Алан Гордон - Шут и император

— Я как раз подхожу к тому, что хотел бы предложить вашему величеству.

— И что же?

— Вы оказали бы мне великую честь, разрешив спуститься в тот подземный мир и развлечь вашего брата нынче же вечером. Возможно, тогда он легче воспримет тяжесть такой перемены.

Он взглянул на меня увлажнившимися глазами

— Добрый шут, ты устыдил меня, — сказал он. — Твоя сердечная и духовная щедрость превосходит даже благодати, даруемые нам церковью.

— Ваше величество преувеличивает мои достоинства, — с поклоном сказал я.

На самом деле я не считал такое сравнение похвалой, но сейчас не время было спорить по данному поводу.

Император повернулся к своим гвардейцам, потом остановился.

— А где же капитан Станислав? — недовольно спросил он.

Один из стражников вышел вперед.

— Его служанка доложила нам сегодня утром, что капитан приболел, — сказал он. — Ему не хотелось бы подвергать ваше величество опасности заражения.

«Тонкий ход, Талия», — подумал я.

— Очень предусмотрительно с его стороны, — сказал Алексей. — Что ж, тогда вы сами пригласите ко мне хранителя императорских чернил.

Стражник удалился и вскоре вернулся с чиновником в ярко-бордовой мантии, похожим на расфуфыренного петуха. Разумеется, сам он не обременял себя ношением чернильницы или перьев, а лишь прищелкнул два раза пальцами, и двое его подручных, бухнувшись на колени перед троном, предложили императору серебряные подносы с этими священными предметами

— Много ли времени тебе понадобится, чтобы развеселить его? — спросил Алексей.

— Мой господин, исполнив долг перед вашим величеством, я мог бы провести там в случае надобности хоть всю ночь.

Он взял лист бумаги, нацарапал на нем распоряжение и поставил печать.

— Держи, — сказал он, протягивая его мне. — Ты будешь вознагражден за это, я обещаю.

Поклонившись, я спрятал документ за пазуху.

Далее последовало обычное дневное представление, но, к счастью, император отпустил меня вскоре после обеда. Мне нужно было проникнуть в темницу до смены вечернего караула. Не стоило рисковать, предоставляя сообщникам Станислава возможность задержать меня.

Аглая встретила меня на выходе из дворца. Я передал ей острый жонглерский реквизит, который у меня могли отобрать тюремщики. Мы обсудили план наших действий.

— В твоем замысле есть один существенный изъян, — сказала она, подводя меня к входу на половину императрицы.

— Какой же?

— Симон, скорее всего, будет вооружен. А ты — нет. Он здоровее и сильнее тебя и уже убил наших товарищей, также прошедших обучение в гильдии. Почему ты думаешь, что сможешь победить его?

— Потому что я знаю, что он появится там. А самое главное, потому что я мастерски умею выживать.

Она обняла меня за шею.

— Дай бог, чтобы ты оказался прав, — сказала она.

— Увидимся утром, герцогиня.

С этими словами я коснулся ее лба легким поцелуем.

— Чересчур легковесное прощание, — сказала она, пригибая мою голову к своим губам.

Анемасскую башню пристроили к крепостной стене Влахерны. Своим названием она была обязана имени давно забытого узника. Ходило множество легенд о том, кем именно был этот бедолага, но мне больше всего нравилась история о том, что так звали построившего эту башню архитектора и, увы, первого же ее обитателя.

По соседству располагались казармы императорской гвардии. Бань здесь не предусмотрели, однако ближайшая калитка выходила на берег Золотого Рога, часть которого была отдана в полное распоряжение гвардейцев.

Вход в тюрьму находился прямо у подножия башни. Когда я подошел к ней, оттуда как раз выходила группа знатных дам — либо жен заключенных, либо просто добросердечных прихожанок, выполнивших благотворительную миссию; одни плакали, другие несли опустевшие корзины, но все прижимали к лицам носовые платочки. В караульном помещении стоял тошнотворный запах, хотя стражники, видимо, уже не ощущали его. Проходя в двери, я успел заметить, как водная завеса отрезала нас от всего остального мира: наконец началась буря, предсказанная еще утром моей ногой.

Я показал охранникам выданный мне императором пропуск. Они направили меня в какую-то каморку, где начальник дневной смены внимательно изучил его.

— Понятно, его величество на редкость заботлив, — сказал он. — Упрись руками в стену и расставь ноги.

Я подчинился, и он прощупал меня сверху донизу, проверяя наличие оружия.

— Какой всеобъемлющий досмотр, — заметил я. — Продолжайте, такой массаж пойдет мне только на пользу.

— Служба есть служба, — сказал он. — Что там у тебя в сумке?

— Развлекательные приспособления.

Я раскрыл сумку. Вывалив ее содержимое на стол, он все досконально проверил. Я уже оставил ножи и мечи, но дубинки все-таки вызвали у него замешательство.

— Этим можно убить человека, — сказал он, подняв одну из них и стукнув по стене.

— Это не входит в мои намерения, — сказал я.

— Тем не менее, пусть они останутся здесь, — сказал он. — А остальное можешь забирать. Я прикажу одному из моих людей проводить тебя вниз.

— Вниз? — удивился я, забирая лютню и оставшиеся вещи. — Я думал, что тюрьма расположена в башне.

— Башня охраняет стены, — сказал он. — А тюрьма находится под ней.

Выслушав его приказ, один из стражников снял факел со стенной консоли.

— Следуй за мной, шут, — сказал он.

За очередной дверью оказалась ведущая вниз лестница. Когда мы спустились по ней, стражник дернул закрепленное в полу железное кольцо и открыл массивную деревянную дверцу люка, под которым также находилась лестница с уходящими во мрак на глубину шести футов ступенями.

— Он сидит там, в нижней камере, — сказал стражник.

— Спасибо.

Он остался возле люка, а я начал осторожно спускаться по ступеням.

— Может быть, отдашь мне факел? — обернувшись, спросил я.

— Он мне и самому нужен, — усмехнулся стражник.

— Но там же внизу темно. Как же я буду давать представление?

— Это не мои трудности, — сказал он. — Приятной тебе ночки.

Едва я спустился на глубину собственного роста, дверца люка надо мной захлопнулась, уничтожив последние зримые очертания этого мира. Наверху с лязгом задвинулись засовы, и в голове моей вдруг пронеслась ужасная мысль о предательстве, о том, что меня обманом завлекли и бросили в эту подземную ловушку. К счастью, справа от меня оказались грубые деревянные перила, и я, крепко ухватившись за них, нащупывал в темноте очередные ступеньки. Я уже начал подумывать, что эта лестница ведет прямиком к Гадесу и что скоро навстречу мне выйдет сам Орфей, возвращающийся из подземного царства, когда перила вдруг закончились вместе со ступеньками.

Вытянув вперед руки, я осторожно продвигался вперед. Не успел я сделать и пяти шагов, как чей-то голос крикнул: