы предложил вам вина, да только что прикончил последнюю бутылку.

— Почему это я не удивляюсь? — буркнул себе под нос Браун, и не думая входить.

Его конь, почуяв беспокойство хозяина, заплясал на месте. Твилл тщетно пытался успокоить его, и Уолдак насмешливо поглядывал на беспомощного товарища по команде. Потом Браун услышал в темноте приближающиеся шаги.