Наталья Солнцева - Сокровище Китеж-града

Петр Гущин работал в салоне «Лотос» охранником. Он приходил вечером, когда клиентки и сотрудники расходились по домам, включал телевизор и смотрел все подряд – фильмы, шоу, спортивные программы, – пока его не одолевал сон. Работа ему нравилась: тихо, спокойно, комфортно. Только в последнее время начали происходить какие-то странные вещи. Петр старался не обращать на них внимания.

Они со вторым охранником Володей дежурили по очереди – через ночь.

– Ты как себя чувствуешь, когда один остаешься? – как бы между прочим поинтересовался Владимир. – Не боязно?

– Чего бояться-то? – удивился Гущин. – Денег тут больших нет, ценностей тоже. Не банк ведь – женский салон. Кто сюда сунется?

– Я не о том… – отвел глаза Володя. – Ты ничего такого… не замечал?

– Чего такого ?

Володя замялся.

– Ну… всякое болтают…

– А ты не слушай! – рассердился Гущин. – Не хватало еще нам с тобой бабские сплетни поддерживать!

– Я вчера еле утра дождался, – со вздохом признался Володя. – С вечера пришел, только сел футбольный матч смотреть… слышу истошный крик. Выбегаю в холл… там эта уборщица, Дуся… вопит и трясется вся. В чем дело? – спрашиваю. Что случилось? А она показывает в сторону коридора и за горло держится, как будто ее душили… Я бегом по коридору, туда, обратно… никого. Принес уборщице воды, она выпила, отдышалась и говорит… что видела женщину, одетую в красное…

– Может, кто из клиенток задержался?

– Я все проверил, – покачал головой Володя. – Никого не было. Дуся ушла домой, а мне не по себе стало. Сижу – и к каждому шороху прислушиваюсь… даже футбол меня отвлечь не может. Хотел вздремнуть… какое там! Только глаза закрою… то скрипнет что-то, то треснет… и до того жуть берет… Вот, иконки принес. Мать дала, велела поставить тут у нас. Не мешало бы еще святой водой все побрызгать.

– Ты в своем уме? – возмутился Гущин. – А попа вызвать не надо? Чтоб он молебен очистительный прочитал, помахал всюду кадилом?

Володя пожал плечами. Предложение пришлось ему по душе.

– Может, и надо, – сказал он, расставляя иконки на шкафчике для одежды. – Самоубийцы долго не находят успокоения… все бродят и бродят… ищут чего-то. И вообще, я ходил к хозяйке салона, попросил у нее ароматические свечи. Приду на дежурство, зажгу… мне будет приятнее. Говорят, призраки огня не любят, он их отпугивает.

– Только не здешний, – засмеялся Гущин. – Дама в красном сама не прочь со свечой прогуляться по темным коридорам. Если верить слухам, конечно.

– А ты веришь?

– Водочки употреблять меньше надо, Володя, – серьезно ответил Гущин. – И травку желательно не курить на ночь. Тогда никакие призраки не страшны.

– Я не курю, – обиделся Володя. – И не напиваюсь до чертиков!

Он был помоложе Гущина, поменьше ростом, но крепкий, широкоплечий, с хорошо развитыми мышцами, и расписываться в собственной трусости ему было неловко. Но… видать, допекло парня.

Гущин добродушно похлопал его по плечу.

– Ладно, приноси святую воду, – пошутил он. – Вреда не будет. Ты, главное, сам облейся как следует, охлади горячую головку! Ха-ха-ха! Ха-ха!

Однако слова Володи подействовали на него сильнее, чем он ожидал. Оставаясь в салоне один, Гущин невольно начинал ощущать беспокойство, прислушиваться. Сидеть, как раньше, спиной к открытой в коридор двери он не мог и передвинул кресло ближе к стене. Время от времени, особенно после двенадцати, охранник чувствовал неприятную тяжесть в затылке, навязчивое желание оглянуться. Сон пропадал, и ночь напролет Гущину приходилось развлекаться телевизионными передачами, щелкая пультом и проклиная «нечистую силу».

В призраки и тому подобную чепуху он не верил, но… береженого бог бережет.

Однажды под утро, когда Петру с трудом удалось задремать, он увидел сон – танцовщица в красном шелковом наряде, в золотых украшениях, звеня браслетами и ритуальными колокольчиками, бродит по салону – из комнаты в комнату, потом по коридору к комнатушке охраны… приближается к Гущину… наклоняется… Могильный холод сковывает его члены, сердце замирает, он поднимает глаза и… вместо прекрасного лица видит белую мертвенную маску, оскалившуюся в дикой улыбке… Жуткий крик вырывается из его горла, он дергается, просыпается… и действительно слышит вопль, только женский.

Гущин, все еще сонный, вскакивает, бежит на крики и натыкается в коридоре на уборщицу Катерину, которая едва не сбивает его с ног.

– А-а-аа-а! – вне себя от ужаса, орет она. – А-а-а-ааа…

Охранник схватил ее за плечи, встряхнул. Глаза Катерины приобрели более осмысленное выражение, она закрыла рот и жестом показала в сторону подсобки.

– Что случилось? – зло спросил Гущин. – Ты как здесь оказалась?

– Так… утро уже… – стуча зубами, выговорила она. – Я убираться пришла… сегодня моя очередь.

– Чего орешь как резаная?

– Там… там… – Катерина вздрогнула. – Она…

– Кто – «она»? Где? – еще больше рассвирепел Гущин, чувствуя, как ее страх передается ему.

– Там…

Охранник побежал по коридору, свернул вправо и оторопел… что-то, похожее на женскую фигуру в красном, притаилось в углу… Преодолевая страх, Гущин рванулся вперед и схватил «призрака». У него в руках оказалось красное кимоно, забытое кем-то из клиенток. От него шел слабый запах духов. Кимоно было накинуто на подставку в виде дракона, которые стояли в салоне по всем углам.

– Ф-ффу-у… – выдохнул Гущин, ощущая, как липкий пот течет по его спине. – Ну и напугала, дура! Иди сюда! – гаркнул он.

Катерина робко приблизилась, бледная и дрожащая.

– Вот твой призрак! – заорал охранник, размахивая перед ней красным кимоно. – С ума с вами сойдешь, дурехи чертовы!

Уборщица ойкнула и попятилась. Она уставилась на кимоно в руках Гущина, не в силах отвести глаз. Он плюнул, бросил кимоно на пол и зашагал к себе.

– Вот дурачье! – сердито ворчал он. – И Вовка туда же! Икон натащил, бутылок со святой водой! Так и самому тронуться недолго… Уже кошмары начали сниться!

У Гущина пересохло в горле. Он окинул взглядом комнату в поисках минералки. Не найдя ничего лучшего, он налил в пластиковый стаканчик святой воды и выпил. Вода была тепловатая, с привкусом ладана.

Охраннику полегчало. Он посмотрел на часы и заторопился. Днем Гущин дежурил в супермаркете на соседней улице.

– Ты куда? – испуганно спросила Катерина, хватая его за руку. – Я здесь одна не останусь!

– Уже половина восьмого, – разозлился он. – Сейчас администратор придет!

Ева Рязанцева была прекрасной хозяйкой. Она хлопотала на кухне, напевая, порхая от стола к плите, и все у нее получалось как бы само собой. Мясо покрылось румяной корочкой, оставаясь внутри мягким и сочным; пироги подошли и отлично испеклись; грибной соус благоухал на всю квартиру; грушевый компот остывал на подоконнике.