Светлана Волкова - Бирюкова. Дело о сЛОМанных людях

За этими мыслями следователь не заметила, как дошла до больничного городка, а её состояние улучшилось. Ломова работала санитаркой в терапевтическом отделении, которое располагалось в отдельном здании чуть поодаль на пригорке от основных корпусов больницы. Миновав их, Бирюкова стала подниматься на горку. Почти на самом верху мимо неё промчалась машина скорой помощи. Резко затормозила возле приёмного покоя, из машины тут же выскочил санитар и побежал открывать заднюю дверь. Через мгновение оттуда так же резво выскочили две молодые медсестры.

– Совсем плохая… С сердцем плохо… На свет не реагирует… – доносилось до Натальи Николаевны. Она приостановилась, не доходя до здания пары десятков шагов, не мешая – давая врачам делать своё дело.

Когда каталка скрылась в корпусе терапевтического отделения, а скорая помощь, круто развернувшись, покатилась на очередной вызов, следователь, выждав несколько минут, толкнула входную дверь. В нос шибанул запах, присущий только больницам. Клятая тошнота не замедлила напомнить о себе, но уже не так выраженно. Стараясь дышать через раз, Бирюкова хотела было проскочить сразу на лестницу, как её окликнули:

– Девушка, куда это вы?!

– Эм… м-м… – промычав что-то бессвязное, Наталья Николаевна обернулась.

– Куда-куда?

– Бирюкова Наталья Николаевна, следователь, – наконец она взяла себя в руки. А медработница беззвучно ахнула и всплеснула руками. – Ваша санитарка, Ломова Татьяна Ивановна, убита в ночь на двенадцатое июля. Мне необходимо опросить всех, кто работал с ней в день убийства.

– Танька? Ломова? – женщина тупо смотрела на следователя.

– Да. Так что, как мне их найти?

– Да кому она сдалась-то?.. Хотя она та ещё вертихвостка. Была.

Женщина перекрестилась, а следователь терпеливо ждала, когда та немного осмыслит услышанное.

– Значится, вам нужны все, кто работал одиннадцатого…

– Нинель, – уставшим голосом обратилась к собеседнице Натальи Николаевны вышедшая из-за угла врач. – Приберись в шестой палате, будь друг. Новенькая не сдержалась.

– Хорошо, Надежда Игнатьевна, – Нинель подхватила из комнатки ведро и швабру и напоследок обратилась к Бирюковой: – Вон Надежда Игнатьевна вам подможет.

– Чем помогу? – казалось, врач только сейчас заметила следователя.

Наталья Николаевна объяснила причину своего прихода и Надежде Игнатьевне.

– Да все вроде и на месте, – задумалась Надежда Игнатьевна. – Да, все. Поэтому прям сейчас можно начать разговор. Мой кабинет подойдёт?

Женщина открыла дверь и жестом пригласила следователя войти.

– Да, вполне, спасибо, – та обвела кабинет глазами.

– Ну и отлично. А отсутствие Таньки в эти два дня меня не удивило, – врач устало села на стул. – Она часто уходила в загул, причём не только по пьянке. А потом возвращалась как ни в чём не бывало. По первости я старалась закрывать на это глаза, потому что… Потому что несчастная она. Как баба. Была.

Следователь вопросительно посмотрела на Надежду Игнатьевну.

– Сама она никогда не говорила о своей прошлой жизни, – врач уставилась в окно. – Но, сами понимаете, городишко у нас маленький – слухи разлетаются тут же. Поговаривали, что она аборт сделала. Неудачный. Да и с бывшим супругом не особо-то счастье своё нашла. – Надежда Игнатьевна перевела взгляд на Бирюкову: – А после того Танька опускаться стала… Понимаете, Наталья Николавна, я с ней очень много беседовала: и поддерживала, и ругала, и грозила увольнением… Всё без толку! Она сама не хотела что-то менять. Сломанный человек. Но тут работа, понимаете? Я не имею никаких прав держать здесь таких работников… Ну да земля ей пухом. Отмучилась.

Повисло молчание.

– Что ж, – подытожила врач, – сейчас позову работников.

Она покинула кабинет, оставив следователя спокойно готовиться к допросу.

Уже через пару минут в дверь постучали. В кабинет бесшумно вошла молоденькая медсестра – и застыла в полуметре от стола. Испуганно оглядываясь по сторонам, она теребила свой халат трясущимися руками.

– Здравствуйте. Наталья Николаевна Бирюкова, – Бирюкова поднялась и, подойдя вплотную к девушке, с улыбкой протянула ей руку. – Не надо меня бояться.

– Лариса, – дрожащим голосом ответила медсестра.

– Не надо меня бояться, Лариса. Я просто задам несколько вопросов о работе и всё. Садитесь, пожалуйста!

Следователь кивнула на стул, а сама села напротив.

– Итак, приступим…

Разговор вышел недолгим. Ничего странного и необычного в тот день, когда была убита Ломова, Лариса не заметила. День как день. Да и в больнице она только месяц: некогда и незачем ей следить за кем-то.

Как и Лариса, остальные работники отвечали, что ничего-де не знают и никого не видели. А что Татьяна ушла с работы раньше времени, никого не удивило.

Последней к Бирюковой зашла Нинель.

– А-а-а, Нинель, – устало проговорила Наталья Николаевна, мысленно не надеясь, что и та сможет сказать ей что-то важное. – Проходите.

Женщина молча села: она держалась ровно – её нервное напряжение выдавало лишь то, что она постоянно оттягивала вниз подол своего халата.

– Нинель, скажите, вы не заметили позавчера в поведении Ломовой чего-то странного или подозрительного? – следователь положила руки на стол и скрестила пальцы между собой.

– Да нет… – задумалась уборщица. – Вроде Танька и Танька… Хотя…

Бирюкова насторожилась.

– Она какая-то радостная ходила с самого утра. А потом… Наверно, перед самым полдником пришла ко мне то ли шуганая, то ли сердитая и давай просить прикрыть её.

– А вы? – не удержалась Наталья Николаевна.

– Ну, а я не стерпела – работы уйма, ещё она со своими постоянными просьбами – и сострила, мол, к кому она сегодня побежит: к мужику или бутылке… – уборщица испуганно-виновато посмотрела на Бирюкову и залилась краской.

– Продолжайте, Нинель, не бойтесь.

– Ну а что продолжать? Та мимо ушей пропустила и давай дальше упрашивать. Аж разревелась почти. Зло так. Ну я от греха подальше согласилась – она и усвистела переодеваться.

– И всё?

– Всё.

– Эх, – вздохнула следователь. – Спасибо, Нинель. Больше не смею вас задерживать.

Женщина кивнула и не спеша пошла к выходу, но у двери остановилась.

– Наталья Николавна, – спохватилась уборщица и обернулась, – вот я дура, а! Я ж видела мельком Таньку. В окошко. И уходила она не одна, а с какой-то бабою. Дородной такой. Танька рядом с ней шо чинарик.

– Уходила с женщиной… – записала Бирюкова. – А лица её не видели? Может, ещё что заметили?

– Да какой там! Они уж далёко были… Нет. Больше ничего.

– Угу, хорошо, – задумалась Наталья Николаевна, – спасибо вам, Нинель.

Как только закрылась дверь, следователь подошла к окну и уставилась на жужжащую муху, что раз за разом билась о стекло.