Вячеслав Каликинский - Агасфер. Золотая петля. Том 1

Он осторожно взял с полки коробку папирос, покрутил ее в пальцах, открыл и понюхал: пахло сладко и приятно. Нашарив спички, Блюхер закурил и постепенно успокоился. Не успел подумать о том, что на пустой желудок от водки может и «развезти», как обнаружил тут же, на полочке, несколько корзинок и вазочек с орехами и солеными крендельками. Обставившись ими, вскрыл пакет с «секреткой», взял верхнюю бумагу и прищурился: это оказалась вчерашняя сводка ГПУ.

«…наблюдается сильное голодание… Умерших детей не относят на кладбище, оставляя для собственного питания… По Тюменской губернии голодают 265 тысяч из 500 тыс. населения. Голод усиливается. В благополучных по урожайности волостях голодают до 30 процентов населения. Случаи голодной смерти учащаются. На границе Ишимского и Петропавловского уездов развивается эпидемия Азиатской холеры» [113] Это подлинный документ, исключительно ясно характеризующий партийную элиту того времени. Не знали? Все и всё знали… Не стесняясь при этом тратить золото империи на закупку спецпоездов… .

Больше Блюхер читать ничего не стал. Аккуратно сложил пачку бумаг в надорванный пакет, выкурил еще одно «Герцеговину» и пошел, согласно регламенту, сдавать секретную почту старшему охраннику.

– Быстро вы управились, товарищ командарм! – подивился тот, скрупулезно пересчитывая бумаги. – Обед на столе в вашем купе, товарищ Блюхер.

В кабинете штабисты вовсю хлебали ложками наваристый борщ из тарелок со сложными вензелями. Если не царские, то графские наверняка. Блюхера шумно приветствовали:

– К такому бы борщечку, да по стаканчику, товарищ командарм!

– В курилке стоят ваши стаканчики, товарищи командиры. И все, что к ним прилагается. Не стесняйтесь!

Он прошел в свое купе, где женщины, раскрасневшиеся от давно забытого вкуса и удовольствия, чинно постукивали ложками.

«Почитать бы вам то, что я читал сейчас», – подумал Блюхер, но лишь пожелал приятного аппетита. Сам он есть в тот день ничего не мог. Буфетчики переглядывались, опасаясь, что не угодили.

– Может, сразу второе подать? Нынче на второе рагу из баранины, товарищ Блюхер!

Тот мельком глянул на полную тарелку поджаристого мяса с гарниром. Интересно, а что едят пассажиры в обычных вагонах?

Позже Блюхер привыкнет и к спецпайкам, и к обособленности красной элиты. Иной раз и поваров будет поругивать за неусердие. Но это будет потом, не сейчас…

Экспресс тем временем все мчался вперед.

Отказавшись от обеда, Блюхер взял на руки хнычущую малышку, пощекотал пальцем щечки, но добился только того, что та захныкала еще громче.

Он смотрел на малышку и не ощущал никаких отцовских чувств. Может быть, потому, что за минувшие после ее рождения восемь месяцев, считай, и не видел ее. Все время в штабах, на передовой. Это было, наверное, страшно – но Блюхер не ощущал абсолютно ничего.

Поезд мчался на восток. Дни летели за днями, малышка тихо угасала. И умерла, когда экспресс остановился недалеко от Иркутска, на станции Усолье Сибирское.

Жена ревела белугой, тихо хлюпала ее сестра Варвара. Блюхер лишь играл желваками. Отстранив прильнувшую Галину, вышел в коридор, поманил в тамбур старшего охранника.

– Дочку надо бы похоронить…

– Примите мои самые искренние соболезнования, товарищ Блюхер…

– Бог дал – Бог взял, – машинально повторил за женой командарм. И, поймав на себе удивленный взгляд охранника, нашел в себе силы сгладить неловкость. – Так ведь, кажется, раньше говорили? А сейчас как?

– Н-не знаю даже, – слегка успокоился охранник, мельком подумав, что писать докладную на сей счет, видимо, не стоит: горе все-таки у человека.

– Я хочу похоронить ее в Иркутске. Можно дать депешу по линии, чтобы там все приготовили?

– Будет исполнено, товарищ командарм!

– И еще: я хочу, чтобы мой вагон в Иркутске отцепили. Не на бегу хоронить, на часы не поглядывать. Чтобы по-людски все было. Прицепим к следующему составу – так можно?

– В принципе можно, – ухватился на подбородок охранник. – Но, извините за прямоту, товарищ Блюхер, как бы вам неприятностей не обломилось.

– У меня дочка померла, ты, прыщ на ровном месте! – Блюхер ухватил собеседника за воротник. – О каких неприятностях ты говоришь?!

– Извините… Дело ваше, товарищ командарм, – захрипел тот. – Приказываете отцепить вагон – отцепим! Хоть на неделю! Нам-то что? Это у вас приказ: прибыть к месту назначения без промедления!

– Извини, друг, – Блюхер с трудом разжал занемевшие пальцы.

– Да мы понимаем, товарищ Блюхер! Горе – оно горе и есть. Был бы следующий экспресс завтра – не было бы разговора! Но расписание-то куда денешь? Через двое суток только следующий транссибирский! Это же всю систему оповещения по линии ставить в известность надо! С линии в Москву, в РВС доложат – не могут не доложить! Башку с меня снимут, если не доложу о чепэ! А нашего наркомвоенмора вы, наверное, лучше меня знаете: ему что дочурка ваша, что козявка досадная. Едете в Читу командармом – приедете арестантом. Оно вам надо, товарищ Блюхер? И дочурку не вернете…

– Тебя как зовут, друг?

– Ефимом. То есть ежели по паспорту, то Эфраимом, конечно…

– Что же делать, Эфраим? Выкинуть дите с поезда, как собачонку безродную?!

– Все устроим, товарищ командарм! Мы что, не люди? – зашептал охранник. – В Иркутске плановая стоянка полтора часа. Я с комендантом договорюсь – организуем сигнал о диверсии на путях. Пока туда-сюда, пока дрезину на сотню верст вперед сгоняют, пока на три раза все проверят – будет у нас шесть-семь часов! Гарантирую! И могилку к утру выкопают. И гробик сварганят – честь честью все будет!

Оглянувшись, охранник зашептал дальше:

– Хотите – попа найдем, отпевание организуем? Думаете, я не вижу, что супружница ваша того… Старорежимная бабочка, по всему видно. Крестится даже… Вы бы, кстати, предупредили ее насчет этого! Не дай Бог… Только если отпевание – то совсем тихо надо! И без супружницы, и без вас, товарищ командарм! Отвезут вроде как на медицинское вскрытие, в морг тамошний, а там и в храм. Могу лично проследить!

– Спасибо тебе, Эфраим! С отпеванием это ты перегнул, пожалуй. Не надо отпевания. Яму только поглубже распорядись выкопать. Очень прошу! – Блюхер отчего-то вспомнил ориентировку ГПУ. – Тут ведь, наверное, тоже люди голодают?

– А-а, вот вы о чем, товарищ командарм! – догадался охранник. – Не-ет, тут такого голодования, как в Центральной Расее, нетути. Могилку никто не потревожит! Но – как скажете! Насколько глубже копать?

– На пару аршинов. Все покойнее на душе будет…