Александр Прост - Свистулькин

– Жестокое и дерзкое убийство беззащитного старика не должно остаться безнаказанным. Тем паче в такой трагический день, когда публика без того встревожена.

Старика? Покойному императору шел сорок седьмой год – граф Пален десятью годами старше. Беззащитного?

– Петр Алексеевич, простите, не вполне вас понимаю. О чем, собственно, вы изволите говорить?

– Ах, Александр Андреевич, вам не доложили?

Пален кратно пояснил, о каком именно убийстве идет речь, и негромко продолжил самым доверительным тоном:

– Сами видите: столица волнуется, чувства возбуждены сверх всякой возможности. Очень вас прошу, займитесь этим досадным происшествием со всей вашей энергией и проницательностью. Докладывайте незамедлительно. Рассчитываю на вас чрезвычайно.

Александр Андреевич вбежал на этаж, следом трусили двое юных помощников. На лестнице он дважды останавливался и внимательно рассматривал через лупу пятна засохшей крови. Следующие ржавые пятна на стенах, ступенях и дверях лестницы и коридора Аплечеев уже только отмечал и оглядывал на ходу быстрым и цепким взглядом.

Подчиненные обер-полицмейстера побаивались и уважали за решительную энергию и острый ум. Александр Андреевич отправил квартального и пристава искать свидетелей, драгунам приказал не допускать любопытствующих, а прочим – удалиться к местам службы. Обер-полицмейстер молниеносными распоряжениями выгнал всех из комнаты, оставшись со своими помощниками. Почти мгновенно нашли орудие убийства. Кинжал выглядел старинным, дорогим и необычным. Александр Андреевич внимательно осмотрел покрытое запекшейся кровью оружие. На рукояти из сплетенных золоченых змеек нашлась небольшая кнопка, он нажал, и два клинка отошли в стороны от центрального, образовав трезубец.

– Костенька, – подозвал Аплечеев одного из помощников, – бери эту диковинку и немедленно к Драйеру, он держит лавку…

– На Екатерининском? Подле Каменного моста?

– Молодец, точно так. Покажи ему, узнай, не проходило ли через него. Да скажи, что я спрашиваю, – Аплечеев выговорил «я», словно подчеркнул. – Коли нет, двигай к Митрофанову на Невский, если и там нет, то к Аппельбаху на Фонтанку.

– Всех знаю, – кивнул молодой человек.

– Всем непременно укажи, что Я спрашиваю. Как выяснишь, сразу в канцелярию и жди меня. Впрочем, нет. Обойди-ка ты, братец, всех троих, кто бы что ни сказал. Лишним не станет. Да, и вот еще. Заверни, братец, прежде кинжал как-нибудь, хоть в газету, незачем народ пугать. И без того…

Александр Андреевич завершил осмотр и удобно устроился в квартире Альтбергов. Бледные хозяева были очень напуганы, не столько убийством, сколько угрозой разоблачения плутней с квартирами. Аплечеев их выгнал и лично опросил свидетелей.

Ульяна Августовна от шока отвечала неясно, Александр Андреевич скорее утешил ее, чем допросил, под конец слушал немного рассеянно: стало понятно, что ничего полезного Шпомер не добавит. На Литейном остановился конный конвой и солидный экипаж, запряженный превосходной парой, с лакеями на запятках. Из коляски тяжело выбрался очень тучный Павел Яковлевич Беркасов – полицмейстер этой части города. Александр Андреевич, увидев его из окна, скривился, словно попробовал что-то кислое: он терпеть не мог подчиненного за глупость, подлость и вороватость, но избавиться не удавалось. Высокие покровители.

– Явился… – недовольно пробормотал Аплечеев.

– Что, простите? – недоуменно спросила Ульяна Августовна.

– Ничего. Спасибо, ваше сообщение необыкновенно полезно. Не смею задерживать.

Ульяна Августовна поднялась, оправила юбки и замерла в нерешительной позе. Вставший Аплечеев ожидал ее ухода, ничем не выдавая нетерпения.

– Вы ведь найдете убийцу? – тихо спросила она.

– Что? Да, да, непременно. Прошу просить. Следующего давай!

В комнату впустили мальчика со взрослым мужчиной мещанского вида – отцом, если судить по внешнему сходству. Мужчина нервничал и непрерывно вытирал руки о передник.

– Ваше благородие, не погуби! – с порога взмолился он. – Ведь дурачок, дитя неразумное, сам не знает, что плетет! Не слушайте вы его!

– Друг мой, – ласково сказал Александр Андреевич, – совершенно напрасно опасаетесь. Если ваш сынок точно и честно расскажет все, что видел, нечего бояться. Больше того. Знаешь, кто я?

– Откуда нам.

В комнату, тяжело пыхтя, вкатился Беркасов.

– Прибыл, Александр Андреевич.

– Позже, Павел Яковлевич, позже, – поморщился Аплечеев.

– Как звать? – обратился он к лавочнику.

– Белкины мы, – угрюмо ответил мужчина.

– Чем промышляешь?

– Лавка у нас, мучная.

– Павел Яковлевич, вот что, позовите-ка мне пристава, тьфу… – Александр Андреевич покрутил рукой в воздухе в поисках нужного слова, – инспектора. А сами езжайте уже, мы тут сами.

– Будкевич, – обратился Аплечеев к вошедшему приставу, – это Белкин, мой большой друг, здешний лавочник. Не обижать.

– Как можно, ваше превосходительство. Мы никогда…

– Хорошо, хорошо, ступай.

Выглянувшее солнце кольнуло глаза Александр Андреевича, он прикрылся ладонью, встал из-за тяжелого обеденного стола, подошел к мальчику, мявшему в руках картуз, и приобнял его за плечи.

– Давайте-ка присядем, молодой человек.

С этим словами он увлек мальчика к дивану, небольшому, но очень солидной наружности. Жилище Альтбергов вообще было обставлено с известной претензией.

– Как вас звать, юноша? – очень любезно спросил обер-полицмейстер, когда они устроились.

– Васька, – довольно хмуро ответил мальчик, пряча глаза, чтобы не встретиться взглядом с отцом.

– Вот вам, Василий, на баранки, – Аплечеев сунул мальчику в ладонь полтину. – Расскажите-ка мне поподробнее, что именно тут приключилось, и ничего не бойтесь. Я вас в обиду не дам, обещаю.

Александр Андреевич бросил мимолетный взгляд на помощника, оставшегося сидеть за обеденным столом, и сделал ничтожное движение мизинцем. Юноша ответил таким же едва заметным кивком и придвинулся к аккуратно расставленным походным письменным принадлежностям и тетради.

– Чего там, – пробурчал Василий, – прибыли, значит, вдвоем. Денщик с лошадьми остался, офицер внутри зашел, потом вышел, да уехали. А я гляжу, у офицера штаны все кровью заляпаны.

– Во что одеты были?

– Известно, мундирно.

– Каких цветов?

– Так зеленый, – Мальчик недоуменно посмотрел на Александра Андреевича и пожал плечами. – Потемнее, хвардейский.

Это уже было что-то.

– А кафтанов не разглядел?

– Офицер, когда вертался, шинель свернул и в руках нес. Красный кафтан был.

Следовательно, вицмундир либо конногвардейский, либо кавалергардский.

– А пуговицы?

Мальчик молча пожал плечами.