Юрий Корочков - След Золотого Руна

Семён Белобородов, более известный в определённых кругах как Сенька шалый, знаменитый в прошлом бандит, ушедший на покой и содержащий ныне притон с опиекурильней на Петроградской стороне, имел более чем интересную биографию. Он начал свою бандитскую карьеру в конце прошлого века, грабя с бандой бывших крестьян купеческие караваны на большом Казанском тракте. Бандиты наводили ужас на проезжающих почти полгода, пока не попались посланной на их поимку уланской полусотне.

Одним из немногих уцелевших в той мясорубке был 14 летний Сенька, в самом начале бойни отчаянно кинувшийся на прорыв, получивший пулю, но, в отличие от большей части подельников, подобранный уланами живым, чтобы было хоть кого-то представить властям. По результатам следствия Семён Белобородов был сослан на вечное поселение в Сибирь, где молодой, сильный и отчаянно смелый парень завербовался матросом в Русско-американскую компанию, и несколько лет исправно служил на её судах… Последним установленным местом его службы был корабль «Юнона».

А после войны в окрестностях Петербурга стала орудовать шайка мало кому тогда известного атамана Сеньки Шалого. Бандиты обделывали свои дела удивительно дерзко, быстро забирая в караванах самое ценное и всегда уходя в леса задолго до прибытия полиции или военных. Ходили упорные слухи, что банда состоит из бывших крестьян, партизанивших в войну против французов, привыкших к свободе и лёгкой жизни, и не сумевших вернуться к тяжёлому крестьянскому труду в крепостных у нерадивых помещиков.

Прошла неделя с того времени, как я впервые вспомнил о Сеньке, и вот, вчера мне наконец удалось с ним встретиться. Это удивительный человек, и будет жаль, если он окончит жизнь на плахе, к чему, увы, есть все предпосылки.

Мы встретились на территории Сеньки, на одном из постоялых дворов на Московском тракте. Уверен, что в окрестных лесах ожидал десяток сенькиных молодцов, но для меня это не играло никакой роли – я пришёл с миром.

Крепкий и высокий, одетый в добротный купеческий костюм Семён Белобородов не производил впечатления разбойника с большой дороги. Удивительно умные карие глаза пронизывали насквозь, но не несли угрозы – скорее в них читался интерес и, пожалуй, усталость. В принципе – ничего удивительного, на что-то подобное я и рассчитывал.

Посредственность не смогла бы так долго и эффективно руководить людьми, и добиться столь значительных результатов. Умный же человек, к которым Семён относится, не может не понимать конечности выбранного им пути. И конечности весьма непривлекательной – с одной стороны плаха или пуля, с другой – нож под рёбра от вчерашнего соратника, решившего занять место атамана.

Эту мысль я и высказал первой, добавив, что второй вариант становится для Сеньки всё более близким. Годы идут, ему уже за сорок, и пора бы подумать о спокойной старости, обеспечить которую можем только мы с графом Бенкендорфом. Опиекурильня без покровительства власти таким вариантом быть не может, особенно если мы вспомним прошлые «заслуги» уважаемого Семёна Аркадьевича Белобородова, который по приговору суда должен сейчас находиться на вечном поселении в Сибири.

Интересно было наблюдать за сменой выражения Сенькиного лица: от унылого равнодушия, через интерес к гневу и явному желанию немедленно убить возомнившего себе жандармишку. Я не стал испытывать судьбу, и добавил главное – что высоко ценю Сенькины человеческие достоинства, и не требую предательства.

После этой фразы прищурившиеся глаза готового к нападению хищника вновь сменили выражение на неподдельный интерес, рука, сжимавшая в кармане рукоять пистолета, расслабилась, и Семён поинтересовался, что же в таком случае меня интересует.

Я не стал сразу раскрывать подлинного интереса – это не полезно с людьми Сенькиного типа. Напротив, я «под большим секретом» сообщил ему, что нас интересуют некоторые из нынешних Сенькиных завсегдатаев, особенно из среды офицеров. Якобы поступили сигналы, что некоторые господа морские офицеры настолько злоупотребляют опиумом и погрязли в долгах, что готовы торговать с иностранцами служебными тайнами, а это для государства неприемлемо.

Так лучше мы тихо без скандала и унижения чести уважаемых фамилий спишем их опустившихся и недостойных представителей со службы, естественно компенсировав уважаемому Семёну Аркадьевичу упущенную выгоду. Но списки ВСЕХ посетителей опиекурильни из среды армейских и морских офицеров должны быть у меня на столе через неделю.

После заключения договора, подкреплённого тысячей рублей задатка, Сенька расслабился. Нам принесли вина и мяса, после чего начался главный для меня разговор. За кружкой красного Сенька охотно делился воспоминаниями далёкой юности. Не составило труда перевести разговор на службу Сеньки в Русско-Американской компании.

Сенька был совсем молодым, но понимал – в среде каторжан делать ему нечего, надо искать способ обустроиться в новой жизни с комфортом. Настоящим хозяином Сибири была Русско-Американская Компания. Юноша устроился в контору Компании в Тобольске, но не порвал связей с каторжанами.

Приказчик часто жаловался на нападения бандитов, грабивших караваны грузов из Охотска и, особенно, Кяхты, а спустя время, видя верность и молчаливость подручного, предложил тому пойти в охранники. Вместо того, чтобы платить нерадивым казакам, дравшим за свои услуги втридорога, да ещё и ненадёжным при транспортировке «деликатных» грузов из Китая, Кампания завела собственную охрану из тех же каторжан, да не обычных, а профессиональных бандитов – «варнаков». И далеко не всегда такая охрана была легальной, ведь иногда неплохо, если беглые каторжане нападут на караван конкурентов.

Спустя год Сенька возглавил один из отрядов. С ним он и патрулировал подходы к Охотску в ожидании каравана с контрабандой из Китая, когда на свою беду им навстречу попались лейтенант Хвостов и мичман Давыдов, державшие путь в Охотск. Там бы офицерам и остаться, но Хвостов назвал верный пароль, да ещё такой, который переводил отряд Сеньки в полное его подчинение.

Сенька был одним из тех, кто сопровождал офицеров в Америку. Там они крепко сошлись с правителем Барановым, и другими промышленниками, не чураясь совместных выпивок и драк. Однажды Хвостов в пьяной драке ранил сильнейшего бойца Сенькиной дружины кортиком. Видя как стоически крепко тот переносит боль, тем же кортиком лейтенант проткнул ногу себе, чтобы доказать всем, что русский офицер ничем не уступает самому крепкому варнаку, как называли сибирских разбойников.

Прошло несколько лет, офицеры уехали обратно в Петербург, но однажды от самого высшего руководства пришёл приказ: отобрать лучших бойцов и отправиться на Ситху – столичное поселение Кампании в Америке. Там отряд снова перешёл в безоговорочное подчинение лично лейтенанту Хвостову.