Вячеслав Каликинский - Агасфер. Чужое лицо

– Так точно, Терентьев объявился. Только он уже не Терентьев, с другими документами приехал, и личность изменил. Я тогда вам, если помните, сразу доложил…

– А я трогать запретил до поры до времени, помню. Очень хотелось второго вычислить. А вычислить удалось совсем недавно. Знаешь, Медников, кто вторым «путешественником» оказался?

Выдержав эффектную паузу, Лавров выдал:

– Никто иной, как разжалованный из гауптманов в обер-лейтенанты господин Гедеке! Тот самый, который у полковника Рунге в австрийской разведке работает и который в свое время так нашего Агасфера в Варшаве прижал, что тот еле оттуда ноги унес!

– Дела-а-а, – протянул ошеломленный Медников.

– Да, дела! Хорошо хоть, что мы Терентьева из виду не упускали. Так что теперь знаем, что за «путешественники» у мадам Бергстрем появились.

– Так брать обоих надо, Владимир Николаевич! – Медников вскочил с кресла. – Они же по душу нашего Агасфера в Иркутск поехали!

– Брать, говоришь? – Лавров тоже встал, прошелся по кабинету и остановился напротив старого сыщика. – Боюсь, что поздно, Евстратий! Я третьего дня своим людям в Иркутск шифровку отправил: задержать обоих под любым предлогом! Поздно! Гляди!

Вернувшись к столу, Лавров вынул из верхней папки синеватый бланк шифротелеграммы и протянул Медникову.

034286/03 СПб., Лаврову. Строго конфиденциально!

Выполнить ваше указание о немедленном задержании немецких путешественников фон Фишера и Лунге возможным не представляется по причине их срочного отъезда в район строительства Кр-Байкальской ветки ж/д. Вместе с ними, по словам квартирной хозяйки, выехала из Иркутска Серафима Бергстрем.

– И что ж теперь делать? – Медников выглядел потрясенным. – У него же еще и Настька беременная – вот нашли тоже время… Что делать-то?

– Ждать, Евстратий! Только ждать. Агасфер, как ты знаешь, далеко не мальчик. И постоять за себя умеет! – Лавров помолчал, достал из шкафа графинчик, рюмку. – Жалко, что ты, старообрядец чертов, не пьешь! Самое бы время выпить за удачу нашего Агасфера.

– Доставай вторую рюмку, – глухо отозвался Медников. – Простит мне Всевышний, полагаю, сие прегрешение. А тебя, начальник, об одном прошу: найдем ежели гниду у себя – мне его отдай, а? Отдашь? Я с ним без следствия и суда разбираться стану…

(май 1903 года, Иркутск)

Весна нынче в Иркутске была похожа на норовистую непостоянную девицу: яркие дни с греющим лица и души солнышком сменялись тусклой ветреной непогодью. А то и вовсе казалось, что зима останется тут навечно – с трескучими морозами, нежданными вьюгами – это в апреле-то, прости господи! Вот и нынче: на дворе май, а метет, как в феврале! И с ужасом думаешь, что скоро надо надевать шинель, и, не слишком поспешая, чтобы не потерять начальственного достоинства, спуститься на десяток ступеней и нырнуть в экипаж.

Генерал-губернатор и командующий войсками Иркутского округа, генерал от инфантерии Горемыкин отошел от окна и тряхнул колокольчиком. Из присутственной комнаты в кабинет мгновенно всунулся адъютант Сорокин, всем своим видом изображая кипучую энергию и желание употребить ее во благо любимого начальника.

– Слушаю, Александр Дмитриевич! – по-свойски, но с должной почтительностью адъютант приготовил деловую тетрадь и карандаш.

– Оставьте эту вашу писанину, штабс-капитан! – поморщился Горемыкин. – Что там у нас нынче? Нету больше посетителей?

– Никак нет, сидит один статский, ваше высокопревосходительство!

– Черт их носит в такую погоду! – изумился губернатор. – Впрочем, просите! Я не думаю, что это надолго. А сам, голубчик, не сочтите за труд, скажите мерзавцу Матвею, чтобы в экипаже печурку затопил! Он, небось, у швейцара, в тепле задницу греет, а я как подумаю, что в стылом экипаже полчаса ехать – брр!

– Слушаюсь, Александр Дмитриевич! Стало быть, штафирка статская пусть заходит?

– Да-да, пусть. Не купец, надеюсь? – запоздало спохватился генерал.

– Не похож-с, – покачал головой уже в дверях адъютант. – Хотя я эту рожу где-то видел. Определенно видел!

– Ну, просите, просите… Только предупредите сразу: губернатор, мол, много времени уделить не сможет – крайне занят!

Сорокин понимающе кивнул и исчез. Не прошло и минуты, как дверь снова распахнулась, и на пороге появился господин средних лет в черной паре и с модной столичной тросточкой в левой руке. Это был не кто иной, как Агасфер. Поклонившись, он негромко представился:

– Титулярный советник Бергман. Инспектор Главного тюремного управления Министерства юстиции. Имею честь представиться по причине своего отбытия из вверенного вашему высокопревосходительству округа…

– По Министерству юстиции служите, господин Бергман? – не совсем вежливо перебил Горемыкин. – А почему без мундира, милостивый государь? Или в Министерстве юстиции сие при визите к первому лицу, осуществляющему распорядительные функции в округе, считается необязательным? И почему, собственно, по отбытию, а не по прибытию в мой округ?!

– Потому что я, ваше высокопревосходительство, на самом деле не по Министерству юстиции служу, – улыбнулся посетитель, доставая из кармана конверт и подавая Горемыкину извлеченную из него карточку с золотым обрезом:

Предъявитель сего является личным секретным порученцем военного министра генерал-адъютанта Куропаткина, со всеми вытекающими из сего полномочиями. Имеет право входа в Главный штаб в любое время суток. Содействие предъявителя сего всеми офицерами и генералами РА выполняется по его первому требованию, об отказе в содействии докладывается лично военному министру.

Машинально взяв в руку карточку, Горемыкин бросил на нее взгляд и невольно подтянулся. Вернувшись к своему рабочему столу, надел очки и внимательно изучил подпись военного министра. Он практически еженедельно получал из Петербурга циркуляры, приказы и распоряжения с этой размашистой подписью, поэтому ему не было нужды сравнивать ее с оригиналом.

– Прошу садиться! – кашлянув, произнес Горемыкин. – И извольте объясниться, господин титулярный советник Бергман. Насколько я понимаю, вы изволите быть тайным ревизором военного министерства? Полковник Сапрыкин, начальник контрразведывательного отделения округа, знает о вашей миссии?

– Никак нет, ваше высокопревосходительство, не знает.

– А почему, позвольте осведомиться?

– Я действую согласно полученным мной указаниям военного министра Куропаткина, ваше высокопревосходительство.

– То есть шпионите за своим же братом, офицером? – криво усмехнулся генерал. – Ну и как у вас получается, господин Бергман?