Кондратий Жмуриков - Халява для раззявы

– Вот тебе сто пятьдесят и ни в чем себе не отказывай. Слушай, а может у нее подружка есть. Тоже вдова, состоятельная. Ты бы узнал?

Сивухин согласно закивал головой, обещая в следующий раз пригласить куда-нибудь вдовицу с подружкой и Козябкина.

Закрывая дверь комнаты соседа Сивухин едва сдерживал ликование: «Ага, в другой раз. В другой раз я уже буду где-нибудь в Сочах или в этой как ее там… Гаити, с красоткой какой-нибудь»

В музей Костик отправился на автобусе, как белый людь. «Хорошо, когда ты при деньгах, – сам с собой рассуждал Костик, – Захотел – на автобусе поехал, захотел – пивка попил, захотел и водочки попил, захотел и…» Список захотел как-то быстро закончился.

На всякий случай, чтоб его не могла узнать Мерзеева Сивухин нацепил на голову кепку и солнечные очки. Он купил билет в музей и на выставку, так как не знал, где находится нужная ему вещь. Расспрашивать у вахтерши он поостерегся, незачем привлекать к себе лишнее внимание. Костик быстренько пробежал по залам музея, остановившись на минуту только возле одного экспоната – первого самогонного аппарата, созданного руками Кукуевскских умельцев аж в начале ХIX века. Аппарат состоял из огромного тульского самовара и еще какой то металлической гнутой фиговины. К аппарату прилагался рецепт, написанный с ятями, на тонкой, пожелтевшей от времени бумаги. Сивухин на всякий случай пробежался глазами по ингредиентам. Несколько раз повторил про себя, проверяя надежность запоминания. После чего двинулся в следующий зал, где располагалась выставка газет и журналов.

Первое открытие оказалось не таким приятным. Сивухин чуть не столкнулся нос к носу с Ниной Михайловной и Михеичем. Они разглядывали журналы возле одного из стендов. Тут же крутились несколько здоровых плотных ребят, совершенно не вписывающихся в атмосферу музея. Здесь они выглядели как чужеродный элемент, как кусок сала на столе мусульманина или как массажная счетка-расческа на зеркале у совершенно лысого человека.

Костик бочком бочком обошел сладкую парочку, разглядывая с отсутствующим видом другие витрины, прислушиваясь к шепоту Мерзеевой.

– Вот, вот они. Жоржинька. Это они. Клянусь самым дорогим, что у меня в жизни есть, – тобой. Они точно мои. Вот эти три. Видишь волн, чернильная клякса. Это когда Машка была маленькой, она чернила разлила. Ух я высыпала ей тогда… А вон уголок отгрызан. У нас тогда псина жила… Всякую дрянь жрал, все что в пасть попадет… Брать надо. Их надо брать.

Голос Мерзеевой дрожал от возбуждения, лицо пошло красными пятнами, она мертвой хваткой вцепилась в локоть Михеича, так, что костяшки пальцев побелели.

– Тише, – предостерег ее Георгий Михеич. – Не хватало, чтоб нас тут задержали. Пойдем на свежий воздух, там все и обсудим.

Михеич поволок упирающуюся Мерзееву на воздух. Ребятки потянулись за ними, внимательно оглядываясь по сторонам. Следом, незаметной тенью, Сивухин. Ему во что бы то ни стало нужно было узнать их дальнейшие планы. Счастливый случай помог ему и в этом. Мерзеева наотрез отказалась удаляться от заветных журналов и не поехала ни домой ни к Михеичу.

Георгий Михеич с трудом уговорил ее посидеть в маленькой кафешке-забегаловке, расположенной рядом с музеем. Это заведение третьего или даже четвертого разряда, с претензией на первый, располагалось в полутемном подвальчике, как раз напротив музея. Кормили тут так себе, обслуживали еще хуже. Однако в забегаловке имелся официант, который принимал заказы и разносил блюда. Вечно пьяный, в замусоленном переднике, рассеянный и нерасторопный он и сегодня обслуживал посетителей. Сивухин сразу узнал в официанте родственную душу. Он дождался пока тот примет заказ, принесет первую порцию и присядет за столиком в углу кафе. Костик заказал в буфете бутылку дешевого вина и подсел к его столику.

– Здорово братан, составь компанию. – обратился он к официанту. Тот поднял на него мутноватые глаза и произнес едва ворочая языком:

– У меня посетители не видишь? Я все-таки на работе.

Посетителями были только Мерзеева с Михеичем и два студента. Нина Михайловна с Георгием Михеичем заказали только кофе, и какой-то песочный тортик в упаковке. Все остальное, приготовленное здесь, не внушало доверия. Михеич что-то тихо говорил, убеждая или успокаивая подругу. Студенты или пэтэушники пили пиво, заедая его сероватыми сосисками.

– А мы тихонечко, никто не заметит, – заговорщицки подмигнув, ответил Сивухин.

Он принес два стакана и налил вино официанту. Поскольку товарищ пил на старые дрожжи, то уже на втором стакане уронил голову на руки, лежавшие на столе, и тихонечко захрапел.

Костик снял с него фартук, взял в руки тряпку и начал вытирать пустые столики, медленно приближаясь к Мерзеевой и Нечитайло. К их столику он успел приблизиться во время. Михеич убеждал Нину Михайловну отправиться домой:

– Детка, мы возьмем журналы сегодня ночью. Мои орлы банки брали, давно конечно. Но навыки остались, мы это музей как консервную банку вскроем. Нам с тобой незачем светиться. К утру ты будешь держать в руках свою марку, это тебе я говорю – Георгий Михеич. А мое слово – как стодолларовая купюра. Никогда не обесценивается…

– Да, а им можно верить, орлам твоим. Может они с нашей марочкой сбегут…

– Ну ты меня обижаешь, – усмехнулся Михеич. – Если ты помнишь моя фамилия Нечитайло, а не Лоховский. Я им про марку и говорить ничего не буду. Их цель достать журналы и мне принести. Журналы они видели, где их взять – знают. Все остальное дело техники.

Костик увлекшись подошел к столику совсем близко, чем обратил на себя внимание осторожного Георгия.

– Любезный, рассчитайте нас, – попросило он пристально разглядывая физиономию, показавшуюся ему смутно знакомой.

Сивухин струхнул порядком, что будет если Михеич его узнает и догадается обо всем. Об этом даже подумать было страшно. Но все обошлось. Костик брякнул от балды какую-то сумму:

– Сто Пятьдесят рублей…

Нечитайло скривил рот в ухмылке, потянулся за бумажником и поинтересовался:

– А что так дорого?

– А обслуживание? – брякнул Сивухин.

– Хватит с тебя сотни, – ответил Михеич, бросив деньги на стол.

Он помог подняться Мерзеевой и повел ее к выходу. Костик воровато оглянулся и сунул в карман одну купюру. Другую, положил на тарелку возле спящего официанта. Фартук он повесил на спинку стула и тихонечко покинул заведение.

Так. Значит музей будут брать сегодня ночью. Следовало придумать как отобрать украденное у головорезов Михеича. О том чтобы действовать силой речи не было. Против таких бугаев силой не попрешь, нужна хитрость. Пока Сивухин ехал домой, он придумал эту самую хитрость.