Александр Харитонов - Пароход

– Четыреста. Через неделю. Сто франков вычту за грубость.

– Это приемлемо. Он, действительно, грубиян, за что однажды я дал ему в морду.

– Будем считать, что мы познакомились ближе, – улыбнулся Алябьев. – Так что с моей просьбой относительно Тетерина, Тибо?

Тот не торопясь расправился с кофе и с эклерами, отодвинул чашки в сторону и склонился к столу, заставив Алябьева тоже ниже опустить голову.

– Сам я лично с ним не знаком, – поведал Тибо, – но слышал от знающих людей, что его в основном интересуют золото и камушки. Действует через третьих лиц, платит достойно, по мелочам не разменивается. Но, в общем-то, по нашим понятиям, тёмная лошадка.

«Скорее, уж старый мерин», – успел подумать Алябьев, но Тибо сейчас же разуверил его следующим сказанным:

– Он предпочитает девчонок от 14-то до 16-ти лет. К нему чаще всех ездит дочь сапожника Лорана Фурнье – Натали, по кличке «Иголка». Маленькая такая, тонкая, ей недавно 15-ть исполнилось. Девчонок к Тетерину возят с завязанными глазами, причём не сразу же в адрес везут, а сначала по городу покрутятся. А в доме, куда их привозят, окна всегда ставнями закрыты, поэтому о лёжке этого любителя малолетних неизвестно. Ещё вот что: он любит холодное оружие. За кинжал или за саблю, на которых кровь, особенно за восточное оружие, Тетерин всегда готов хорошо заплатить. Однажды был случай, когда он отказался покупать предложенный ему турецкий ятаган столетней давности, не поверив, что им людей резали, и якобы даже выдвинул условие кого-то убить на его глазах.

– Паршивец, – сказал Алябьев по-русски, и, видимо, в его голосе было такое негодование, что грабитель понял его и спросил:

– Не хотите ли вы взять господина Тетерина на абордаж, мсье?

– Надо бы, но пока воздержусь. Он пока интересует меня с другой стороны, а именно, как работодатель. Кстати, Тибо, у вас кроме умения обращаться с кулаками, ногами и ножом, есть ещё что-нибудь в личном арсенале? Например, навыки ладить с разными незнакомыми дверными и иными замками?

– Те, с какими я ладил, не жаловались, – улыбнулся Тибо. Он, конечно, понял, что имел в виду Сергей Сергеевич, и всё же уточнил: – Мсье, вы говорите о том случае, когда нужно проникнуть в квартиру без ведома её хозяев?

– Именно об этом.

– Это можно, – снова улыбнулся Тибо. – У меня были хорошие учителя.

И по глазам грабителя было видно – он не лжёт. Сергей Сергеевич три секунды смотрел в эти дерзкие глаза и принял решение:

– Тогда вы именно тот, кто мне нужен.

– Не хотите ли вы сказать мне, мсье, что намерены взять меня в долю?

– Я буду вас ждать послезавтра в этом же кафе, в это же время, с информацией о господине Тетерине, – прямо не отвечая на вопрос Тибо-Колотушки, ответил Алябьев, потом чуть подумал и добавил: – Тогда и насчёт доли поговорим, то есть, о части моего обязательства, которую вы возьмёте на себя.

– Мсье, а если я не управлюсь до назначенного вами времени?

– Тогда на следующий день. Но это уже самый крайний срок.

Тибо согласно кивнул, и мужчины крепко пожали друг другу руки.

После того, как они расстались, Алябьев направился к арендатору гаража, где покоился его сломанный автомобиль. В какой-то миг посетила мысль: «А что? Деньги сейчас есть. Может быть, потратиться на запчасти, починить машину, плюнуть на этого самого Тетерина и продолжить работать, как работал? Жить, как жил, пока не придёт тот день, когда отнесут в яму на Сент-Женевьев-де-Буа! 1» Но одновременно и подумалось: «Но жить, как жил, что-то больше не хочется: в бедности и в вечных долгах. А Лилиан? Думать о ней каждый день и понимать, что кроме своей любви и бедности ничего не сможешь ей предложить – это … это даже и слов-то таких нет, как тошно. Да что тошно – катастрофично! А четверть миллиона франков на дороге не валяются!»

То есть, в этот четверг, час и минуту Сергей Сергеевич Алябьев на шестьдесят процентов был согласен с предложением Дмитрия Ивановича Тетерина: ехать в Россию и привезти из неё в Париж некую шкатулку, умещавшуюся в большой дорожный саквояж.

Расплатившись с господином Дюпоном за аренду, Алябьев сообщил ему, что арендовать гараж он больше не будет, и в завершение предложил:

– Мсье, нет ли у вас желания купить мой фургон за приемлемую для вас цену?

– Ха! Зачем он мне, мсье? Разве что в металлолом.

– Это вы зря, – возразил Сергей Сергеевич. – Достаточно только купить нужные запчасти, повозиться с мотором, и автомобиль ещё послужит. У меня у самого, к сожалению, нет на это денежных средств. Арно! – окликнул он большого механика с пасмурным лицом, и когда тот подошёл, спросил: – Можно ли починить мой автомобиль?

Арно Бонье, надо сказать, всем механикам механик, вытер запачканные маслом руки о такую же грязную тряпку, сунул её в карман халата, подумал и уверенно сказал:

– Были бы деньги. Насколько мне известно там проблема с цилиндрами, а так… Авто ещё вполне крепкое, и внешний вид у него тоже ещё вполне приличный – не чета некоторым.

– А ты возьмёшься починить? – заинтересовался Дюпон.

– Отчего нет? Возьмусь. Я и не таких мертвецов оживлял. Были бы деньги.

– Тьфу, заладил: деньги-деньги! – с досадой плюнул Дюпон и спросил Алябьева: – Сколько вы хотите, мсье? Если сговоримся, то я куплю вашу колымагу.

После недолгого торга они сговорились, и Дюпон отсчитал Сергею Сергеевичу как будто вполне сносную сумму. Хотя выражение лица механика Арно и говорило Алябьеву, что он продешевил, он не расстроился. Что поделаешь – не было у него стяжательской жилки.

Следующим местом, где появился Алябьев, был ломбард. Господин Видаль, получив от Алябьева выкуп, вернул ему заложенные золотые часы отца и ласково сказал:

– Только из уважения к вам, мсье, я попридержал их, а мог бы продать ещё вчера.

– Поэтому я и переплачиваю вам больше чем положено, мсье Видаль, – отозвался клиент.

Тот склонил седую облысевшую голову: мол, согласен, как никто! и в очередной раз, думая о том, что попридержать товар в некоторых случаях выгоднее, чем продать его в срок.

Наконец, последним, кого в этот день навестил Алябьев, был некто Гастон, торговавший в конце рынка ла Шапель разным скобяным товаром. Видимо, торговля у него не шла, и к моменту, когда подошёл Алябьев, он уже закрывал свою лавочку.

– Что принесли, мсье?– выжидательно прищурился Гастон – он узнал в Алябьеве своего недавнего клиента, хотя и видел его всего второй раз в жизни.

– Ничего, – ответил Сергей Сергеевич. – Хочу выкупить у вас то, что продал.

– Уже нет, – развёл руками гасконец. – На то, что вы мне продали, всегда есть спрос.

– Меня устроит и аналогичный товар, – сказал Алябьев и назвал свою цену.

Гастон пошевелил губами, почесал переносицу и шепнул Сергею Сергеевичу на ухо: