Дэвид Лисс - Заговор бумаг

Трудно было сказать, что произвело на Элиаса большее впечатление — моя идея или мой энтузиазм.

— Боже мой, Уивер! На твоем лице вдохновение. Я тебя не узнаю.

Я поделился своей идеей, а Элиас помог мне с деталями. Потом мы поехали в контору газеты «Дейли адвертайзер» и поместили объявление следующего содержания:

Все,

кто когда-либо покупал акции у мистера Мартина Рочестера

или продавал акции ему,

приглашаются посетить

кофейню мистера Кента на Питер-стрит,

рядом с Блумсбери-Сквер,

в этот четверг, между двенадцатью

и тремя часами пополудни,

где получат компенсацию за потраченное время.

Закончив дело, мы вышли на улицу, чтобы разойтись по домам. Мы оба прикрыли носы носовыми платками, проходя мимо бедняка, толкавшего тележку с гнилой бараниной.

— Это смелый ход, — пробормотал я, стараясь поскорее оставить ужасную вонь позади.

— Согласен, — сказал Элиас. — Думаю, он должен быть успешным. Ваши враги, сударь, знают, кто вы и чем занимаетесь. Они сумели заставить вас прийти к ним, они сумели найти вас. Теперь, сударь, ваша очередь выявить их слабости. Этот мошенник Рочестер изо всех сил старается скрыть свою личность, но никто не может быть неуловимым. Он совершал ошибки, и мы вскоре узнаем, какие именно.

— Иначе и быть не может, — возбужденно согласился я. — Думаю, эта его фальшивая личина не рассчитывалась на такое тщательное расследование, которое мы предпримем.

Элиас кивнул.

— До тебя начинает доходить смысл теории вероятности, — сказал он. — Предполагая, что обязаны существовать жертвы, ты выяснишь, кто преступник.

— Если бы у нас была рукопись отца…— Я только сейчас понял, что значила потеря этого документа. — Будь она у нас в руках, мы бы такой муравейник могли разворошить…

— Так ты уже разворошил, — заметил Элиас. — Поэтому ее и украли.

Он был прав. Мне было необходимо научиться думать, как он, если я собирался осилить своих противников.

Додумавшись поместить объявление, я переполнился восторгом от осознания собственной находчивости и сгорал от нетерпения рассказать дяде. Дверь дядиного кабинета была приоткрыта, и я надеялся, что он не занят. Но вскоре оказалось, что я ошибался. Из кабинета доносились голоса, и я собирался уйти, чтобы вернуться в более удобное время, но что-то меня насторожило. Один голос принадлежал Ною Сарменто, и, хотя я не испытывая симпатии к этому человеку, меня не удивило, что он разговаривал с дядей. Меня поразил другой голос, так как он принадлежат не кому иному, как Абрахаму Мендесу, подручному Джонатана Уайльда.

Я быстро отошел от двери, слишком быстро, так как услышал лишь несколько слов из их разговора, но я не мог находиться там, где меня могли обнаружить и обвинить, что я шпионю за своими родственниками.

Я вышел из дома и стал ждать на улице, прохаживаясь взад-вперед в течение часа, пока не увидел, как Сарменто и Мендесвыходят из дома вместе. Справедливости ради следует сказать, что они вышли из дома одновременно, поскольку между ними не было ничего похожего на взаимодействие. Просто они покидали одно и то же место в одно и то же время.

Я пошел к ним навстречу, прежде чем они разошлись.

— Эй, джентльмены! — воскликнул я с показной веселостью. — Приятно видеть вас обоих, особенно вас, мистер Мендес, выходящими из дома моего дяди.

— Что вам нужно, Уивер? — спросил Сарменто с кислым лицом.

— И вас, мистер Сарменто, — продолжал я, охваченный гневом. — Вас, милый друг мистер Сарменто. Я не видел вас с тех самых пор… Когда это было? А, вспомнил: после маскарада вы юркнули в толпу, как раз после неудачного покушения на меня. Как вы поживаете, сэр?

Сарменто что-то с отвращением прокудахтал, будто я сказал нечто непристойное в хорошем обществе.

— Я вас не понимаю и не хочу понимать, — сказал он, — и не собираюсь терять время на человека, который несет чепуху.

Он резко повернулся, дабы с достоинством удалиться, и направился прочь, но несколько раз оборачивался посмотреть, не преследую ли я его. Он выкручивал шею, пока не повернул за угол и не скрылся из виду.

Я хотел броситься ему вдогонку, но Меидес стоял на месте, словно ждал, что я заговорю с ним о деле, которое его привело. Без всякого сомнения, я мог побеседовать с Сарменто, когда мне было удобно, с Мендесом было иначе.

— Рад видеть вас в таком приподнятом настроении, сэр, — сказал он. — Надеюсь, расследование идет успешно.

— Да, — сказал я, хотя мое хорошее настроение улетучилось. — В данный момент меня занимает один любопытный вопрос. А именно: что вы делали в доме моего дяди?

— Нет ничего проще, — сказал он. — Я приходил по делу.

— Подробности, мистер Мендес, подробности. Какое у вас может быть дело?

— Просто у мистера Лиенцо на руках оказалась некая модная ткань, которой наше чересчур ревностное правительство не позволяет торговать. Он доверил мне этот товар несколько месяцев назад, и поскольку я нашел покупателя, то хотел лишь заплатить вашему дяде то, что ему причиталось.

— А. какую роль играл в этом деле Сарменто?

— Он доверенное лицо вашего дяди. Как вам известно. Он работал с вашим дядей, когда я приехал.

Вы ведь, — добавил он с усмешкой, — не подозреваете дядю в чем-нибудь неподобающем? Мне бы не хотелось, чтобы вы порвали с ним отношения, как когда-то с вашим отцом.

Я напрягся от этих слов, которые, я был уверен, имели своей целью меня разозлить.

— На вашем месте, сударь, я бы поостерегся. Не пытаетесь ли вы проверить, ровня я вам или нет?

— Я не собирался вызвать ваш гнев, — елейным голосом сказал он с напускным миролюбием. — Мои слова вызваны беспокойством. Видите ли, я прожил здесь много лет, видел, как страдал ваш отец, потеряв сына, который пал жертвой гордыни. Думаю, как его, так и вашей.

Я хотел ответить, но не знал, что сказать, и он продолжил:

— Хотите, сэр, я расскажу вам одну историю про вашего отца? Думаю, вы сочтете ее занятной.

Я стоял молча, не зная, что он может рассказать.

— За два или три дня до несчастного случая, который стоил ему жизни, он пришел ко мне домой и предложил солидную сумму денег за выполнение его поручения.

Он хотел, чтобы я задал вопрос, и я его задал:

— Какого поручения?

— Оно показалось мне странным, поверьте мне. Он хотел, чтобы я доставил сообщение.

— Сообщение, — повторил я. Я не мог скрыть растерянности.

— Да. Это было настолько странно, что я, стараясь быть тактичным, объяснил мистеру Лиенцо, что доставлять записки ниже моего достоинства. Он смутился и объяснил, что опасается, будто кто-то может причинить ему вред. Он подумал, что такой человек, как я, может доставить сообщение, не подвергая себя опасности и не привлекая внимания.