Павел Гнесюк - Последний отсчёт

– Выкиньте этого мизантропа с поезда, – эрарх, наливаясь яростью, приказал своим телохранителям.

Парни вскочили со своих мест и бросились на магистра, а тот резко выбросил руки вперёд ладонями и тела телохранителей под воздействием невидимой силы полетели через весь зал ресторана, сокрушая мебель и увлекая за собой посуду. Тела парней, как сломанные куклы бездвижно лежали среди обломков мебели и осколков посуды.

Магистр шагнул в сторону эрарха, его лицо оставалось спокойным, а Lupetto с пунцовым лицом оставался неподвижен.

– Приготовься покинуть свое тело, я освобожу тебя, по решению истинных верховных эрархов, от твоего тела, без него ты просто сгусток энергии, управляемой разумом всевышнего, – в руках великого магистра появилась трубка Дематериализатора. – Ты был моим приемным сыном, именно я тебе даровал бессмертие и вложил в руки сокровенное знание, великую силу.

– Я не просил бессмертия, а возжелал божественного спасения, так как, хоть и был Lupetto – волчонком, но верил в бога. – Эрарх поднял бокал, отпил немного и посмотрел на воду, словно удивился содержимому.

– Прощай! – Произнес это слово без эмоций, так как никогда никого не любил, он медленно откручивал крышку с трубки дематериализатора, – возможно ты прав, ведь я рождён бессмертным и никогда не был человеком, поэтому тебе никогда не быть магистром.

– Прощай, – злорадно прокричал эрарх и плеснул из своего бокала воду в магистра, – ты когда-то открыл мне тайну, что такое существо, как великий магистр, впитавший древнюю энергию и знания, можно уничтожить талой дистиллированной водой.

Что-то нарушилось в концентрации Великого Магистра, его тело быстро шагнуло спиной назад по вагону-ресторану и медленно стало светлеть. Изумлённый эрарх, чуть было не подверженный процедуре дематериализации и ошеломленные телохранители, пришедшие в себя, наблюдали как полупрозрачное существо быстро покинуло помещение ресторана. Грузный мужчина, носивший триста лет назад кличку Lupetto, молчаливо смотрел в окно ресторана, как бесформенное прозрачное тело втянулось через крышу автомобиля, следующего параллельным с поездом курсом, очередное столкновение мизантропов и неоконсерваторов завершилось без потерь.

Аморфное полупрозрачное тело Великого Магистра, вновь обрело свое исходное состояние, он попробовал улыбнуться, но вышел злобный оскал. Многоликий наклонился к переговорному устройству, громко произнес: "Разворачивайся, возвращаемся в нашу обитель!", он не стал выслушивать очередного аналогичного ответа водителя, но почувствовал, как автомобиль сбросил скорость и стал разворачиваться, занимая встречную полосу движения.

В различные периоды своей бесконечной жизни Многоликий проводил, как среди людей, так и в уединении. Даже находясь в уединении невозможно заявлять, что его никто не окружал. Проживая годы в тайной обители бессмертных или скрываясь от присмотра набирающих силу государственных служб общества людей, рядом находились простые члены и князья ордена. Когда Многоликий вспоминал периоды своей жизни в человеческом обществе, то в отличии от людей, анализирующих прошлые годы, он не испытывал ни тоски, ни томления.

Роскошный лимузин плавно мчался по шоссе к аэропорту европейской страны, где в охраняемом ангаре находился его временный офис и всегда готовый к взлету самолет Gulfstream G650. Бессмертный опустил голову на мягкий подголовник и прикрыл глаза, сразу же пришел образ мальчишки Lupetto, как он прозвал его за пугливость и настойчивость. Великий магистр огромной фракции мизантропов, что образовалась после внутреннего конфликта в ордене Линия крови, не мог объяснить себе почему в эту минуту к нему пришли воспоминания из эго периода жизни в Венеции. Он отлично помнил, что совершил тот жестокий поступок по человеческим понятиям чести в 1869 году. В этот период жизни среди людей он носил имя граф Витторио Карнарро, в течении семидесяти лет стал известнейшим и уважаемым патрицианским родом в Венецианской республике…

***

Пользуясь своей бесконечной властью и безмерной поддержкой дожа, Карнарро привлекал к себе людей из высших слоев общества. Многоликий в образе Карнарро, не признавая понятий совести и благородства, однажды приблизил к себе Габриэле Доцци, зная, что его отец разорился и почти ничего не оставил сыну. Граф Карнарро с легкостью выделял ссуды предприимчивому Габриэле, поощряя его активность и наедине даруя надежду и обещания беспроцентной отсрочки кредитных сумм. Через три года Доцци предпринял попытку вернуть ссуды, за это время он не только построил три шхуны, но и несколько раз совершил торговые экспедиции, как опытный мореплаватель. Граф был крайне удивлен, что Габриэле решил рассчитаться и потребовал завышенные проценты.

Взбешенный Доцци требовал честного закрытия сделки, но граф с коварной улыбкой посматривал на Габриэле и отрицательно покачивал головой, словно хотел проверить, как этот человечишка поступит с тем, кому он доверил свою судьбу и свое будущее. Чем дольше длилось молчание графа, тем сильнее распалялся Доцци, а после того, как он назвал Карнарро наглецом и обманщиком, граф потребовал дуэли для защиты своей чести, хотя для Многоликого слова честь и порядочность были пустым звуком. Доцци предложил провести дуэль на ножах, так решали свои вопросы бывалые моряки и представители простого сословия, но граф только рассмеялся в лицо оппоненту.

В назначенное время на площадке перед палаццо Карнарро пришли участники дуэли, слуга графа, под его личиной скрывался князь из бессмертных, объединенных в ордене Линия крови, и капитан одной из шхун Доцци. Граф отказался от прощального поцелуя с врагом, использования веревки и тем более не захотел привязывать к ней свою левую руку, Габриэле пришлось согласиться с этими условиями, но перед схваткой он выкрикнул: “Граф, приготовься умереть!” Доцци поправил на себе симарру свободного кроя с отделкой на груди и плечах мехом, а широкие вырезы для рук позволят ему легко двигаться во время схватки. Свой широкий без полей берет с медалью своего рода он передал капитану. Лицо Доцци, обрамленное бородой и бакенбардами сияло решительностью.

Дуэлянты подошли друг к другу на расстояние для удара ножом в вытянутой руке, они отбивали атаки, отталкивая противника свободной рукой. Лезвия ножей посылали яркие отблески, их звон раздавался по всей открытой территории палаццо. Доцци полоснул своим ножом по левой руке графа и ткань рукава пропиталась кровью, он выполнил обманчивое движение тела в сторону, схватил и выкрутил раненную руку Витторио, воткнул нож в живот, вспарывая одежду и плоть, резко выдернул лезвие. Габриэле ошибочно отошел назад, считая, что наказание наглеца и обманщика свершилось, он с победной улыбкой, полной торжества поглядывал на противника, понимая от такого ранения граф не оправится.