Анастасия Логинова - Гувернантка с секретом

– Даже и не думайте, Мари, – быстро сказала я, – это не игрушка.

– Так я и не для игр его покупаю!

За карточным столом, что находился в другом углу просторной гостиной, давно уже висела тишина – все картежники заслушались ликбезом Алекса. Но после слов Мари о покупке револьвера ее матушка наконец сочла нужным вмешаться:

– Мари, боже мой, о чем ты говоришь! Ты еще совсем мала, деточка.

Деточка надулась, но настаивать более не посмела.

Я же в повисшей тишине размышляла, что револьвер, из которого убили Балдинского, вполне мог быть этим самым «бульдогом». Кроме того, и марка британская…

Вскоре в гостиную вернулся лакей, которого Алекс посылал за револьвером. Важно и чинно он подал Курбатову деревянный ларец, лакированный и вычурно украшенный золотом. И откинул крышку. Мари почти благоговейно приняла из рук Алекса оружие – начищенный до зеркального блеска револьвер с рукояткой из слоновой кости и искусной резьбой. По всему видно, что револьвер был тяжелым, однако моя воспитанница держала его в руке на удивление уверенно и ловко.

– Тот самый смит‑вессон? – спросила я, наблюдая, как от блестящего металла отражается восхищенный взгляд Мари.

– Нет… – ответил Алекс, – это кольт образца 1873 года, тоже американский револьвер. Смит‑вессон, на мой взгляд, все же простоват в эстетическом плане…

– Ой! – сказала в этот момент Мари. – Алекс, только не говорите, что я что‑то сломала…

Она, морщась, отряхивала руку от грязно‑серого порошка, что высыпался ей на ладонь из барабана.

– Кольт невозможно сломать, – рассмеялся Алекс, забирая оружие, – это всего лишь порох из патронов просыпался – бывает.

– Фу! – Мари, все еще морщась, оттирала салфеткой ладони. – Вы могли бы и предупредить.

Я же, глядя на этот порох, рассыпанный по всей коробке, размышляла о другом:

– Алекс, а ведь, наверное, при выстреле пороха еще больше, и он оседает на рукавах, на одежде стрелявшего – да? – спросила я едва слышно.

– Еще как оседает! – громко хохотнул он. – Оружие вообще, знаете ли, создано не для белоручек.

– Я не белоручка! – обиделась Мари.

– Разумеется, нет, – продолжал забавляться графский внук, – но если вздумаете стрелять, то запаситесь перчатками.

– Мари, даже и не думай ни о какой стрельбе! – неожиданно резко сказала ее матушка из‑за карточного стола.

– Знаете, Елена Сергеевна, – обернулся вдруг к ней Алекс, – напрасно вы так переживаете из‑за интереса Мари к оружию. В этом нет ничего предосудительного, уверяю вас… я вполне могу вам это доказать. Скажем, в эту субботу мы все могли бы выехать куда‑нибудь за город, и я с удовольствием показал бы, как именно стреляет оружие. А Мари могла бы попрактиковаться.

Моя воспитанница при этих словах даже ахнула – верно, она и надеяться не могла, что ей позволят упражняться с оружием.

– Маменька, пожалуйста, разрешите! – взмолилась она так, как нормальные девицы ее возраста просят матушек купить им новую шляпку. – Пожалуйста‑пожалуйста‑пожалуйста!

– Право, я не знаю… – растерялась та под молящими взглядами Мари и Алекса. И, как бывало часто, тотчас переложила ответственность на других: – Жорж, что ты на это скажешь?

– Пострелять? – тот недовольно отвлекся от карт. – Да пускай – что такого‑то!.. Я бы и сам с удовольствием съездил за город.

Полесов явно напрашивался на приглашение, а граф Курбатов, который всегда был радушным хозяином, не замедлил это приглашение озвучить:

– А что – неплохая мысль. Покуда снег в лесу не сошел, вполне можно было бы съездить к нам в Березовое. Пусть даже и пострелять. В эту субботу – как вам?

Кажется, все было решено, и мнения гувернантки по этому поводу, разумеется, никто не спрашивал. Хотя я все же сочла нужным показать, что мне это не нравится, – вздохнула обреченно и отвернулась к пылающему в камине огню.

– Подумать только – сорок убитых и раненых русских против шестисот убитых афганцев! Уверен, бой на Кушке обязательно войдет в анналы истории! – Графу Курбатову очень полюбилась эта строчка из заметки в «Московских ведомостях», и он повторял ее при любом удобном случае. Старшее поколение обсуждало за обедом последние вести с афганского фронта.

Меня вместе с детьми усадили на другом конце стола. Ильицкий же сидел наискось от меня, и разговор, как нарочно, крутился вокруг опасной темы – политики. Я не могла не вспоминать сейчас наши с Евгением словесные баталии весною прошлого года в доме Натали Эйвазовой – моей институтской подруги и его кузины.

Но все эти глупые споры в прошлом.

По крайней мере, сейчас я даже не слушала Курбатова, а, ловя время от времени на своем лице взгляд черных глаз, думала лишь о том, будет ли нынче возможность у Ильицкого поцеловать меня.

И Евгений, кажется, не слушал – до последней фразы Курбатова, по крайней мере. Только после нее он перевел свой тяжелый взгляд на графа и, не мигая, долго смотрел на него. Но так ничего и не сказал.

– Это, разумеется, так, Афанасий Никитич, – отозвался профессор Якимов со своей скользкой улыбочкой, – но, боюсь, действия генерала Комарова 16 16 Александр Виссарионович Комаров (1830–1904) – русский генерал, участник Кавказской войны и Туркестанских походов. В 1883 г. был назначен начальником Закаспийской области (Асхабад), и именно он начал военные действия с афганцами на реке Кушке. будут иметь последствия, которые он едва ли мог предвидеть.

– Вы о войне с Британией? – уточнил граф, деловито отрезая кусок бифштекса. Говорил он так, будто война была уже делом решенным. – Да, войны не избежать, но, по моему мнению, русская армия вполне к ней готова.

И снова Ильицкий бросил взгляд на графа.

А Якимов, еле заметно улыбнувшись уголками губ, ответил:

– Вы так считаете? Любопытно, что думают по этому поводу сами военные. Евгений Иванович, не хотите присоединиться к нашей беседе?

– Я уже не военный, Лев Кириллович. Давно, – Ильицкий был непреклонен.

– Полно вам, Евгений Иванович, – снова заговорил Курбатов, – уж вам‑то не знать, что военных бывших не бывает, – он рассмеялся. – Так вы согласны, что русская армия готова к войне?

Взгляды присутствующих обратились на Евгения, и тот, отложив нож с вилкой, в конце концов произнес:

– Хорошо, если вам угодно, я отвечу: со стороны англо‑афганских войск была явная провокация с целью заставить Комарова начать бой. И Комаров на эту провокацию поддался. Я считаю, что это было роковой ошибкой.

За столом прошел шепоток, и кто‑то даже вздохнул пораженно.

– Но позвольте… – прищурившись, продолжил Курбатов, – генерал Комаров не просто поддался на провокацию – ему не оставили выбора. Иначе мы бы потеряли Мерв, жители которого, заметьте, сами год назад изъявили желание принять подданство Российской империи.