Валерия Вербинина - Сапфировая королева

– Что-нибудь уже удалось узнать? – с надеждой спросил Хилькевич.

– Не так скоро, милостивый государь, не так скоро, – вздохнул полицмейстер.

Следствие о сгоревшем складе вел лично Сивокопытенко, который, собственно, и помогал ему склад поджечь. Де Ланжере поймал себя на том, что его так и подмывает улыбнуться, и сурово кашлянул.

– Полагаю, вас скоро вызовут к следователю, – сказал он и развернул какую-то бумагу.

– Это еще зачем? – насторожился Хилькевич.

– Мало ли что, – уклончиво ответил полицмейстер. – Вдруг здание было застраховано, к примеру.

– Милостивый государь… Ваше превосходительство! – возмущенно вскинулся Хилькевич.

– В городе только о том и говорят, – объяснил де Ланжере. – Что поделаешь – слухи!

И полицмейстер с интересом поглядел на растерянного короля дна.

Однако растерянность посетителя длилась лишь мгновение. Он улыбнулся совершенно непередаваемой, волчьей улыбкой, распрямил плечи и шагнул к дверям.

– Я все понимаю, ваше превосходительство, но боюсь, вы выбрали не ту сторону. В конце концов, баронесса Корф будет в нашем городе не вечно, – вкрадчиво шепнул Хилькевич на прощание.

И вышел, испытывая сильное искушение грохнуть дверью так, чтобы та слетела с петель. Однако Хилькевич всегда считал, что только слабаки поддаются эмоциям. Поэтому он почтительнейше прикрыл створку за собой и удалился.

Ему еще надо было посоветоваться со своими, дать указания Васе Херувиму, который призван был охмурить горничную, и успокоить Груздя и Вань Ли, чьи интересы особенно пострадали вследствие пожара.

Надо сказать, что из всех сообщников Хилькевича именно Вань Ли больше всего нуждался в том, чтобы его успокоили. В тот момент, когда король дна беседовал с полицмейстером, Вань Ли медленно пятился в глубь своей аптеки от порога, на котором стоял вихрастый блондин с револьвером. Блондин вздохнул, выпятил губу и спрятал револьвер.

– Ну что, – задушевно шепнул Валевский, – поговорим?

– Ой, Леон… – пролепетал китаец и угас.

Валевский смотрел на него, насмешливо улыбаясь. Вань Ли поднял руку и на всякий случай закрыл лицо рукавом, однако вор не двигался с места и не пытался нанести физиономии хозяина никакого урона.

– Тебя так давно не было видно… – пробормотал Вань Ли, осторожно выглядывая из-за рукава.

– Всего пару дней, – заметил Валевский отстраненно.

Вань Ли поколебался и опустил руку.

– Я думал, ты уже уехал из города, – объявил он. – Слышал, на тебя облава объявлена?

– Наверняка ты и постарался, китайская морда, – весьма неучтиво отозвался гость с револьвером в кармане.

– Попрошу не оскорблять китайскую нацию! – вскинулся Вань Ли. Чем дальше, тем лучше и правильнее он говорил по-русски.

Валевский презрительно повел плечами.

– Тебе-то что за дело до китайской нации, Карен? Ты же никакого отношения к ней не имеешь.

Вань Ли, которого, натурально, звали при рождении Карен Абрамян, насупился.

– Пусть я китаец и временно, – важно изрек он, – но обижать моих почти соотечественников не позволю.

– Да неужели? – хмыкнул Валевский и схватил его за горло.

– Караул! – заверещал лжекитаец.

Впрочем, не положившись на слова, он вдобавок приложил вора кулаками по ушам, чем вынудил того разжать руки. Освободившись, Вань Ли с невероятной стремительностью бросился к двери, но, на свою беду, зацепился длинными одеждами за этажерку, уставленную фигурками драконов, какими-то склянками и благовонными палочками. Этажерка покачнулась и рухнула на пол вместе со всем содержимым, отчего Вань Ли, не удержавшись на ногах, тоже упал. Валевский, встряхнув головой, подошел к нему и, так как лжекитаец тщетно пытался освободить одежду, наступил на нее ногой.

– Леон! – застонал Вань Ли. – Умоляю, не надо! У меня четверо детей!

– Врешь, – беззлобно ответил Валевский. – Детей, насколько я помню, у тебя должно быть раз в пять больше. И то, – добавил он глумливо, – если считать только Европейскую Россию, без Азии, Финляндии и Польши.

На лице Вань Ли изобразилась самая настоящая паника.

– Впрочем, – добавил вор, – меня это не касается. Скажи-ка мне лучше вот что, любезный: кто сдал меня Хилькевичу? Ты?

Вань Ли (с позволения благосклонного читателя, мы будем продолжать называть его привычным именем) вытаращил глаза и замотал головой так энергично, что по всем законам природы она неминуемо должна была оторваться напрочь.

– Нет! Ты что, Леон! Чтобы я сдал тебя? Да мы же с тобой вместе в тюрьме сидели! Да ты мне как друг! Да я за тебя…

– Значит, все-таки ты, – вздохнул Валевский.

– Он сам узнал! – пискнул Вань Ли.

– От тебя, – отрезал вор. – Больше меня никто из наших не видел. И он послал ко мне эту мразь Антонина. Но от него я отделался. Я хотел сразу же покинуть город, пришел к тебе за деньгами, а ты мне не открыл, и в результате я потерял время. Где деньги, Карен?

– Какие деньги? – нервно спросил почти китаец.

– За кольцо, которое я тебе дал, – объяснил Валевский. – Хватит дурачка-то валять, Карен! Несерьезно!

– А, кольцо… – вскричал Вань Ли и заулыбался так широко, что его глазки превратились в совсем крохотные щелочки. – Ну что ты, Леон! Как же ты мог подставить своего старого друга! Ведь колечко-то меченое, что прикажешь мне с ним делать? Не могу я его принять, никак не могу! Я хотел его вернуть тебе, но уехал по делам, и утром меня тоже не было…

– Сволочь ты, – вздохнул Валевский. – Если ты уехал, откуда тебе стало известно, что утром я тоже приходил?

Вань Ли понял, что выдал себя, и это так огорчило его, что он даже перестал улыбаться.

– А ты мне дал меченое кольцо! – перешел он в атаку.

– С чего ты взял? – сердито спросил Валевский.

– С того, – пропыхтел Вань Ли, – что оно наверняка из тех самых драгоценностей танцорки, которые ты свистнул. А их везде ищут!

Валевский покачал головой, проговорил с сожалением:

– Знаешь, Вань Ли, по-моему, у тебя от опиума окончательно ум за разум зашел. Какие, к черту, драгоценности танцорки? Кольцо ведь мужское. Ты что, не заметил? Какое отношение оно может иметь к Агате Триппер или как там ее? Кольцо с предыдущего дела, я все хотел продать его, да не складывалось.

Тут на лице Вань Ли отразилась такая напряженная работа мысли, что он даже перестал походить на китайца.

– А, – неожиданно догадался Валевский, – я понял. Ты решил, что парюра у меня, поэтому навел на меня своих друзей, рассчитывая, что они возьмут меня за горло, отнимут драгоценности, а барыш вы поделите. Ловко! Только у вас вышла промашка. Ничего я у танцорки не крал!