Ольга Озерцова - Талисман Шлимана

– Вы что, киллера ко мне подошлете? – спросил я с иронией.

– Возможно, тут хватит и домушника. Разные есть способы. С людьми ведь разное может случиться. Вот и ваш коллега, Афанасий Никитич, да еще в болоте, – я вздрогнул, в последнее время отношения с Афанасием у меня были не очень хорошие, но его внезапная смерть… Кстати, незадолго до этого он говорил что-то странное про какой-то талисман в Градонеже. Знал ли мой собеседник об этом? А он, между тем, закончил, – Ваш отказ – не только финансовая глупость, он опасен.

А сейчас я взглянул на подошедших учеников, услышал их смех, и воспоминание о том разговоре поблекло. Они спросили, не хочу ли я послать их на раскопки в Ирак.

– Придется, Анечка, ограничиться археологическими публикациями. И все же, представьте себе то, что раскопал Вулли: замурованные в могилу царицы прекрасные женщины – в драгоценностях, под звуки арф – выпивают яд.

– Мило.

– Я бы даже сказал круто.

Наступил вечер. Мы разулись, шли босиком, и травы, высокие и влажные, тихо опутывали ноги. Теплый песок мягко щекотал их.

– Хорошая мысль – гулять и разговаривать. Не зря они в Древней Греции такое придумали.

– Греки, ахейцы, минойцы… В идее о связи Атлантиды и минойской цивилизации на Крите что-то есть. Знаете, когда я читал Жака Кусто, мне запала одна фраза: «Я охвачен страстью. Это не костерок из сухотравья, а глубокий интерес к истории, который овладевает и разумом, и сердцем. У меня создается впечатление, что едва изученная минойская культура зовет меня из глубины веков. Мне кажется, меня как магнитом притягивает она».

– Между прочим, один знакомый археолог рассказывал мне, иногда ему кажется, что археологические открытия не случайно происходят в какой-то определенный момент – древние как бы хотят, чтобы их раскопали.

– А у вас нет чувства, что Атлантида, минойская культура так влекут нас, потому что это – «проблема «Титаника». Я как-то слышал, как Чингиз Айтматов говорил: «Главное, чтобы с человечеством не произошло того же, что с «Титаником». А ведь он прав – такая гибель, когда ничего не останется, пугает больше, чем конец света и Страшный суд. Словно предупреждение – зла так много, что мир может погибнуть.

– Цивилизации уже много раз возрождались и гибли, «как бы безмолвствуя». Помнишь – в рассказе египетских жрецов у Платона.

– Да, в безмолвии для потомков. Может быть, это страшнее всего.

Странно, оказывается, мои ученики тоже обратили внимание на то место из диалога «Тимей».

– Но осталась же легенда Саисских жрецов об Атлантиде. И сквозь немоту прошлого что-то доходит.

– Знаешь, по мне минойская цивилизация была красивее, чем описание Атлантиды у Платона, как живой цветок лучше философского софизма. Насколько я помню, оно довольно сухое…

– Сухое или нет, оно многих волнует. Только книг и статей по Атлантиде насчитывается несколько тысяч.

– Да, кстати, я недавно встретился на конференции с одним атлантоманом и подумал – очень интересно, почему вдруг некоторые явления, легенды, сюжеты начинают вызывать у всех такой жгучий интерес. Они могут быть самыми разными: от Атлантиды до современных бестселлеров. Помните, Глеб, мы с вами говорили, любопытно было бы посмотреть структуру бестселлеров в нашем российском варианте. Для начала напишите мне, пожалуйста, эссе или статью на эту тему.

– А потом по твоему рецепту, Глеб, и еще что-нибудь. Я уже поделилась вашей идеей, Александр Владимирович, с друзьями. Они сразу спросили: «А труп будет?».

– Да, как же с трупом, Александр Владимирович? Без него не обойтись.

Почему-то мне вдруг вспомнился человек, изображенный на минойской гемме.

– Относительно жертв преступлений, попробуйте сравнить, Глеб, современные бестселлеры с древнегреческой трагедией.

А потом я вспомнил Афанасия и его гибель в болоте. До древнегреческой трагедии тут было далеко.

– И назовем статью «От древнегреческой трагедии до бестселлеров».

– Хорошо бы, – предложил Глеб, – еще приправить это каким-нибудь родовым проклятием, чем древнее, тем лучше. Вроде проклятия рода Атридов или фараонов.

– А вы знаете, почему всегда только проклятие? Почему не благословение – благословение, посланное сквозь века?

– Интересная мысль. Об этом надо подумать.

– Раз бестселлер, нужны еще голые женщины, обнаженные, я хотел сказать.

– Ну, уж это по твоей части, Глеб.

– Кстати, то, что сейчас крутят по телевизору, никого уже не волнует. Должно быть что-то запретно-трепетное, как, например, в Средние века – даже туфелька из-под длинной юбки их очень возбуждала.

– Глеб, не заменяй нам эротики башмаками. Уж лучше какие-нибудь магические обряды, их совершали нагими.

– Аня, идея – критянки, длинные, широкие юбки и обнаженная грудь…

– Пожалуй, вы правы, Глеб, даже я прочувствовал, в чем тут дело.

– А назовем это, Александр Владимирович, мистико-магическим эротизмом.

– Ну, с этим, я думаю, у нас будет все в порядке. Но нам еще надо постараться понять и услышать, ведь самое интересное происходит на грани. Надо быть свободными. Мы дадим себе полную свободу в чувствах, стилях, в восприятии древних цивилизаций, хотя почему-то даже мне чуть страшно.

– Скажи мне, чего ты боишься?

– Отпусти мою руку, о египтянин. Я не боюсь, с чего ты взял, я спокойна, но покой этот странен, как будто я что-то сейчас услышу.

– Что ты можешь услышать, красивая дева? Как к лицу тебе наше платье. Все же странен другой твой наряд, привезенный с Кефтиу 1 1 Так в Древнем Египте называли остров Крит. . Дай мне руку. Одно в вашем платье дивно красиво. Ваши девы открывают грудь ветру и нашим взорам.

– Ты смеешься надо мной, египтянин. Мы раскрываемся звездам, богам и солнцу. Наше сердце, дыханье и кожа открыты миру. Если и вы вдруг взглянете – это случайность. Но я сегодня не хочу шутить. Ты пойдешь со мной по ступеням Джосера? У меня чувство, будто когда я поднимаюсь по ним, то иду ввысь, к небу, еще ступень, и сейчас услышу.

– Что услышишь?

– Не знаю. Какой-то ветер.

Ты слышишь?

Тихо и жарко. Пошли.

Тихо и жарко в Фестосе. И ветер тысячелетий шумит. Когда мы приехали на экскурсию, солнце пекло нещадно. Но если отойдешь от королевского дворца, туда к руинам покоя принцессы – то ветер крутил, срывал шляпу, жаркий. Что это было?

Письма нашего учителя становятся все непонятнее. С ним творится что-то странное.

– Мне тоже так показалось, с тех пор как он уехал в турпоездку на Крит. Я думала, он поедет отдохнуть, а он…

– Он хочет понять загадку.

– Этот южный климат не для него. Вместо того чтобы купаться в море, он стал ездить по раскопкам. А знаешь, со мной тоже что-то такое случилось.

– С тобой? Что?