Георгий Григорьянц - Изумрудный плен

Короной небес меня покрой, бессмертием надели.

Тебя свет озарит,

Бог Ану жизнью вечной наделит.

Змея из подземного мира поднялась,

Змею изгони, золото Энлиля возьми.

В процессе чтения выражение лица Фомина менялось от непроницаемого хладнокровия до мечтательной задумчивости. Закончив читать, он поднял на нее глаза:

– Блестяще, Эмма! Это именно то, что я ожидал! – Достав из ящика стола запаянную в целлофан пачку денег, он положил её перед ней: – Полагаю, мы в расчете, но я бы хотел продолжить сотрудничество.

– Опять дерзкое ограбление? – иронично усмехнулась женщина, убирая деньги в сумку.

– Возможно. Смотрите, в тексте говорится о каменном гребне. Где этот объект? Вам, археологу, разве не интересно разгадать загадку? Там есть лабиринт, неведомый зал… А что такое пророк?

– Ну, пророк в общем смысле – это человек, способный контактировать со сверхъестественными силами. Он посредник между ними и человечеством.

Фомин ощерился:

– А божественные силы?

– Пророк может быть истолкователем воли бога… – начала она.

– Нет, нет, – перебил ее Олег. – В тексте ясно говорится: «зеленый камень на пророк возложи». Пророк – что-то неодушевленное.

– Может быть, жертвенный алтарь? – Эмма подняла бровь.

– Это ближе к истине, но, думаю, что-то иное.

Женщина вдруг прочитала выразительно горящий взгляд собеседника:

– Так вы хотите бессмертия?

Фомин встал из кресла, заходил взад-вперед по кабинету:

– А кто его не хочет? Да, идея абсурдная, но давайте на минутку представим, что она осуществима. Ее вынашивали лучшие умы человечества, гениальные мыслители вдохновлялись ею на протяжении веков, приверженцы идеи искали рецепт вечной молодости. И пусть речь идёт лишь о бессмертии души, почему бы, обладая желанием и средствами, не попытаться познать тайну премудрости вечного жития?

– И вы, Олег Борисович, готовы идти на край земли в поисках бессмертия?

Он усмехнулся:

– Благоразумие подсказывает: идею бессмертия отвергни, но гордыня искушает: живи вечно. Так вы со мной?

Она тоже встала, подошла к древнеримскому канделябру, потрогала его и, обернувшись, сказала:

– Да, я с вами. Поиск артефактов и странного – моя профессия.

Фомин подошел, взял ее за руки:

– Эмма, мы раскроем вечную загадку нетленного чуда.

В старинном московском особняке XVIII века на Тверском бульваре на кожаном диване умирал от ран незадачливый стрелок – лысый, с темной бородой лопатой. Рядом в ожидании, без тени переживания, стоял молодой светловолосый парень. Он всматривался в камин, украшенный львами, фавнами и массивным барельефом, изображающим битву народов, и мысленно вызывал духа.

Этот особняк в свое время принадлежал многим московским аристократам, в том числе графу Владимиру Орлову, младшему брату светлейшего князя Григория Орлова, фаворита императрицы Екатерины II. Владимир, человек философского склада ума, был первым директором Академии наук Российской империи, и Екатерина II, ценя педантизм, кристальную честность и преданность графа, часто с ним беседовала. После отставки Владимир Орлов поселился в Москве в собственном доме на Большой Никитской, но в 1818 году зачем-то купил особняк на Тверском бульваре и часто сюда заезжал, но никогда постоянно не обитал. В этом доме крылась некая тайна. Прожил граф 88 лет. И это при том, что средняя продолжительность жизни в России в то время составляла всего тридцать лет!

В конце XIX века особняк на Тверском бульваре купил старший сын «водочного короля» России Смирнова – Петр. В 1901 году он нанял гениального архитектора Шехтеля для перестройки строения в новомодном тогда стиле модерн, и эта работа стала лучшим творением зодчего. Шехтель не только сделал проект, но и ревностно контролировал все этапы реконструкции и даже, что особенно удивило многих, лично сдавал заказчику строительные работы. Особняк стал доминантой бульвара: прекрасный фасад, длинная анфилада залов и великолепные интерьеры, наполненные мистикой. Здесь и сегодня многое сохранилось в первоначальном виде. Ходили слухи, что гости этого дома порой видели картины прошлой жизни, а кое-кто даже заглянул в будущее. На одних особняк нагонял тоску по утраченной власти, в других пробуждал ностальгию по прошлому, а некоторым вселял непоколебимую уверенность в завтрашнем дне.

Таинственный полумрак. Дневной свет пробивается через окно с рамами из мореного дуба с витражами. Молодой человек ждет. Бросив взгляд на барельеф с изображением битвы дракона и собаки (в России дракон – знак сатаны, собака – символ защиты и самопожертвования), он вдруг трепетно задрожал: из камина подул ветер, заструился лазоревый свет, замерцали огоньки и возникла женщина. Ее волосы цвета спелых колосьев, казалось, светились, длинное платье переливалось всеми оттенками изумруда, ее украшения – ленты, колье, подвески, браслеты, повязки и знаки – говорили о власти и тайной силе. Она, блиставшая красотой и статностью, держала в руке пучок тростника. Но в душе ее был мрак.

Парень встал на колени и низко опустил голову:

– О, Инанна, богиня плодородия, любви и правосудия, внучка Энлиля и правнучка Ану! Ты ступаешь по небесам, и дождь проливается. Ты ступаешь по земле, и злаки идут в рост. Будь благосклонна ко мне и брату моему Эреду! Ты, умеющая возрождать жизнь, Эреду излечи!

Богиня приблизилась к умирающему:

– Гудеа, хватит славословить! Ануннаки такие разговорчивые! Ты позвал, и я переместилась через пространственный портал, но не для того, чтобы слушать болтовню. Где камень?

Парень поднялся на ноги:

– Богиня!..

– И не называй меня богиней!

– Инанна, мы действовали строго по плану. Глиняную табличку подбросили антиквару. Ее выкупил человек, сумевший впоследствии найти камень. В перестрелке с ним Эреду был тяжело ранен. Завладеть талисманом не удалось. Русские вообще неустрашимые и упорные, сладить с ними непросто.

Женщина прошлась по залу:

– Гудеа, однажды камень был утрачен, и Энлиль в наказание лишил меня бессмертия. Я умерла. Ану меня возродил, но с тех пор я стала жестокой и неумолимой. Не надейся на милосердие.

Ануннак упал на колени:

– Пощади, Инанна, усмири свой гнев, позволь снискать твою благосклонность!

«Ануннаки, – подумала она, – становятся все бесполезнее. Что не поручишь – провал. А ведь сила камня великая. Пока он хранился в подземельях Ватикана, завладеть им не было возможности: эгрегор – бодрствующий страж – не подпускал никого близко. Но наступил день, когда изумруд оказался в пределах досягаемости, а эти двое неудачников не смогли справиться с жалким человечком».