Сергей Богачев - Венская прелюдия

– Можно подумать… Прямо-таки шпион. Ты понимаешь разницу между шпионом и дипломатом? Ты служишь своей стране, а я – тебе. Вот, к примеру, граф имеет обыкновение брать документы для работы домой. Ты спросишь, откуда я это знаю? Твоя Анечка наблюдательна. Кальноки два раза в неделю прибывает домой в сопровождении секретаря. Ну, может, он и не секретарь, а какой-то курьер. Но у него в руках всегда коричневая папка, опечатанная сургучом. А следующим утром, когда я прихожу на уроки, граф ждёт этого секретаря, чтобы передать ему эту папку обратно. Только печать там уже графская. И они в одной карете уезжают в министерство. В этой папке не письма же любовнице, правда? Думаю, Германа перед экзаменами ждёт усиленная подготовка, поэтому никто не удивится, что я задерживаюсь до вечера. А в ночлеге мне никогда не отказывали. Даже комната есть специальная. Под крышей. Как здесь.

Либерт не верил своим ушам. То, к чему он не знал, как подступиться, само плыло в руки. Доступ в кабинет министра. Пусть чужими руками, но какая разница?

– Нет, любовь моя. Ты потеряешь всё. Может быть, и свободу. Это слишком рискованно, – ответил Александр тоном, не терпящим пререкательств.

– Но в противном случае я потеряю тебя. Не заставляй меня повторяться, – в унисон сказала Анна.

В её голосе сквозила нотка раздражения, что вызвало у Либерта искреннее удивление. Девушка до сих пор себе такого не позволяла.

– Особо важные документы граф кладёт в секретер, запирает его, но ключ оставляет в замочной скважине. Я уже не раз на это обращала внимание. И, естественно, твоя задача – вернуть документ на следующий день утром. Даже если я не успею прошмыгнуть к нему в кабинет, он уедет на службу. А до вечера я точно верну. Дубликат ключа я тоже сделаю, это не сложно. В доме все передвигаются как угодно, а мне разрешено пользоваться библиотекой графа, которая находится в смежной комнате. Прекрасно я придумала, не правда ли, мой хороший?

Следующее свидание влюблённых получилось необычно коротким. Пара прогуливалась под ручку, и фрау очень эмоционально что-то доказывала своему высокому спутнику. Тот только кивал в ответ, но иногда умудрялся вставить пару слов. В глухом углу городского парка девушка резко развернулась и, поднявшись на носочки, прильнула к его губам. Поцелуй получился долгим настолько, что девушка успела передать мужчине какой-то конверт. Высокий блондин некоторое время вертел его в руках, а когда повернулся лицом к густым зарослям, то уже вставлял в широкий рукав предмет, похожий на небольшую трубку.

Так видел это действо со стороны невысокий монах, спрятавшийся слева в нескольких десятках шагов за аккуратно подстриженным кустарником. Как только влюблённые расстались, простившись лёгким поцелуем, монах пошёл следом за «тирольцем» в шляпе с белым пером.

Александр Либерт настолько погрузился в мысли об Анне, что полностью потерял бдительность. Мысли об успехе отошли на второй план. Сейчас он думал только об одном – как она рискует ради того, чтобы они были вместе. Или, всё же, это коварная ловушка? Если окажется, что документы из кабинета графа обрели силу международного договора, то весь расклад сил в Европе меняет конфигурацию. Тогда он, Александр Либерт, – первая скрипка в оркестре министерства иностранных дел Российской империи, и депешу Гирсу нужно отправлять лично. Ради этого стоит нарушить все предписания, субординацию и этикет. К чёрту этого посла Убри! Ничего дальше своей тонкой шеи он не видит.

А если это умело состряпанная провокация? Тогда полный провал всей карьеры, насмешки последнего клерка в ведомстве и ссылка в Петербургский архив. В лучшем случае – архивариусом, а так – полы натирать.

Пока Либерт оценивал искренность порыва своей новой возлюбленной, он успел пройти от Штефансплатц приличное расстояние. Около пяти кварталов. Совершенно неожиданно получив толчок слева, мужчина не успел сгруппироваться и, споткнувшись, укатился в маленькую арку, что вела во двор между жилым домом и кондитерской лавкой. Сверху навалилось что-то коричневое и тяжёлое. Первый удар в кадык доставил Либерту неимоверную боль. Он не мог вздохнуть, схватился обеими руками за шею, инстинктивно пытаясь получить доступ к воздуху. Второй удар пришёлся сзади в основание черепа.

Очнулся Александр Либерт довольно быстро от того, что его кафтан был расстёгнут и кто-то шарил по его карманам. Собрав остатки сил, Либерт попытался своими длинными руками дотянуться до короткой шеи своего обидчика, но удар кинжала в печень заставил его глубоко вздохнуть и свернуться от боли.

Монах, сцепив зубы, провернул кинжал два раза вокруг своей оси, будто поставил перед собой цель причинить жертве адские страдания, после чего аккуратно извлёк из рукава «тирольца» тубус, вытер о его кафтан обе стороны ножа, прикрыл умирающему веки, прошептал что-то вроде молитвы и быстрым шагом скрылся из подворотни. Хромота пропала, будто её и не было никогда…

– Уж чему быть, так тому и не миновать… – Посол России в Вене, действительный тайный советник [6] Чин государственного служащего, соответствующий в Табели о рангах званию воинского генерала рода войск. Павел Петрович Убри в свои шестьдесят четыре года имел полное основание полагаться на интуицию, которая его никогда не подводила. Дабы не испытывать чувства унижения, он показательно остался стоять в нескольких метрах от двери, ведущей в кабинет министра, опираясь на свою старую, но очень дорогую трость.

Секретарь министра иностранных дел с демонстративно безразличным видом скрипел пером, переписывая какой-то документ, и этот скрип наполнял высокие своды приёмной каким-то немыслимо противным звуком.

Павел Петрович поймал себя на мысли, что со вчерашнего дня, когда он прибыл в Петербург в соответствии с предписанием, обозначенным в шифрованной депеше за подписью министра, его здесь раздражало всё. Даже солнечный свет, заливший гранитные набережные столицы, казался ему слишком ярким и резким.

«Стоило старику Горчакову [7] Министр иностранных дел, канцлер. отойти от дел, как тут же взялись за меня… И как же бесцеремонно, без малейшей оглядки на опыт и заслуги…» – Убри, обеими руками опираясь на трость, размышлял о возможных причинах столь неожиданного вызова в министерство, пронизывая ненавистного секретаря холодным взглядом.

Потомственный дипломат католического вероисповедания, Убри служил во внешнеполитическом ведомстве с младых лет, начав свою долгую и успешную карьеру с низов, с чина коллежского секретаря, что соответствовало Х классу в Табели о рангах. Сразу после выпуска с отличием из стен юридического факультета Петербургского университета, благодаря протекции батюшки, Павел Петрович в столичном министерстве прозябал недолго. Вскоре был отправлен высочайшим указом в миссию во Франкфурте-на-Майне, где блеснул знанием языков, международного права и такими необходимыми для успешного дипломата качествами, как хитрость, сообразительность и скрытность.