Илья Баксаляр - Завтрак с Машиахом

– А что будет с убийцей моих родителей? – он никак не мог смириться с тем, что не покарал Альфреда Рафи за все его преступления.

– Об этом не стоит переживать, судьбу этого человека решат силы, которые неподвластны нам.

– Не понял… – Овадья вновь остановился, желая получить конкретный ответ на вопрос, терзавший его душу, но в это время на людей обрушился мощный подземный толчок, который привел Менахема в полное замешательство.

Пол под ногами заходил ходуном, и прямо на глазах начали трещать стены. С потолка слоями отрывались каменные своды.

– Я отвечу вам на все вопросы, но только потом, а сейчас срочно надо уходить, – Бен-Аарон торопил Овадью, не давая ему опомниться.

Вокруг лопался гранитный монолит и падали камни, в то время как старик с молодым человеком мчались по тоннелю. Менахем теперь не думал ни о чем, он торопился за Бен-Аароном, порой ему казалось, что демоны тьмы, когда-то запертые в камень царем Соломоном при помощи волшебного перстня, очнулись от долгого заточенья и пытаются любой ценой вырваться на свободу. Внезапно раздался тяжелый гул, идущий из самых глубин подземелья. Стены завибрировали еще сильнее, монолитные каменные глыбы под мощью необычной силы трескались и рушились, как щепки. Гул нарастал медленно, вселяя в узников подземелья леденящий ужас. Бен-Аарон, несмотря на возраст, мчался с проворством лучшего атлета, успевая освещать фонарем темные проходы, ловко и с достоинством успевал уклоняться от падающих камней. «Осторожней!» – поворачивался он назад, чтобы предупредить Овадью, когда на их пути рушилась стена или внезапно крошился каменный свод над головой. За спиной грохотали камни, заваливая путь к отступлению. Беглецам пришлось прибавить скорость. Менахему с каждой секундой становилось страшнее, так как нарастающий гул приближался.

Лабиринт вилял темной лентой в глубине подземелья, то огибая мощные массивы гранита, то вгрызаясь в известняковую породу, и мчался дальше в мрачную неизвестность. Гул неожиданно замолк, и вибрация прекратилась. Бен-Аарон остановился, Менахем, не успев среагировать, на полном ходу влетел в старика, чуть не сбив его с ног, но, ударившись о крепкий и мускулистый торс, отлетел назад. Бен-Аарон на столкновение даже не обратил внимание, он оставался неподвижным.

– Почему мы остановились? – задыхаясь, спросил Овадья.

– Тихо! – старик поднес палец к губам и стал внимательно прислушиваться.

Менахем мог наблюдать, как наступившая тишина тревогой отражалась в больших и умных глазах Бен-Аарона. Наконец старик задумчиво вымолвил:

– По-моему, произошла слишком сильная детонация.

Овадья в недоумении посмотрел на старика:

– И что это значит?

Бен-Аарон некоторое время стоял молча, прислушиваясь к малейшим шорохам в тоннеле, затем перевел дыхание и произнес:

– Боюсь, что скоро волна детонации пойдет нам навстречу. Туда, куда мы бежим, – и он указал рукой вперед.

– Получается, мы заперты?! Проход позади нас тоже завален.

– Вот в этом и есть проблема, – старик осветил тоннель, ведущий вперед.

В это время оттуда послышался нарастающий вибрирующий гул.

***

Генеральный прокурор Мэир Кахана первым бросился из палатки, с ужасом впиваясь взглядом в то, что предстало перед его взором. Следом за ним поспешным шагом вышли Эфраим Галиви, Кейла Овальская, спикер Кнессета. Неторопливо за всеми последовал и Моше Шамон с профессором истории Ароном Дьяхой. Величайшая святыня исламского мира была окутана дымом. Силуэта мечети не было видно, над ней стоял черный столб, в котором все сверкало и искрилось многочисленными огнями. Повсюду слышался дребезжащий звук от разлетавшихся в разные стороны кусков стекол старинных окон храма, которые поражали на своем пути солдат израильской армии, стоявших на приличном расстоянии от Аль-Аксы. Десятки израильских солдат лежали на земле в крови, пораженные кусками толстого стекла. Из окон исламского собора валил густой черный дым, постепенно окутывая площадь мрачной пеленой.

– Уходите отсюда! – первым пришла в себя Овальская. – Здесь опасно! Срочно уходите за здание.

Небольшая толпа быстро переместилась в сторону ближайших домов.

– Доигрались! – сквозь зубы прошипел на ходу генеральный прокурор. – Вы разжигаете огонь мировой войны, – он метнул злобный взгляд в сторону главы правительства.

Моше Шамон озадаченно с непониманием оглядывался по сторонам:

– Но я не отдавал приказ наносить удар по мечети, – попытался оправдаться премьер-министр.

– Тогда что это?! – Мэир Кахана с неприязнью сверлил глазами главу правительства.

– Я не знаю, – премьер-министр растерянно пожал плечами, осторожно выглядывая из-за фасада невысокого дома в сторону мечети.

Солдаты израильской армии в спешке отступали от Аль-Аксы, и даже танки повернули назад, снимая плотную блокаду мечети. Наступила тишина, площадь замерла на какое-то время. Моше Шамон вышел из укрытия, чтобы оценить ситуацию. Его военный опыт подсказывал, что вокруг происходит нечто непонятное и весьма странное. Пока он пытался обдумать свои дальнейшие действия и прислушаться к интуиции, подсказывавшей ему, что спешить сейчас не стоит, над площадью раздался страшный гул, земля затряслась. Стройные высокие кипарисы, растущие вокруг собора, начали раскачиваться в разные стороны. Мощная подземная сила с корнями выворачивала деревья из земли, раскидывая гранитную брусчатку. Глава правительства поспешил вернуться в укрытие, где стояли все остальные руководители страны.

– Генерал, почему вы бездействуете? Вы упускаете драгоценное время, которого потом у нас не будет! – рядом с премьер-министром вырос историк. – Сейчас не время для дискуссий и сомнений. Надо срочно штурмовать мечеть!

– Какое право вы имеете давать указания главе правительства? – в разговор решительно вмешался Галиви. Всегда спокойное и равнодушное лицо руководителя «Моссада» вдруг стало яростным, глаза горели неумолимым огнем протеста. Он набросился на профессора: – Я прикажу вас сейчас же арестовать как провокатора и разжигателя войны. Вы провоцируете всемирную бойню! – Галиви повернулся к Овальской: – Кейла, задержи его.

Историк отскочил назад. В руках у него оказался пистолет.

– Вы глупые пресмыкающиеся! Стоять на месте и никому не двигаться! – прошипел профессор, но Галиви не смутили его слова, и он мужественно двинулся на Арона Дьяху.

– Э, братец, меня такими игрушками не запугать, – беспристрастно произнес руководитель «Моссада».

Историк попятился назад, направил дуло пистолета на Эфраима Галиви и хотел нажать на курок, но молниеносный удар Кейлы выбил оружие из рук профессора. Арон Дьяха, вскрикнув от боли, схватился за поврежденную кисть. В это время Овальская вытащила из кармана пиджака свой пистолет и приставила его к голове профессора.