Юлия Ефимова - Остров тринадцати приговоренных

– Ну, эта продажная душа готова на все ради своей работы, – констатировал факт хозяин дома. – А что с ее братом и моим неудавшимся сыном?

– Их ради предполагаемого вашего спонсорства Маргарита обещала взять на себя, – сказал Василий виновато, словно это была его недоработка.

– Узнаю железную руку Марго. Она не только притащит их сюда, но и заставит говорить то, что захочет, – зло усмехнулся Александр, и Василий увидел в его глазах проблеск того шефа, о котором был наслышан, того, каким он был до трагедии.

– Совершенно верно, – согласился начальник охраны с шефом. – Сандра, жена вашего сына, позже сама мне перезвонила и сказала, что они обязательно будут.

– Дальше, – скомандовал Алекс, показывая тем самым, что это обстоятельство ему неинтересно.

– Рузанна Вильмонт была менее сговорчива и очень долго отказывалась, ссылаясь на то, что у нее выставка сразу после Нового года и она вплоть до тридцать первого будет ее готовить.

– Что там у нее за выставка? – перебил его Александр, показывая, что уже устал от разговора.

– Импрессионисты, – коротко ответил Василий и торопливо добавил: – Она поставила условие, если вы дадите на выставку вашего Моне, тогда она согласится.

– Еще одна фанатка. Боже, ну и наградила меня судьба. Рузанна была такой с самого детства – привяжется к нам с Владом: сводите да сводите меня в Пушкинский музей. Нам всегда хотелось в парк Горького, но наши родители дружили, да и жили мы по соседству, поэтому нам она была как младшая сестра. Знаешь, я ведь и правда по малолетству думал, что мы какие-то родственники, такими были наши отношения. Однажды, стоя у очередного шедевра, она сказала, что, когда вырастет, будет служить этим картинам. Представляешь, так и выразилась – «буду служить», ненормальная уже тогда была. Потом погибли ее родители, и мои удочерили Рузанну уже по-настоящему, а мы с Владом стали для нее братьями, – мысль о брате резанула сердце и больно упала в желудок. – Скажи, что будет у нее Моне. Дальше, – поторопил он помощника.

– Ваш друг Дамир согласился сразу, правда, сказал, что будет не один, а с девушкой, – словно извиняясь за него, Василий, как нашкодивший первоклассник, опустил голову.

– Бог с ней, с его шалавой, – на редкость легко согласился Александр и сжал виски. Видимо, начиналась мигрень.

– Сложнее всего с девушкой вашего брата, – продолжал докладывать Василий, видя, как шеф мучается от головных болей.

– Я так и думал. Эта журналистка-авантюристка была ему не пара, я даже не знаю, что он в ней нашел. Помутнение тогда на него накатило, что ли. Все же надеюсь, что ты решил эту небольшую проблему? – спросил Александр таким тоном, что Василий сразу же вспомнил, что бывает в этом доме с теми, кто не выполняет данное ему поручение. Поговаривали, что его предшественник был уволен именно поэтому.

– Да, – сказал начальник охраны, сам не понимая, почему его должность называется так.

Больше бы подошло название «секретарь» или «мальчик на побегушках», но, как говорится, кто платит, тот и заказывает музыку. В его же случае поговорка звучала бы так: «Кто платит, тот и решает, как и кого называть». Васе еще повезло, ему позволили оставить имя. Вот повару повезло намного меньше, и теперь вместо нормального имени Аркадий тот откликался на Акакия и ничего поделать с этим уже не мог. Потому как хозяин решил, что повар обязательно должен носить старорусское имя.

– Я не хочу знать, как ты это сделал, – Александр отмахнулся от своего подчиненного, как от надоевшей мухи. – Все возможные варианты мы с тобой обговорили сто раз еще до этого. Раз все решено, можешь идти.

– Александр Сергеевич, – вздохнув, сказал Василий, переминаясь с ноги на ногу и, судя по всему, тщательно подбирая слова, – я хотел бы предостеречь вас от необдуманных поступков. Месть – плохой советчик, еще ни одному человеку в мире не стало легче от нее. Вы можете только повесить на свою душу такую тяжесть, что просто не вынесете.

Василий специально настаивал на личном ущербе хозяина, понимая, что для человека своя рубашка всегда ближе к телу и это может хоть как-то подействовать. Была бы его воля, он бы уже давно уволился и забыл придурь этого властного мужчины, но Василий не мог, ему очень нужны были деньги, большие деньги, поэтому он старался остановить порыв шефа осторожными убеждениями.

Но тезка великого поэта уже все решил и сворачивать с выбранного пути не собирался. Трескотня своего помощника его больше раздражала, чем заставляла задуматься.

– Я тебя услышал, – зло сказал он Василию. – Иди готовься, осталось три дня, все должно быть так, как я решил, и ни на шаг не отступай от заранее намеченного плана. Можешь так не паниковать, я тебе все объяснил и второй раз твою трепетную душу успокаивать не собираюсь.

Василий стоял молча, словно бы не веря своему работодателю.

– Или ты хочешь уволиться? – спросил Александр, усмехаясь, и увидел в глазах молодого человека огромное желание это сделать, настолько огромное, что оно уже было готово превысить нужду в больших деньгах. Поэтому шеф, не дожидаясь ответа, просто сказал: – Иди, у меня важный звонок.

Когда за Василием закрылась дверь кабинета, хозяин дома дождался, пока на другом конце Москвы возьмут трубку, и, изо всех сил изображая дружелюбие, сказал:

– Артур Игоревич, добрый вечер. Спасибо, все нормально, но мне необходимо, чтобы по нашему делу произошло ухудшение. Да, да, я помню о нашей договоренности, и после Нового года мы закроем этот проект, но сейчас мне необходимо, чтобы в нем произошло ухудшение. Спасибо, я знал, что могу на вас положиться.

За окном вновь пошел снег. В этом году его было непозволительно много для Москвы. Александр лукавил, когда говорил, что не любит Новый год. Он его ненавидел. Все самые отвратительные события в его жизни происходили именно в это время. В Новый год не стало родителей – они сгорели на даче, обнявшись в своей кровати. Как жили, любя друг друга, так и ушли вместе. Именно с того времени, потеряв родителей, два брата-студента стали отмечать Новый год обязательно вместе, и из-за молодости, а возможно, алкоголя с горечью потерь праздник всегда сопровождался неприятностями. Они словно еще больше обесценивали его. Однажды Новый год чуть не кончился еще одной трагедией. Пьяные и злые, они с Владом вышли на улицу и нашли приключений, вступив в перепалку, которая окончилась для одного из участников смертью. Сейчас Алекс даже не мог вспомнить, с чего началась та драка. Кажется, какие-то чудики, нарядившиеся в костюм Деда Мороза и Снегурочки, бросились их поздравлять, а братья, пьяные и злые, ответили агрессией. Да и вообще, дрался ли Алекс сам или просто пьяно стоял рядом? Память стерла этот факт, слишком много было выпито, а он никогда не умел пить, тем более в Новый год. Тогда для братьев могло все плохо закончиться. Хорошо, что уже были кое-какие деньги, связи и знакомства. Но самое ужасное случилось год назад – не стало Влада, не стало брата, который был смыслом жизни, единственным родным человеком. Полиция решила, что это самоубийство и он наглотался таблеток вместе с алкоголем, но Александр точно знал, что это не так. Даже то, что он сам в тот вечер попал в страшнейшую аварию, навсегда оставшись калекой с обожженным лицом и коленкой, которую теперь невозможно согнуть, мелочи по сравнению с утратой, которую не восполнить уже никогда.