Анастасия Логинова - Тайны мадам Дюбуа

– Я перевожу для парижских журналов… переписываюсь с простыми редакторами, и только… – сбивчиво ответила я, а блондин это и не опровергал:

– И я то же самое твержу своим коллегам! Вы мне безмерно симпатичны, мадам Дюбуа, и как женщина, и как мать. А потому, раз вам нечего скрывать, считайте это путешествие простой увеселительной прогулкой. Ну когда еще вам удастся побывать в Санкт-Петербурге? Отдыхайте, дышите морским воздухом знакомьтесь с новыми людьми. И делайте все, что я прикажу… ежели не хотите, чтобы с малютками Софи и Андре случилось что-то неприятное.

– Я поняла вас, – ответила я. Не смиряясь, но теперь четко понимая, с кем имею дело.

Разговор действительно прояснил все, и иллюзий уже не оставлял. Это не ошибка, не недоразумение. Случилось то, чего я все эти годы и боялась, и от того, как я поведу себя на пароходе, зависят жизни моих детей.

Доверять немцу всецело я не собиралась, конечно. А надеяться смела только на себя и собственную смекалку.

– Как мне обращаться к вам? – преувеличенно бодро спросила я.

– А как вы обращались к супругу? – улыбнулся блондин.

– Жан-Пьер – так его звали… зовут.

– Так и обращайтесь! – развел руками тот. – И можете говорить по-французски, я неплохо знаю ваш язык.

На подъезде к морскому порту, блондин отобрал у меня Андре – якобы мне тяжело держать сына на руках – и усадил себе на колени. Софи велел сесть рядом. Подлец прекрасно понимал, что, покуда дети при нем, на побег я не решусь, даже будь у меня такая возможность.

А возможность была.

Трое его подельников ехали в другом экипаже, следом. Да и когда сошли мы в Ростоке, держались поодаль. А после, как взошли на борт, побег и вовсе не имел больше смысла. Куда убежишь с парохода?

* * *

4 июня, 21 часов 45 минут

Балтика, территориальные воды Германской империи

В дверь каюты постучали второй раз, уже настойчивей. Решив, что едва ли мой самозваный муж отличается подобным тактом, я подошла и открыла.

– Фрукты для мадам Дюбуа, – сообщил стюард, вкатывая сервированный столик на колесах. За его спиной, в коридоре, маячил тот самый «рыжий».

– Благодарю, – прохладно отозвалась я и закрыла дверь точно перед носом рыжего.

Согласилась посмотреть детское меню на завтра, уточнила что стюарда, нас обслуживающего, зовут Бьорн Нойман, и что, ежели что-то понадобится, я могу вызвать его, нажав кнопку сонетки в гостиной комнате. С тем он ушел.

Никаких фруктов я совершенно точно не заказывала, да и Бланш явно не до того. Но гадать пришлось не долго: ваза с фруктами прижимала к скатерти записку в плотном конверте, в которой значилось, что все это – презент обер-лейтенанта цур зее Германа Вальца.

Я все еще была в некотором замешательстве, когда дверь резко и без стука отворилась и едва ли не с криком «а-ха!» в каюту ворвался мой фальшивый муж.

– Кто это прислал? – мгновенно вспылил он. – Вы ведь ничего не заказывали, Лили, мне прекрасно это известно!

– Ревность вам не к лицу, месье Дюбуа, – хмыкнула я, утомленно роняя записку на столик. – И притворите дверь в каюту – дети спят.

На просьбу мою блондин не отреагировал, напротив, распахнул двери шире и махнул рукой, призывая всю свою банду. А после они учинили самый настоящий обыск: короткую записку разобрали чуть ли не по слогам, уверенные, что это шифр, пощупали каждый фрукт, потрясли вазу. Сдернули скатерть с сервировочного столика и – вдруг нашли под ним еще одну записку.

На французском на сей раз.

– От кого это? – вскричал блондин. – С кем вы успели снюхаться на пароходе? Отвечайте немедля!

– Я… я не знаю, ей-богу! – искреннее ответила я. – Это какая-то ошибка наверняка. Что там написано?

Но блондин, не позволив мне и тронуть этот клочок бумаги, хмуро пробежал текст глазами. Потом посуровел еще более и с сомнением взглянул на меня:

– Этот тип зовет вас на свидание. Нынче в полночь, на верхней палубе в кормовой части. Желает показать вам гребные винты, – издевательские выговорил он.

– Это уловка, дураку понятно! – не сдержался рыжий. – С лейтенантишкой у них встреча – он и есть химик! Нужно в оборот его брать!

– Заткнись! – рявкнул блондин, явно жалея, что оговорку про химика слышала я.

А я стояла, ни жива ни мертва. Конечно, это не просто свидание – это именно что уловка. И это был бы мой единственный шанс спастись, прочти я записку вовремя или хоть догадайся скрыть ее от лишних глаз.

Впрочем, через мгновение я подумала и о худшем развитии сценария…

– Что же вы стоите, Лили? Бегите, прихорашивайтесь – нынче у вас свидание.

– Я не пойду туда… – слабо возразила я.

– Пойдете, милая, пойдете. Или этот Вальц дороже вам, чем собственные дети?

4 июня, 23 часа 53 минуты, Балтика, открытое море

Стоял июнь, самое начало, и вечер был бесконечно долгим. С небом, усеянным перьями облаков, и оранжевым солнцем, все никак не спускающимся за горизонт. В Петербурге сейчас и вовсе начались белые ночи, и оранжевый вечер там совершенно незаметно перетекает в пыльное розовое утро. Уж я-то знала.

Но сейчас, хоть мы и вышли давно в открытое Балтийское море, пока что находились в широтах датского Копенгагена. Вот-вот должны были поравняться с островом, который, судя по туристическому проспекту, назывался Борнхольм. Вдали уже мрачно высились над морем серые скалы, и алел полосатый маяк.

Несмотря на поздний час, немало пассажиров высыпало на палубу. Правда все они толпились в носовой части, стараясь лучше разглядеть Борнхольм – на корме же не было почти никого, кроме притаившейся в тени мужской фигуры, в которой я угадывала черты обер-лейтенанта Вальца.

Я робко оглянулась: по-прежнему за мной следили, не упуская из виду ни на минуту. А на полпути к Вальцу, под козырьком, укрывающим вход в третий класс, невидимый Вальцу стоял мой фальшивый муж. В опущенной его руке мутно поблескивал револьвер… Он глядел на меня тяжело и безотрывно, и весь вид его так и кричал: «Выкинешь что-то – пожалеешь». Я верила. А потому медленно, будто с трудом переставляя ноги, но шла. Мечтала, чтобы Вальц увидел скорее мое страдальческое лицо и понял бы все сам. Скрылся, сбежал, сделал бы что угодно! Потому как, если его схватят сейчас – и моя участь будет предрешена.

Но он не двигался. Вот я уже четко видела его лицо, угрюмый взгляд, напряженность во всей фигуре. Но почему же, черт возьми, он не двигался?!

Так сосредоточенная на его лице, я не сразу отметила легкую возню – как раз там, под козырьком у входа в третий класс. Раздался звук глухого удара. Мой фальшивый муж, слабо дернул руками, будто пытаясь взлететь, и, словно мешок с картошкой, повалился на руки стоявшему позади него неприметному господину. Тот ловко придержал его под мышки, аккуратно вынул из руки револьвер, и споро утащил бессознательное тело куда-то в темноту…