Ирина Лобусова - Смерть в катакомбах

— Ты прекрасно знаешь почему, — поморщился он. — Для этой страны я всегда был психически больным.

— Тебя никто не преследовал.

— Да? Только потому, что ты меня спасла. Что делали в СССР с гомосексуалистами?

— Ты думаешь, Гитлер относится к ним лучше?

— По крайней мере у меня был шанс доказать свою нормальность и спастись, — как-то неуверенно пробормотал Тарас.

— Это ложь, — холодно отрезала Зина. — Жаль. Ты был моим другом…

Все оказалось очень просто. Мучаясь из-за того, что он не похож на других, Тарас мечтал сбежать и из Одессы, и от действительности… Уже давно он экспериментировал с различными наркотиками, но держал свои открытия в тайне.

Все изменилось, когда в больнице появился Аркадий Панфилов — яркая, нестандартная личность, к тому же гомосексуалист, как и Тарас. Однажды, оказавшись на одной из сексуальных оргий в доме Мелька, Тарас разговорился с хозяином. И Мельк уговорил его перейти в секретную лабораторию, работать на немцев.

Соблазнившись новыми перспективами и давно ненавидя советскую власть, Тарас бросил Еврейскую больницу и ушел к немцам. И сразу сделал новое открытие — стероиды из людей, дающие невероятный эффект! Но в чрезмерно большой дозе действующие как яд, вызывающий мумифицирование.

Открытие было таким уникальным, что Мельк записал его формулу и решил присвоить себе. Именно он доложил об этом в Берлин Гиммлеру. Тот собирался презентовать новый препарат Гитлеру, помешанному на наркотиках.

Так как деятельность лаборатории стала сверхважной, из штаба командования армий «Юг» в Одессу специально был направлен Генрих фон Майнц, чтобы охранять открытие и лично сообщать о процессе в Берлин. И все шло хорошо до того момента, пока Герман Мельк не влюбился безумно в артиста Антона Кулешова.

Он не мог знать, что Кулешов был партизанским агентом. Антон заставил Мелька подменить формулу препарата. Новый состав разработали в секретной лаборатории в Москве, и Кулешову передал эту формулу Бершадов. Когда это обнаружил Панфилов, тоже работавший в лаборатории, Мельк его убил. Сделал он это в тот самый момент, когда Панфилов вместе со своим ассистентом Матвеевым отправились на кладбище брать свежий материал из трупов расстрелянных…

— Мельк убил Панфилова? — удивилась Зина. — А кто же убил Кулешова?

— Кулешова убил я. И девку его, которая стащила портсигар Кулешова, подаренный ему Мельком. Ее я тоже убил, — ответил Тарас даже с некоторой гордостью. — В портсигаре Кулешов хранил ампулы с ядом. Такие, как эти.

На ладони его лежали ампулы — точь-в-точь такие, какие были в кармане вора. По какому-то наитию Зина забрала их из морга.

— В них не морфин, — уточнил Тарас. — Видишь, «Морфин» написано от руки. В них яд.

— Ты убил воров? — спросила Зина.

— Конечно. Щипач обворовал антиквара, которому любовница Кулешова Малахова продала портсигар с содержимым. Я следил за ним и убил, когда он полез на кладбище грабить трупы. А заодно и его подельника.

— Что означал череп на портсигаре?

— Принадлежность к оккультному рыцарскому ордену. Подробности тебе знать не обязательно.

— Ты стал убийцей, — вздохнула Зина. — Но зачем?

— Я хотел сохранить свое открытие. Но я тогда не знал, что уже слишком поздно, — сокрушенно ответил Тарас. — Слишком поздно…

Убивая Кулешова, он не знал о том, что информацией о лаборатории уже владеет другой отряд, со связным которого — Садовым — Кулешов поддерживал связь. Этот отряд даже пытался передавать сведения в Москву, ставя под удар всю секретную информацию, разработанную Бершадовым. Тарас пытался забрать и уничтожить препарат, который получился в результате измененной формулы. Вместо наркотика он превратился в сильнодействующий яд. Затем Тарас подкупил Садового, который часто ошивался в кабаках с румынскими офицерами, и тот выболтал всю информацию об отряде.

Но воспользоваться этой информацией Тарас не успел, потому что Садовой был убит, а отряд разгромлен. Тарас не понимал, что произошло. Но он был спокоен — о существовании группы Бершадова он не знал. Но так было до того момента, пока Тарас не получил срочный приказ перевести все образцы препарата из Одессы в Берлин.

Зина все поняла: с отрядом расправился Бершадов за то, что из-за некоординированных действий был сорван его секретный план. Какой был план у Бершадова и его руководства в Москве, Зина могла только догадываться.

Также она догадывалась, что приказ отвезти препарат в Берлин был отдан не без нажатия на агентов советской разведки, которые работали на более высоком уровне.

— Сейчас, именно в эти часы, в этот день препарат везут в Берлин, — сказал торжественно Тарас. — Настоящий, который мне удалось спасти. А меня арестуют, как только я появлюсь в лаборатории. Мельк проболтался под наркотиком о том, что немцы приняли решение меня уничтожить. За мной будет охота. Меня предали. Я пожалел, что уничтожил яд, получившийся после изменения формул. И еще: я убил Мелька, чтобы он не присвоил мое открытие.

— Ты правильно сказал: все поздно, — Зина внезапно поняла, как устала от всего этого, и почувствовала такой леденящий холод, что у нее подкосились ноги. — Препарат не доедет до Берлина. И никто уже не присвоит твое открытие.

— Доедет, — разозлился Тарас. — Что ты несешь?

— Поезд будет взорван.

— Ты врешь!

— Нет. Документы Майнца об отправке поезда у партизан. И это я передала их. Стероид не доедет в Берлин.

— Я… чувствовал это… — раздраженно кивнул Тарас.

— Что теперь ты будешь делать? Куда дальше? Лаборатория уничтожена. Нацисты станут охотиться за тобой. Хочешь, я помогу тебе спастись? Я смогу. Если ты хочешь.

Внезапно Тарас поднял пистолет. Зина отшатнулась к стене. Но он повернул руку, и тут раздался выстрел. С простреленной головой Тарас рухнул к ногам Зины. Дрожащее пламя лампы освещало страшную картину…

Переступив через его труп, Зина ринулась в раскрытую дверь. Подвал находился в доме возле самого кладбища. Крестовская бежала вперед, к железнодорожному переезду, который проходил за кладбищем. Но, не добежав, увидела оцепление из румынских солдат. Она резко остановилась.

Издали был виден черный дым. Встав на цыпочки, Зина разглядела искореженный остов поезда, сошедшего с рельсов, который лизали рыжие языки пламени. В воздухе пахло мазутом и гарью.

Возле заграждения из солдат собиралась толпа.

— Поезд взорвали, — комментировали, — партизаны. Всех солдат и офицеров взорвали. Говорят, какая-то гитлеровская шишка там ехала… Его и хотели партизаны взорвать…

Зина сидела в пустой комнате в темноте. Закурив папиросу, Бершадов опустился в кресло напротив.

— Ты молодец, — безразлично бросил он, — конечно, операция прошла не так успешно, как я планировал…