Евгений Новицкий - Смертельный дубль

– Товарищ Парфенов, – сказал Жаверов после паузы, – если все-таки закончить с Топорковым… Причина его самоубийства кроется в том, что он не смог стать киноактером. Ведь так?

– Мы этого не можем знать, – покачал головой упрямый артист.

– Если так рассуждать, то мы не можем знать вообще ничего, – парировал майор. – Но мы способны догадываться об истинном положении вещей, и чаще всего с очень высокой вероятностью. Вот вы слышали такое выражение – «бритва Оккама»?

– Признаюсь, нет, – ответил Парфенов. – Первый раз слышу.

– Ну что вы, это известное понятие, – протянул Жаверов. – Его вывел один английский монах, еще в Средневековье. Но никакая мистика или религиозность тут ни при чем. Напротив, «бритва Оккама» – один из самых универсальных материалистических законов. Мы, милиция, те, кто расследует преступления, постоянно, так сказать, вооружаемся этой «бритвой»… Хотя большинство об этом, возможно, и не догадывается. Суть этого принципа в том, что при столкновении с какой-то загадкой или тайной – в природе ли, в обществе ли – надо найти наиболее простое, элементарное объяснение. То есть версий может быть сколько угодно – в том числе самых мистических и фантастических. Но, как правило и как показывает практика, разгадка почти всегда лежит на поверхности. Исключения чрезвычайно редки. Именно поэтому практически все преступления неминуемо раскрываются.

– Будто бы? – удивился Парфенов. – А мне казалось, далеко не все. Иначе какой резон преступникам этим заниматься, если их все равно поймают?

– В том-то и дело, что преступники об этом даже не задумываются, – посетовал Жаверов. – Да что там преступники – вот даже вы сейчас удивились. К сожалению, такое бытует мнение, что можно совершить преступление и остаться безнаказанным. Иначе, действительно, какой резон? Но здесь тоже можно применить «бритву Оккама», в ответе на этот вопрос. Кто чаще всего совершает преступления? Люди примитивные, недалекие. Они излишне самоуверенны, думают, что очень легко могут всех провести… А умному человеку, если даже и придет в голову нарушить закон, он все как следует взвесит и откажется от этой затеи. Все беды человечества – от недостаточно развитого интеллекта большинства его представителей…

– Как вы складно рассказываете, – уважительно сказал Парфенов. – Вот только насчет умных… Раскольников разве не умный был? Так что он не вписывается в вашу систему.

– Раскольников – вымышленный герой.

– А тот, кто убил Баклажанова? – подхватил Парфенов.

– Не исключено, это тот, кто подражает Раскольникову, – ответил Жаверов.

– Но он, значит, умный? Раз он читал такую сложную книгу?

– Может, он только фильм смотрел, – усмехнулся Жаверов. – В любом случае, когда убивают в подражание кому-то, это почти наверняка может сделать только психически больной человек… А психически больные как раз могут быть и умными… Но я к чему клоню, товарищ Парфенов. Если Баклажанова убили топором (а это так и есть) и если это сделал человек в костюме Пьеро (что тоже почти наверняка, поскольку у нас нет оснований не верить свидетельнице), то мы имеем дело, во-первых, с психически больным человеком, а во-вторых – с тем, кто был как-то связан с Топорковым. Сам Топорков этого сделать не мог, поскольку доподлинно установлено – прежде всего при вашей, товарищ Парфенов, помощи, – что он мертв. Следовательно, кто-то… мстит за Топоркова!

Закончив, Жаверов триумфально посмотрел на Парфенова, но тот по-прежнему был настроен скептически:

– Да что вы, товарищ майор… Кто бы стал за него мстить? У него и друзей-то не было…

– Мы этого не можем знать, – ответил Жаверов актеру его собственной фразой. – Как бы то ни было, товарищ Парфенов, если вы вдруг вспомните о Топоркове еще что-то важное, прошу немедленно сообщить лично мне. Мой телефон вы записали, я помню.

– Конечно, – кивнул артист. – А можно вопрос? Я вот не совсем понял…

– Да-да, что именно? – участливо отозвался Жаверов.

– Я про эту вашу бритву… Почему «бритва-то»?

– Ну как, – усмехнулся майор. – Бритва сбривает все ненужное. – Он показал на своем лице, как бритва это делает.

– А-а, – довольно протянул Парфенов. – Тогда понятно.

Жаверов энергично шел по коридору, намереваясь побеседовать с директором «Мосфильма» Сизовым.

Вдруг некий человек буквально перегородил майору дорогу.

– Простите, – вежливо обратился мужчина, – вы ведь майор Жаверов?

Милиционер усмехнулся и подумал: «Чувствую, скоро меня будет узнавать буквально каждый на этом „Мосфильме“».

– Вижу, страна знает своих героев, – с юмором ответил Жаверов.

– Ну как вас можно не узнать, – протянул мужчина. – О вас тут уже все наслышаны… Впрочем, я не просто так – у меня к вам дело.

– Слушаю, – кивнул майор.

– Товарищ Жаверов. – Мужчина вдруг вытянулся по-военному и заговорил официальным тоном: – Я готов оказать любую помощь следствию. – Майор молчал. – Ну так что скажете? – перешел на обычный тон гражданин.

Жаверов устало вздохнул:

– Ну для начала – кто вы такой?

– Артист, – как нечто само собой разумеющееся, сказал мужчина.

– Как вас зовут, артист? – слегка улыбнулся майор.

– Носиков.

– И чем лично вы могли бы помочь?

– Всем чем угодно! – отрапортовал Носиков. Казалось, если бы на нем был головной убор, он обязательно бы отдал честь.

– Это не ответ, – без энтузиазма отозвался Жаверов. – Вот если бы вы что-то знали, что-то слышали… Что-то конкретное. То, что может помочь в раскрытии преступления. Есть у вас такие сведения?

– К сожалению, нет, – развел руками Носиков.

– Чем же вы тогда хотите помочь?

– Согласен выполнить любое ваше приказание, товарищ майор!

– Товарищ Носиков, – вздохнул Жаверов, – вы как будто комедию сейчас передо мной ломаете… Я слышал, что вы, актеры, любите розыгрыши, но сейчас, право же, неподходящий случай…

– Да что вы, товарищ майор. – Носиков прижал руки к груди. – У меня и в мыслях не было… Я что, не понимаю, что ли? Убийство произошло! Какие тут могут быть шутки, розыгрыши? Я абсолютно серьезно предлагаю вам в этом деле помощь! Потому что мне… небезразлична судьба этого дела, и мне искренне хотелось бы поучаствовать… посодействовать раскрытию…

– И как вы себе представляете это ваше содействие?

– Ну, я не специалист, поэтому к вам и обратился… Чтобы вы, так сказать, стали моим наставником в этом деле… Я бы мог, например, устроить слежку, собрать улики, опросить свидетелей…

– Все это делают представители милиции, – сухо сказал Жаверов. – И потом, при чем здесь слежка? За кем вы собираетесь следить?

Носик приблизился к самому уху майора и шепотом произнес: