Атуна Койдергем - Невеста из Уайтчепела

– Доктор, – Эмили остановила врача, – спасибо, что помогаете мне.

– Вы не должны благодарить меня, мисс, это мой долг. Лучшей наградой для меня будет ваше скорейшее и полное выздоровление…– доктор вышел, затворив за собой дверь.

Несмотря на то, что Эмили ничего не делала, а только спала, она чувствовала сильную усталость. Сейчас ей снова хотелось забыться сном. Это желание было непреодолимо. Она положила голову на подушку и уснула с мыслями о своем будущем письме.

Когда Эмили проснулась, на улице было темно. С черных небес в окно заглядывали хмельные звезды. Перед глазами Эмили все плыло, как в тумане. Она собрала силы и встала с кровати. Нетвердой походкой прошлась по комнате. Все казалось ей каким-то странным, угловатым, как на детском рисунке. Надо думать, это дает о себе знать ее болезнь. Но не время бросать все на самотек, нужно действовать. Чем быстрее она выяснит, с какого момента помутился ее разум, тем скорее пойдет на поправку.

Эмили села на кровать, поджав под себя коленки. Достала листок бумаги и карандаш, оставленные ей заботливым доктором, и принялась сочинять письмо инспектору.

Перво-наперво она обнаружила, что рука совсем не слушается ее. Буквы выходят кривые, разных размеров, пляшут так, словно строчек и вовсе нет. Эмили старалась выводить их аккуратно, но получалось отвратительно и лучше не становилось. Ладно…Это же дружище Роберт, он все поймет! Ему почерк не главное, для него важны факты!

Но, к сожалению, это были еще не все неприятности. Вскоре Эмили столкнулась с тем, что после слов приветствия повествование весьма усложняется. Она не знает, на какой стадии знакомства они расстались в реальности. Кажется, впервые она увидела Роберта именно после смерти Каролины. Интересно, ее доставили в клинику после нападения на ее соседку? Или в тот день, когда она сама чуть не стала жертвой? То есть что же получается? Нападения на Каролину, возможно, и не было. А если не было нападения на Каролину, то, может, доктор прав? Может, Роберта не существует? Или все же он существует…

Эмили еще долго размышляла над формулировками. И в итоге кое-как изложила свою ситуацию. Она не стала привязывать повествование к какому-то событию, а просто спрашивала, как движется расследование. А на следующий день, а может быть вовсе и не на следующий и вовсе не день, она отдала доктору получившееся письмо.

– Я могу прочесть? – справился доктор Пэйн учтиво, хотя письмо было не запечатано.

– Да, пожалуйста, – Эмили кивнула в знак согласия.

Доктор бегло прочел письмо, потом снова свернул его, как прежде, и убрал в карман халата.

– Что ж, вы изложили положение аккуратно и вполне ясно, насколько это возможно. Это заслуживает похвалы, – похвалил доктор. – Я отправлю ваше письмо завтра или послезавтра. Но предупреждаю, не слишком себя обнадеживайте. Договорились? – доктор оглядел Эмили участливым взглядом и вышел.

Прошло несколько дней, а может быть и недель. Эмили прилежно принимала прописанные доктором Пэйном лекарства в надежде, что вскоре она почувствует себя лучше, и явь отделится от вымыслов.

Однако улучшений не наблюдалось. Эмили все еще воспринимала свои видения, как часть жизни. И, к ее огорчению, не приходило и ответного письма от Роберта. И естественно, новостей от Джеймса тоже не было. Впрочем, в последнее время эти обстоятельства перестали занимать Эмили столь сильно, как раньше. Нельзя сказать, что ей стало все равно. Но и нельзя отметить в ней прежнего рвения разобраться в ситуации. Все чаще ей казалось, что, возможно, доктор и прав. А памятные события – лишь выдумки. Может быть, и маньяка-то никакого не было, а был просто хулиган Уолдри. Немного суетливый скверный старикан, а вовсе не серийный убийца…

Эмили так много спала, что часы бодрствования казались ей бесконечно долгими и бессмысленными. Доктор часто навещал ее, они разговаривали. Эмили понемногу прониклась доверием к Асклепию, прилагающему немало усилий для ее выздоровления.

Однажды ранним утром Эмили проснулась от увиденного сна. Ей снился Джеймс. Он был так реален, так ласков, говорил, что любит ее и скучает. Эмили видела его вместе с собой в каком-то сумеречном саду. Джеймс сидел рядом с ней на резной лавке. Эмили плакала и не хотела расставаться с ним снова. Она нежно поправляла волосы Роберта…Целовала его губы…Он обнял ее и прижал к себе. Крепко, страстно. Она даже не могла пошевелиться в его объятиях, и ей это нравилось. А потом…О, нет, нет! Опять какой-то бред! Она сидела на лавке возле Джеймса, а в итоге оказалась в объятиях Роберта! Доктор Пэйн прав! Она умалишенная!

За окном шел дождь. А Эмили сидела на кровати и вспоминала свой сон. Сейчас она вдруг почувствовала, что не хочет больше находиться в клинике, что желает вернуться к жизни, к людям, к Джеймсу. На секунду она призадумалась. Куда же ей теперь возвращаться, если они вместе с доктором уже установили, что ей все померещилось?!

Эмили потянулась рукой к тумбочке, на которой разместилось блюдце с таблетками – доктор настаивал на том, что их необходимо принимать каждый раз, непосредственно после пробуждения. Чему Эмили прилежно следовала. Взяв стакан, сделав из него глоток, она потянулась за таблетками, но они выскользнули из ее слабых рук и укатились куда-то под кровать. Эмили сначала хотела полезть их поискать, но потом решила, что хуже ей уже не сделается. Так что можно не прилагать усилий.

Спать в этот день ей, как ни странно, не хотелось. Кроме того, очень скоро она почувствовала некую злость: отчего это еще несколько дней назад – вернее из тех придуманных дней, что она помнила – у нее было все – любимый человек, состояние, занятие – а сейчас всего этого уже нет и, как выяснилось, никогда и не было!

Эмили почувствовала, как впервые за долгое время в ее душе нарастает бунт. Сначала небольшой волной, маленькими белыми барашками на горизонте. Потом все сильнее и сильнее, превращаясь в неспокойные волны, переходящие в цунами гнева. Этот стихия чувств уже была готова накрыть ее с головой.

Не успела Эмили еще и подумать о своих внезапных эмоциях, как дверь отворилась. На пороге возникла участливая фигура доктора. Он, как обычно, пришел справиться о ее здоровье. Доброжелательно улыбаясь, он направился к пациентке.

– Здравствуйте, Эмили, – доктор присел на край стула. – Как вы себя чувствуете сегодня?

– Плохо! – озлобленно ответила Эмили.

– У вас утомленный вид. Вас не клонит в сон? – доктор посмотрел на нее поверх очков, сдвинув брови.

– Сколько можно спать! – Эмили почувствовала, что привычная меланхолия уступила место бессильной ярости. Таких ярких эмоций у нее уже давно не было. По крайней мере, в этих стенах точно. – Мне нужны мои краски и мольберт! Я хочу выразиться на холсте!