Георгий Григорьянц - Изумрудный плен

– Подготовку выборки для машинного обучения я уже начала.

Хозяин квартиры сел и доверительно приблизился к ней:

– Знаете, я собираюсь ограбить квартиру приятеля.

В вопрошающем взгляде женщины читалось неодобрение. Мужчина продолжил:

– Мы должны завладеть зеленым камнем, о котором идет речь в тексте. Вы представляете, какой уровень научного открытия сулит этот артефакт?! Сродни находке Трои Генрихом Шлиманом. А все лавры и почести достанутся вам. Я всего лишь любитель-самоучка, и вообще предпочитаю оставаться в тени.

– Ну, не знаю… – она засомневалась.

– Не сомневайтесь, милочка! Камень откроет захватывающие перспективы…

– Так выпросите его у приятеля, на худой конец, купите!

– Он ни за что не продаст. Психология бездарных людей – ни с кем не делиться, презирать окружающих и завидовать чужому успеху. Мой приятель скорее распилит камень на несколько частей, чтобы выгоднее продать его.

Эмма вскричала:

– Этого нельзя допустить!

– Да-а! Мы с вами на пороге открытия! Для моего приятеля этот камень всего лишь выгодное вложение денег. Решайтесь, милочка! Без вас я не справлюсь. Наметанный глаз археолога способен отыскать иголку в стоге сена. Вашу безопасность гарантирую. Приятель вскоре уезжает за границу. Мы войдем в его квартиру и заберем камень.

Эмма молчала. Одержимый идеей бессмертия Фомин, видя в женщине идеально подходящего для вылазки подельника, азартно убеждал:

– Я стану спонсором для вашей научной работы. Таким же, как лорд Карнарвон для археолога Говарда Картера, открывшего гробницу Тутанхамона.

– Вы готовы выделить средства для археологических изысканий?

– Именно! Вот пять миллионов рублей – аванс за перевод текста таблички, – он достал из ящика стола и положил перед ней на стол завальцованную в полиэтилен вакуумным упаковщиком банковскую пачку денежных купюр. – Столько же – по результату работы. Еще десять миллионов вы получите за помощь в ограблении. Соглашайтесь. Мы ничем не рискуем.

Внезапно фитиль, стоящего в комнате антикварного канделябра – бронзового римского напольного светильника на масле – самовоспламенился. Птичка из бронзы, прилаженная к лампе, ослепительно засверкала и стала выглядеть совсем как живая. Эмма подозрительно воззрилась на язычок пламени, а Фомин, покосившись на огонь, хищно оскалился. «Это знак», – подумала женщина.

Несколько дней она терзалась тревожными мыслями, но всё же позвонила и дала согласие.

После ограбления квартиры Елисеева Фомин ни на минуту не расставался с изумрудом. Ночью, в кабинете своей квартиры, сидя за письменным столом, он тщательно рассматривал камень в лупу, пытаясь уловить признаки неких его чудесных способностей. Ничего не обнаружив, взглянул на свет, при этом случайно коснулся камня своим золотым перстнем. На указательном пальце правой руки, называемом пальцем Юпитера, Фомин всегда носил массивный перстень. Обычно люди, подобные ему, таким аксессуаром желают подчеркнуть свое высокое положение в обществе.

Произошло нечто странное. Возникло монотонное гудение, а потом до его уха долетело бормотание. Олег Борисович осмотрелся, настороженно прислушался. Невнятные звуки продолжались. Сколько ни напрягал он слух, ничего разобрать не получилось. Положив камень на стол, встал из кресла, прошелся по комнате. Звуки исчезли. Вернулся к столу. Опять взял изумруд. Бессвязный лепет возобновился.

Не оставалось сомнений: камень говорит. Пораженный этой странностью, Фомин осознал, что предмет проявляет мистические свойства вкупе с золотом. Но что он сообщает? А, может быть, предупреждает? Как человек достаточно недоверчивый и подозрительный, Фомин решил проверить квартиру и, сунув изумруд в карман, направился к выходу, но остановился на полпути. Фитилек масляной лампы старинного римского канделябра вдруг воспламенился сам собой, а украшавшая светильник бронзовая птичка как-то зловеще засияла. Фомин забеспокоился. Появилось ощущение угрозы и насилия. Взяв из ящика стола пистолет, он дослал патрон в патронник и вышел из кабинета.

В гостиной неяркий свет, многократно отражаясь в зеркалах и начищенной бронзе, освещал картины современных художников и предметы старины. Послышался тихий металлический скрежет. Кто-то снаружи возился с входным замком. Пожалев, что заранее не включил сигнализацию, хозяин квартиры спрятался за бархатной портьерой и стал ждать. Дверь открылась. Через узкую щель в шторе он увидел двоих в черных куртках – один молодой, светловолосый, симпатичный, второй постарше, лысый, невзрачный, с тёмной бородой лопатой. Они, стараясь не шуметь, с оружием в руках прокрались в гостиную и приступили к осмотру выдвижных ящиков и ларцов. «Явно ищут камень или табличку, – решил Фомин. – Но я не робкого десятка». Внезапно появившись из-за шторы, он вскричал:

– Стоять! Бросайте оружие, стрелять буду!

Если грабители и растерялись, то лишь на мгновение. Тот, что с бородой выстрелил первым. Промах! Хозяин квартиры открыл по нему огонь, но увидев, как молодой взял его на прицел, шустро «нырнул» за диван. Прозвучал выстрел. Пуля застряла в обивке дивана. Фомин, приподнявшись, открыл ответный огонь. Брызги разбитого стекла серванта градом окатили молодого грабителя, заставив его упасть на четвереньки. Бородач, злобно скаля зубы, повел непрерывный огонь из пистолета. Пули в беспорядочной стрельбе прошивали дорогой итальянский диван, но объект атаки так ни разу и не задели. Патроны закончились, и стрелок стал лихорадочно перезаряжать пистолет, чем воспользовался Фомин. Выскочив из укрытия, он выстрелил в него в упор. Раненый бородач, испустив вскрик, рухнул, но беглый огонь по Фомину открыл молодой сообщник.

Олег интуитивно уворачивался от пуль. Его удивила скорость собственной реакции. Считается нереальным увернуться от пули, выпущенной из огнестрельного оружия, однако, он уклонялся, пригибался и маневрировал, легко избегая пущенных в него пуль. Что за трюк? Откуда такое проворство? Не понимая, как это получается, он произвел несколько выстрелов в противника, но не попал, лишь выбил фонтан каменной пыли из стены и разбил венецианское зеркало. Патроны закончились. Фомин, стремительно влетев в кабинет, забаррикадировал дверь стулом и бросился к ящику стола, где хранился запас боеприпасов, торопливо снаряжая магазин.

В дверь никто не ломился, в соседней комнате установилась тишина, фитилек на светильнике погас. Олег, поразившись перемене обстановки, приоткрыл дверь и заглянул в гостиную. Никого. На полу пятно крови и осколки стекла, на стенах пулевые отверстия. Простреленные картины и вдребезги разбитое венецианское зеркало опечалили, а насквозь пробитый пулями кожаный диван окончательно расстроил хозяина квартиры. Закрыв на замок входную дверь и убедившись, что внутри никого нет, он в полном изнеможении поплелся на кухню, сел на барный табурет, плеснул в стакан коньяку и выпил его залпом. Затем достал из кармана изумруд и вперил в него вопросительный взгляд.