Средневековые убийцы - Обитель теней

За следующей дверью обнаружился Парр. Пастор стоял на коленях, сложив перед собой ладони. Лицо его было сумрачным и диким, и Чалонеру подумалось, что ни один порядочный бог не станет слушать его молитв. Парр до сих пор негодовал на Брауна, не позволившего ему принести свет веры на борт «Розового куста», и Чалонер не сомневался, что фанатик, подобный пастору Бермондси, видит в случайном убийстве Господню кару.

Следующим был Йорк: капитан, держа в руке кружку, возбужденно расхаживал по комнате. Не случилось ли, что он, завербовав Брауна как пособника в разоблачении инакомыслящих, обнаружил, что другу пришлась по вкусу мысль о мятеже? Правда, эти двое были близкими друзьями, но сильно ли Йорк дорожит дружбой — особенно когда на карту поставлена его жизнь?

Проход закончился тупиком, из которого Чалонеру открылся вид на Кастелла и его бабку в столовой. Старуха подсчитывала собранные деньги, а внук жадно следил за ней. Если бы Браун разоблачил злоумышленников, собиравшихся в Бермондси, им грозили бы серьезные неприятности. Суды над изменниками славились своей несправедливостью, и Кастеллов покарали бы за предоставленное Хэю укрытие, независимо от того, разделяли ли они его замыслы. Любой их них мог бы сбросить кусок кладки. Таких осколков немало валялось под стенами дома, хотя Чалонер сомневался, бывает ли Кастелл достаточно трезв, чтобы поразить намеченную цель.

Заглянув еще в несколько тайных ходов, агент направился в погреб. Он видел людей и в других комнатах, но те были ему не знакомы. Все выглядели богатыми, если судить по одежде. Некоторые размещались по одному, другие по двое, а в общей сложности он насчитал около тридцати человек. Не много для мятежа, но если они не пожалеют денег, то могут обеспечить себе широкую поддержку. Правительство, несомненно, захочет подавить подобное движение.

Йорк говорил, что в погреб, где собирались заговорщики, ведет лестница, начинавшаяся недалеко от главной двери, поэтому Чалонер обошел здание снаружи и обнаружил ступени, скрытые полуразвалившимися стенами. Задумчиво осмотрев руины, он вернулся в дом и прошел в комнату, располагавшуюся прямо над склепом. В доме Бермондси обнаружилось столько потайных ходов, что агент не сомневался: в подземелье ведет не один путь. Он скоро нашел то, что искал: низкий, со склизкими стенами туннель, круто уходивший вниз. Он скрывался за камином в буфетной, а вычислить его удалось по асимметрии комнаты — шпион был чуток к таким вещам.

Он зажег свечу и стал медленно спускаться, ругаясь себе под нос, когда ноги скользили на заплесневелом камне. Проход оказался длиннее, чем ему думалось, и Чалонер уже стал опасаться, что пройдет под склепом, а не в него, когда наконец показалось дно. Он вздрогнул. Здесь стоял пронизывающий холод — могильный холод — а он был одет для жаркого лета. Путь ему преградил маленький люк, но он легко справился с хлипким замком и проник в низкое помещение со сводчатыми потолками.

Он был настороже, и стал еще осторожнее, увидев горящий на дальней стене факел — в тот конец погреба вели ступени, — приготовленный для удобства собирающихся заговорщиков. Он напряг слух, но не услышал ничего, кроме равномерного стука капель о камень. Погреб действительно напоминал монастырскую крипту, и в стенах под тяжелыми сводами были прорезаны ниши, более или менее в рост человека, затянутые паутиной. Вероятно, в них когда-то лежали мощи монахов. Иные оказались на удивление глубокими. Заглядывая в них, Чалонер не видел дальней стенки. Пол местами был выложен плитами, но большей частью состоял из слежавшейся земли, за столетия сравнявшейся твердостью с камнем. Он потрогал стены, дивясь качеству работы: камни были покрыты вековой грязью, но грани их оставались прямыми и острыми. Едва пальцы коснулись камня, их пронизал холод, глубже и холоднее холода камеры, и Чалонер не сумел сдержать дрожь. В погребе было нечто темное и зловещее: казалось, его переполняли совершавшиеся здесь злодеяния.

Чалонер досадливо встряхнулся — некогда тратить время на призраков — и приступил к тщательному обыску. Развалившиеся бочонки доказывали, что подземелье в свое время использовалось как винный погреб, а несколько высохших дохлых крыс наводили на мысль, что здесь хранилось зерно или съестные припасы. Следы на стенах и на потолке показывали, где стояла когда-то перегородка, делившая погреб на меньшие отсеки. Но теперь подземелье представляло собой один большой склеп, полный теней и жутких дыр, куда не проникал свет его свечи. Ему снова вспомнились привидения и рассказ Ганны о древних костях и убийствах. Он глубоко вздохнул и второй раз выбросил эти глупости из головы.

Он рискнул пробраться дальше в склеп. Посреди помещения были расставлены скамьи и горел еще один факел. Чалонер собирался уже выйти по главной лестнице, когда гулкие шаги предупредили его, что кто-то идет — и быстро. Времени едва хватило, чтобы задуть свечу и нырнуть в тень. Чалонер затаил дыхание, не сомневаясь, что сейчас же будет обнаружен, и не зная, чем оправдать свое присутствие здесь.

Но пришелец даже не взглянул в его сторону. Не снимая низко надвинутого капюшона, скрывавшего лицо, он поспешил в тот конец погреба, где начинался тоннель, и принялся скрести стену в верхней части. Вскоре кусок кладки оказался у него в руках. Чалонер видел, как человек засунул что-то в образовавшееся отверстие, вернул камень на место и ушел так же поспешно, как появился.

Как только он скрылся, Чалонер осмотрел стену. Она отличалась от других — была несколько искривлена, видимо выкладывали ее в спешке, без того тщания, каким отличалась кладка остальных стен. Раскрошившаяся известка, однако, выглядела не менее древней. Чалонер вынул камень и извлек положенный под него предмет.

Это было письмо, адресованное Джозефу Уильямсону. Чалонер в изумлении уставился на него. Уильямсон был генералом шпионажа — возглавлял правительственную службу разведки. Послание оказалось шифрованным. Будь у него время, Чалонер разгадал бы шифр, но сейчас времени не было. Он подумал было оставить письмо у себя, но испугался, что его отсутствие насторожит кого-то, и с неохотой вернул послание на место.

Он уже готов был уйти, когда послышались голоса. Эти люди приближались без особой спешки. Чалонер сомневался, что ему вторично удастся остаться незамеченным, а попасться на подглядывании, когда игра едва началась, ему не хотелось. Он взвесил возможности: скрыться через тоннель или по лестницам нельзя — его почти наверняка увидят. И за скамьями не спрячешься. Он оглянулся на ниши. Настоящие гробы! Отвратительно, но лучше, чем быть пойманным. Стараясь не потревожить паутину, он заполз в одну из дыр. И едва сдержал испуганное восклицание — потому что в нише уже кто-то был. И этот кто-то был мертв.